— Ты, я смотрю, парень башковитый и крепкий. Не струсишь кое-что выяснить в своем коллективе?
— Крысу найти?
— О, какой понятливый! Только крыса не одна и не такая уж беззащитная. Это опасное дело. Но кто, кроме нас?
По лицу Спортсмена заходили желваки, мускулы напряглись, как перед очередной схваткой. Снайпер внутренне усмехнулся, его посыл попал в самую точку. Ох, кому-то вскоре придется несладко! Вряд ли тот гаденыш отделается только показательным внушением и увольнением. Главное, чтобы этот атлет не перестарался. Хотя голова на плечах у парня вроде как есть. Всем попаданцам еще несколько дней назад представили данные на тех, с кем им предстоит общаться. Научные достижения этих двух парней вызывали искреннее уважение. Жаль ничего не известно, как сложилась их судьба в том времени. Здесь однозначно они станут основателями целых наук.
— Я видел с утра, как ты разминался. Очень необычные упражнения.
— Армейские научили, это техника спецназа.
— Тех, кто приходит по ночам?
— Точно! Это еще цветочки. Вот марш-бросок в боевой выкладке, а в конце Рукопашка в полный контакт — вот это круто!
— Офигеть не встать! Наши спортивные сборы для вас, наверное, как игра в «Зарницу».
— Ну, ты же всех своих возможностей еще не знаешь? Мускулы у тебя что надо, но обрати внимание на выносливость. Она зачастую важнее для выживания.
— Понял, — Спортсмен искоса глянул на странного паренька из будущего, ведь на самом деле этому мужчине уже за далеко сорок. — Слушай, все спросить хотел — сурово у вас там?
— Не без этого, братишка. Жестко, по-взрослому, посему люди больше злые и жестокие. Они уже и здесь портятся, потом хуже будет. Понимаешь, дерьмом по жизни легче плыть, несет тебя по течению и ни о чем не думаешь. Вот человеком попробуй еще останься!
— Здесь тебе как?
— Хорошие вопросы, — неожиданно улыбнулся Снайпер. — Знаешь, иногда ощущение такое, как будто домой вернулся. Да, многое незнакомо и непонятно. Я ведь еще, по сути, не родился, да и не появлюсь уже в этом временном витке. Я еще в садик ходил, когда Ильич помер, потом, как понеслось…некогда было очухиваться, только успевай поворачиваться.
— Тогда зачем за нас, за систему вписался?
— Хм, а чем она хуже остальных? Мы тут с парнями давеча рассуждали, почему это перемещение с нами приключилось. Это же полная ненаучная фантастика! Попаданцы ведь в основном в Союз сыпятся, во всяком случае массово.
— К какому выводу пришли?
— Любопытно? Ну если очень просто, то примерно так. Гибель социалистического лагеря на несколько порядков уменьшила вариативность развития человечества, сузило бутылочное горлышко, через которое временами проталкивается история человечества. В его прошлом уже было несколько таких. Но люди и тогда были разными, разбрелись по миру и часть их смогла в очередном катаклизме выжить. Сложившаяся же после падения СССР ситуация снизила вероятность выживания человека, как вида. Как ни был плох Союз, но в его идеях и целях всегда имелось некое разумное зерно. Не зря же господа буржуи так много у нас в плане социальной стабильности позаимствовали. Его бы развивать дальше, совершенствовать, а уж никак не уничтожать. Представляешь, что в нашем времени один зарубежный умник после распада Союза даже сочинил целый опус «Конец истории». Типа все, дальше человечеству идти некуда. Ложное понимание фактов истории и искажение их в угоду идеологии сыграло с ним весьма злую шутку, как, впрочем, и со всем человечеством. Но самое поганое, что идеи подобных продажных бестолочей реально завладевали умами.
— Но люди почему-то начали сюда попадать именно из вашей эпохи?
— Мы не знаем, как так получилось. Можем только предположить, что скорей всего человечество в будущем ожидала полная жопа и так называемый мировой разум, как его Вернадский окрестил «Ноосфера» инициировал наш темпоральный вихрь. Кто-то его метко обозвал Работой Темпоральных мельниц. Они захватывают людские матрицы из будущего и бросают скопом назад. Методика выбора не совсем предсказуема, но некая логика в ней присутствует. Во всяком случае стоящее за этими Мельницами существо надеется, что мы сумеем направить историю в другое русло.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Хм, а вполне разумное объяснение. Ваше поколение отчасти захватило времена Союза, было активным в эпоху становления дикого капитализма и успело ознакомиться с десятилетием безудержного потребления.
— Хорошо подготовился, ставлю пять! В вашей команде есть попаданцы?
— Да, несколько человек, но они не такие интересные, как вы. Эдакие молодые старички, хотя в компьютерах очень даже соображают, технари экстра-класса.
— Слышал, что не всем из нас удается воспользоваться второй молодостью полноценно. Я же, вообще, выпадаю из общего списка, когда Союз развалился, мне было еще только пятнадцать. В основном сюда попадают люди постарше. Им сложнее перестроиться. Тебе физически двадцать, огромный потенциал, а ты уже устал от жизни. Бывает и так, видел таких «старичков».
— Значит, ты был отобран сюда по каким-то иным критериям.
— Интересный ты парень, надо будет заехать к вам, пообщаться плотнее. Не думаешь основать новое направление в науке?
— Всегда рады видеть! — когда Спортсмен улыбался, то становился похож на легендарного артиста Столярова, исполнителя ролей былинных русских богатырей и человека Мира Кольца Дар Ветра. Снайпер еще раз оглянулся на него и широко ухмыльнулся. Подумать только, а ведь он не хотел обращаться в Центр до самой весны. С его способностями «раствориться» в местном обществе не было проблемой. Но помешали слишком «толстые» обстоятельства. Да и с конторой Ивашутина ссориться не хотелось. Зато сейчас человек с позывным «Снайпер» на особых условиях. Бывший старшина отряда специального назначения Главного Разведывательного Управления и в СССР продолжил службу. Но уже в качестве офицера-инструктора, составившего несколько наставлений и временами дающего консультации местным «волкодавам».
Глава 14. 14 февраля 1976 года. Подмосковная дача Генерального секретаря ЦК КПСС Брежнева «Заречье»
После обеда все перешли в гостевую, где расположилась на удобных диванах. Кириенко был больше задумчив и молчалив, но заметив испытывающий взгляд своего визави, все-таки ответил.
— Не прочитал, Петя, я тот доклад, закрутился в рабочей суете. Но вот сейчас все думаю — не слишком ли мы тогда мелким делом занимаемся?
Брежнев удивленно хрюкнул. Он успел пропустить еще стопочку коньяка и потому был благодушен.
— Побойся бога, Андрей, мы тут такую прорву работы провернули! Не наговаривай понапрасну.
— Суета — это все, Лёня. Что мы строим, куда идем?
— К коммунизму!
— Что есть этот самый коммунизм? — вскрикнул Кириенко и подскочил с места. Он, когда начинал нервничать, то предпочитал прохаживаться. Затем секретарь ЦК, по сути, второй человек в партии подошел к Генсеку вплотную. — Хоть один член нашей партии знает ответ на этот вопрос?
Брежнев насупился и свел густые брови вместе, затем кивнул на двух более молодых товарищей.
— Для этого их и позвали наверх. Пущай думают, решают. Я, Андрюша, свои границы знаю, потому и оставляю страну на тебя, а ты уже на них. Наша ошибка была в том, что не готовили кадры. Забывали о них и тащили все на себе. До самой смерти! Они уже должны замену себе начинать готовить, иначе опять страну просрем. Вот пусть спорят и мозгуют, куда мы дальше пойдем. Я лично поддержу!
— Извини, — Кириенко сел на место, — просто иногда накатывает. Нервы чертовы!
— Не на одного тебя. Рюмашку еще пропустим?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Андрей Павлович посмотрел на товарища и махнул рукой. Романов же, глядя на будущего коллегу по рулению страной, спросил.
— Петр, а в чем такая сложность, что пришлось призывать науку и все высчитывать на ЭВМ?
Машеров задумался. Он не раз анализировал полученные от Проектной группы Минского Института системных идей доклады, написанные мудреным научным языком. Для большего понимания ему не раз пришлось общаться со специалистами, ознакомиться с новыми отраслями наук. И все равно многое осталось непонятным.
