И я бы всё отдала, чтобы он повторил мне эти слова, когда мы наконец вернулись домой и ад распахнул мне свои объятья.
Глава 55
Мы возвращались домой, будто воры, но в просторном холле первого этажа и всю дорогу, пока добирались до своих спален, то и дело натыкались на прислугу, улыбавшуюся нам от уха до уха.
Они, кажется, знали. В этом громадном доме имелось своё закулисье, и его обитатели, поддерживавшие особняк в идеальном порядке, вели параллельную жизнь, активно обсуждая хозяев и их жизненные перипетии.
Поэтому все наверняка давно были в курсе, куда мы пропадали и почему. Уваров был того же мнения. Пока мы поднимались по лестнице наверх, он вполголоса пробормотал:
— Они сегодня до полуночи не разойдутся.
— Кто? Почему? — я опасливо завертела головой.
— Обслуживающий персонал, — процедил он, будто выругался. — Вчера оповестил о нашем отъезде одну-единственную душу, сегодня о нём знает весь штат. Дурдом какой-то…
Я уже устала, если честно, краснеть, но мой организм моей усталостью не интересовался.
Но когда мы добрались до собственных спален, о стыде пришлось позабыть. Ненадолго погрузившись в дурацкие размышления о том, как я теперь буду в глаза смотреть всезнающей прислуге, я на автомате направилась к своим дверям, но добраться до них не успела.
Муж притянул меня к себе и отыскал мои губы, целуя с такой откровенной жадностью, будто это не мы несколько часов напролёт среди прочего только тем и занимались, что целовались как буйно помешанные.
Я охотно ответила на его поцелуй, обвив руками его талию, за что получила одобрительное «хм-м-м-м».
Мы оторвались друг от друга только когда его телефон снова начал звонить.
— Ответь, — я тяжело переводила дыхание, — раз… раз звонит, наверное, что-то очень уж важное.
Глеб нахмурился, покачал головой:
— Серьёзно, я отвечу только чтобы его послать. Марьянов ещё в пути. Доберётся — тогда и поговорим. Сейчас я слишком занят.
И в подтверждение серьёзности сказанного его руки сползли с моей талии ниже, значительно ниже.
Я сама себя не узнавая, тихо хихикнула:
— Разве… разве для тебя может быть что-нибудь важнее твоих дел?..
Он рассматривал моё лицо:
— Оказалось, что может.
Я опустила взгляд, пробормотав:
— Надо же… никогда бы не подумала.
— Полина…
— М?..
— Я должен тебе объяснить. То, что так тебя разозлило… ты неверно всё поняла.
— Ты о чём? — я всё же подняла на него взгляд.
— О своих словах по поводу твоей... личной жизни до меня.
— О… ты об этом.
— Я о том, что ты слишком желанна для того, чтобы оставаться одной, — низкий голос звучал ровно и приглушённо. — Слишком красива для одиночества.
Господи… от самого низа к горлу поднималась волна неведомой эйфории. Я окончательно растерялась и не знала, что на это ответить.
Поэтому и не стала ничего отвечать. Просто уткнулась лбом ему в грудь и тихонько шмыгнула носом. Ощутила, как он легонько коснулся губами моей лохматой макушки.
— Знаешь, мне кажется, нам пора как-то менять свою жилищную ситуацию, — его голос сильно охрип и сейчас не слишком-то его слушался.
— Как? — я пока не отыскала в себе сил выпрямиться.
— Предлагаю совместное проживание. Так будет легче ссориться и мириться. Сэкономит нам много времени и усилий.
От неожиданности аргументов я фыркнула и рассмеялась.
— А без ссор, значит, никак?
Я всё же рискнула на него посмотреть, и муж послал мне кривую улыбку.
— Я, может, и рад, но между нами ещё слишком много недосказанного и нерешённого. Мы почти наверняка не сойдёмся во мнениях по множеству спорных вопросов.
— И как же совместная спальня сэкономит нам силы и время?
— Предлагаю все дебаты проводить сугубо в постели, — шепнул он, склоняясь к моим припухшим губам.
— Конструктивное предложе… — остаток фразы его губы украли с моих, но я в кои-то веки совершенно не сопротивлялась такому самоуправству.
— Вечером займёмся переездом, — пообещал он мне на прощание, прежде чем отправиться к себе, чтобы подготовиться к приезду делового партнёра.
Едва держась на ногах от усталости и переживаемого, я добрела до своих комнат. Каким бы соблазнительным ни выглядел вариант свалиться в постель и проспать пару недель, я приняла душ и настроилась наконец-то — наконец-то! — позавтракать.
Может, Глебу удастся по-быстрому разрешить свои рабочие вопросы, и мы позавтракаем вдвоём.
Впервые позавтракаем не как враги, объявившие перемирие, а как… как супруги. Как настоящие супруги.
От этой мысли внутри всё сладостно сжалось.
Из бесконечных фантазий меня вырвал мой собственный телефон.
«Елена Юрьевна».
Давно я ничего от своей тётки не слышала.
— Доброе утро.
— Доброе утро, Полиночка. Ничего, что так рано? Я тут по делам у нотариуса застряла. Дай, думаю, позвоню. Ведь сто лет не общались.
Всего-то пару недель или около того, пока я из Москвы не уехала.
— Ничего, — я присела на край кровати. — Я уж думала что-то случилось.
— Пока — ничего, — усмехнулась вдруг тётка, и мне её смешок показался не слишком приятным. — Но всему своё время, знаешь ли.
— Вы о чём?
— Ты, Полиночка, молодец. Молодец, что моего совета послушала. Фотографии твои пригодились. Эта утечка ему, может, сильного вреда и не причинит. Но начало положено.
Глава 56
Комната странно накренилась, и я услышала свой судорожный вдох, который донёсся до меня будто издалека.
Я ещё до конца не соображала, о чём меня оповестила тётка, но ледяные щупальца страха охватывали сердце, не давая ему трепыхаться.
— Какие… фотографии?
— Из твоего телефона, разумеется.
Ничего не понимаю… Я не показывала ей никаких фотографий! Я никому их не показывала. Сегодня утром я их удалила, пока мы с мужем возвращались домой из коттеджа.
Но с тёткой-то я виделась ещё в Москве. Вот только это ничего не меняло — я ни разу ни о каких фотографиях не заикнулась.
— Н-невозможно. Невозможно… нет никаких фотографий, — бормотала я, борясь с желанием отключиться и залезть в папку, чтобы перепроверить все снимки.
— Что, удалила? — неожиданно хихикнула тётка. — Полин, ну что же ты такая святая простота? Удалила или нет — разницы никакой. Все сохранилось в облачном сервисе.
— Вы… вы облачный сервис взломали?
— Я-то? Боже упаси! Это всё умельцы наших партнёров постарались.
— Я… не понимаю… как… откуда…
— Чистая удача. Я видела, как ты маялась на приёмах. По беседе нашей поняла, что ты что-то скрываешь. Не договариваешь. Вот и подумала, а не сделала ли наша Полина чего такого, о чём теперь совестью мается. Я было подумала, что ты документы какие-нибудь себе на облако перекачала. А ты вон как — сфотографировала.
— Вы вот так запросто влезли в мои личные данные…
— Полина, ну хватит строить из себя примерную девочку, — и тут я впервые услышала настоящий голос своей тётки, холодной и жёсткий, растерявший всякий намёк на эмоции. — Я уже и так, и эдак тебе намекала, что избавиться от брака с Уваровым малой кровью не выйдет. Старый Канатас впутал тебя в эту нечестную сделку, вот и выпутываться из неё с чистыми ручками не получится. А ты дала слабину. Признавайся, вообразила, что влюблена? Что у вас может что-нибудь получиться? Это с таким-то откровенно ухабистым стартом?
Я не могла поверить в реальность происходившего. И до сих пор не до конца понимала, как всё произошло.
— Как вы… как вы посмели… — я едва сама себя слышала. Из моих лёгких словно весь воздух за раз откачали.
— «Посмели», — фыркнула тётка. — Полин, когда на кону такие ставки, о морали речь не идёт. Не в нашем мире.
— Какие ещё ставки? — встрепенулась я. — Какие-такие ставки, отвечайте!
— Нашей фирме грозит банкротство. Денег нет. Понимаешь? А бизнес Уваровых, если удастся скинуть мальчишку, очень поправит наше общее положение. И эти списки — только начало. Поля, ты должна знать, что спасаешь свою семью, семью своего покойного отца, от разорения. Ты должна гордиться собой.
