У конторки портье зазвонил телефон. Я стоял близко, потому и услышал звонок. Я видел, как портье снимает трубку, слушает, затем берет блокнот и что-то торопливо пишет. У него был смущенный вид. Знаком попросив служителя, который стоял рядом, посторониться, он торопливо подошел к моему брату и протянул ему записку. Я наблюдал за лицом Альдо. Он прочел записку, затем повернулся к портье и о чем-то его спросил. Портье, явно смущаясь, повторил то, что услышал по телефону. Альдо поднял руки и призвал всех к тишине. Все мгновенно смолкло. Все лица обратились к нему.
— Боюсь, с профессором Элиа что-то случилось, — сказал он. — Мы получили анонимный телефонный звонок. Звонивший предлагает мне немедленно отправиться к профессору домой. Не исключено, что это розыгрыш, но возможно, и нет. С вашего разрешения, я сейчас же поеду. Если все в порядке, позвоню немедленно.
Из уст всех гостей вырвался вздох ужаса. Профессор Риццио с еще более напряженным выражением лица дернул Альдо за рукав. Он явно просил разрешения поехать вместе с ним. Альдо кивнул, уже быстро идя через переполненный холл.
Профессор Риццио последовал за ним. Другие тоже оторвались от своих жен и направились к выходу. Карла Распа схватила меня за руку и потянула за ними.
— Идем, — сказала она. — Это либо очень серьезно, либо вообще ничего. Но что бы то ни было, пропускать этого нельзя.
Следом за ней я вышел через вращающиеся двери отеля, и до меня сразу донесся рев «альфа-ромео» моего брата, который развернулся и помчался вверх по холму по направлению к пьяцца дель Дука Карло.
Глава 14
Наша позаимствованная машина почти не отставала от «альфа-ромео», но другим пришла в голову та же идея. Те гости, чьи машины, как моего брата и наша, стояли в парковочной зоне отеля, отъехали раньше других. Толпа глазеющих студентов и горожан по всеобщему смятению догадалась, что происходит что-то неладное, и тоже бросилась бежать вверх по холму. Воздух наполнился ревом гудков, визгом и скрежетом моторов, взволнованными голосами.
— Вон дом Элиа, там, на углу, — Карла Распа указала рукой через ветровое стекло. — Свет горит.
«Альфа-ромео» уже подъехала к дому, который стоял в собственном саду на правой стороне пьяцца дель Дука Карло. Я видел, как Альдо выскочил из машины и бросился внутрь; профессор Риццио, правда не столь проворно, последовал за ним. Я сбавил скорость, не совсем зная, что делать дальше. Не могли же мы остановиться сразу за машиной Альдо. Машины у нас на хвосте дружно гудели.
— Объеду площадь и вернусь снова, — сказал я.
Я рванул вперед, но Карла Распа, высунув голову в окно, сказала:
— Они выходят. Наверное, его там нет.
Позади нашей машины, рядом с домом, начинало твориться что-то невообразимое. В зеркало светили огни фар. Люди истошно кричали.
— Донати снова садится в машину, — сказала Карла Распа. — Нет, это не он. Подождите, Армино, подождите. Остановитесь вон там слева, рядом с общественным садом.
Пьяцца дель Дука Карло заканчивается муниципальным садом с гравиевыми дорожками, деревьями, кустами и возвышающейся над ними статуей герцога Карло. Я припарковал машину ближе к деревьям, и мы вышли.
— Почему включены прожектора? — спросил я.
— Их всегда включают на фестивальную неделю, — сказала моя спутница. — Разве вы не заметили вчера вечером? О Господи…
Она крепко сжала мою руку и показала на статую герцога Карло: спокойный и величественный, он милостиво смотрел на гравиевую тропинку внизу. Освещенный лучами прожекторов, он представлял собой внушительную фигуру, но далеко не столь внушительно выглядел человек, который сидел прямо под ним на ступенях, ведущих к цоколю статуи. Сидел или, скорее, раскорячился, поскольку его руки и широко разведенные ноги были привязаны к тяжелым гирям, отчего он не мог пошевелиться. Он был совершенно голый. Даже на расстоянии примерно двадцати пяти ярдов, которые меня от него отделяли, я без труда узнал мощное сложение и копну черных волос профессора Элиа.
Моя спутница с трудом сдержала истерическое рыдание. Но вот мы увидели Альдо, в сопровождении человек двенадцати или пятнадцати он бежал через площадь по направлению к статуе. Почти мгновенно злосчастная жертва была скрыта от наших глаз теми, кто пришел ей на выручку. Тем временем подъезжали и останавливались все новые и новые машины. На площадь хлынули первые толпы прибежавших студентов. Со всех сторон раздавались крики: «Что это?», «Кто это?», «Что случилось?»
Влекомые ужасным инстинктом, с которым не в состоянии совладать ни один смертный, мы подошли ближе. Инстинктивное стремление быть там, где произошло несчастье. Страстное желание знать. Хотя Альдо и подоспевшие вместе с ним гости из отеля частично заслоняли от нас несчастного профессора, мы имели определенное преимущество перед нашими не менее любопытными соседями, так как первыми оказались на месте происшествия.
Кто-то перерезал ремни, руки и ноги согнулись. Все тело поникло, словно готовое упасть. Жертва подняла голову. Кляпа во рту у него не было. Если бы он захотел, то мог бы закричать, мог бы позвать на помощь и гораздо раньше получить свободу. Почему он этого не сделал? Глаза без очков, всматривавшиеся в лица тех, кто из сочувствия и страха пытались заслонить его от любопытных зевак, ответили на мой вопрос. Профессор Элиа не позвал на помощь потому, что ему было стыдно. Стыдно за тот жалкий, шокирующий, нелепый вид, в котором он предстал бы пред взорами совершенно посторонних людей. Теперь же человеком, который стоял перед ним, который смотрел на него с жалостью, почти с болью и который первым протянул коврик, принесенный из машины услужливым доброхотом, чтобы прикрыть обнаженное тело, был его соперник, заместитель ректора университета профессор Риццио, чья сестра подверглась не менее жестокому обращению каких-то сорок восемь часов назад.
— Помогите ему сесть в машину, — сказал Альдо. — Заслоните его.
Он и профессор Риццио помогли жертве подняться. На миг мы увидели его во всей неприглядности, уродливые белые члены являли резкий контраст с жесткими волосами. Затем спасительный коврик, наброшенный заботливыми руками, скрыл наготу профессора. Друзья повели его в машину, и смущенные зрители расступились, давая дорогу. Я оставил Карлу Распа смотреть вслед команде спасателей, отошел к купе молодых деревьев, и там меня вырвало. Когда я вернулся, моя спутница стояла у машины.
— Садитесь, — нетерпеливо сказала она. — Едем за ними.
Я посмотрел в противоположный конец площади. Санитарная машина проехала сквозь толпу и снова остановилась у входа в дом профессора Элиа.
— Мы не можем идти к нему в дом, — сказал я. — Это не наше дело.
— Не за ним, — сказала она, быстро садясь в машину, — за бандой. За головорезами, которые это сделали. Они не могли далеко уйти. Скорей… скорей…
И вновь тех, кто был на машинах, осенила та же мысль, что и ее. Жертву можно было поручить заботам друзей и срочно вызванного врача; теперь началась охота на преступников. От пьяцца дель Дука Карло расходились четыре дороги. Те, что были слева, поворачивали на запад и вели из города. Правая вела к подножию холма, к порта Мальбранче и виа делле Мура. Еще одна, которая шла к югу от ворот, вновь привела бы нас в центр города и на пьяцца делла Вита. Я выбрал дорогу направо и услышал за собой шум еще одной машины. Мы спустились к воротам у подножия холма, и я пропустил ее вперед. Машина помчалась по виа делле Мура. За ней метнулся мотороллер с двумя студентами. Я не сомневался, что другие преследователи направились к западу от пьяцца дель Дука Карло и в конце концов встретятся на южном холме возле студенческого общежития.
Я остановил машину около крепостного вала на виа делле Мура и повернулся к своей спутнице.
— Бессмысленная затея, — сказал я. — Те, кто это сделал, давно успели скрыться. Им стоило только нырнуть в одну из боковых улочек, раствориться в толпе, а потом снова вернуться на пьяцца делла Вита.
— Но если у них не было машины, как им удалось доставить Элиа от его дома до статуи? — спросила она.
— Закрыли ковровой дорожкой и перенесли на руках, — ответил я. — Все глазели на гостей, собиравшихся в отель «Панорама», и пьяцца дель Дука Карло на вершине холма была пустынна. Преступники знали об этом и воспользовались случаем. Затем позвонили из дома профессора по телефону и убежали. — Я вынул из кармана пачку сигарет, закурил сам и предложил ей. — Как бы то ни было, в конце концов их найдут. Донати придется послать за полицией.
— Не будьте так уверены, — сказала Карла Распа.
— Почему?
— Сперва придется получить разрешение профессора Элиа, — ответила она, — а он так же не захочет, чтобы его нагота стала предметом обсуждения в прессе и в городе, как профессор Риццио не захотел придавать огласке изнасилование сестры. Держу пари на тысячу лир, что этот второй скандал замнут, как и первый.
