В колонках гремели «Раммы», верные спутники Пашиных путешествий. Хорошая банда. Жаль, новых альбомов больше никогда не будет. Кто еще споет о ненависти и сексе лучше, чем Линдеманн? Главным образом о ненависти. Благодаря ненасытной Юле секса у Паши было хоть отбавляй. А вот ненавидеть было некого. Ох, что бы сказала мама, узнав, как он проводит вечера?! А бабушку, наверное, вообще удар бы хватил! Паша довольно улыбнулся, представив, как сегодня вечером оттрахает Юлю перед фотографиями мамы, бабушки и тети Зины. Занятное будет шоу!
Вот тут-то в его мысли и влезла аляповатая безвкусная вывеска, заставив ударить по тормозам. Не вывеска даже – дешевый баннер, растянутый вдоль перил, оцепивших уходящие в подвал ступени. Странно, Паша хорошо знал этот район, но этого магазина не видел ни разу. Варианты «забыл» или «не знал» не рассматривались. У «Гармонии» в городе была небольшая сеть из трех секс-шопов. Выпускай она карточки постоянных клиентов, Паша получил бы минимум платиновую. Так откуда взялся четвертый магазин? Может, новый филиал открыли незадолго до Конца Света?
Черные женские силуэты изгибались, зазывая внутрь. Манили. Влекли. И Паша поддался. Домашние запасы порно порядком подзатаскались и уже не радовали, как прежде. Хотелось новизны. Автомобиль с облегчением качнулся, когда Паша, отдуваясь, выбрался на улицу. С сомнением оглядел заваленные мусором ступеньки, нырнул в салон за фонарем и рюкзаком. Подумав, порылся в бардачке и сунул за резинку шортов пистолет. На всякий случай.
Осторожно переставляя обутые в сандалии ноги, Паша спустился. Из полуподвала веяло сыростью и вожделенной прохладой. За грязным стеклом застыла темнота. Щелкнул фонарь, насквозь проткнул помещение желтым лучом, и Паша решительно вошел в «Гармонию». Давно не тревоженный колокольчик приветствовал посетителя радостным звоном.
Паша осветил комнатку, выхватывая из мрака детали интерьера. Все привычно и знакомо, все как должно быть в таких заведениях. Вот металлическая стойка с порножурналами годичной выдержки. Благо такой продукт не имеет срока годности. Вот застекленные витрины с сувенирами и эротическим нижним бельем. Разумная предосторожность, чтобы извращенцы всякие не лапали. Паша сдавленно хихикнул. Вот стол с кассовым аппаратом. За ним полочки, уставленный тюбиками лубрикантов и фаллоимитаторами на любой вкус и цвет. А вот…
…бледное мертвое лицо с пустыми глазницами и разинутым ярко-красным ртом…
Фонарь заплясал в руке и полетел на пол. В панике Паша даже не попытался его поднять, а потянулся за пистолетом. Пятясь к спасительному дневному свету, отрезанному грязным стеклом, он внезапно понял, чем его привлекла вывеска «Гармонии».
Она была чистой.
Ни пылинки, ни пятнышка. Блестящее, только что из типографии, полотно.
Пальцы сомкнулись на рукоятке пистолета, но не удержали, выронили. Паша не смел оторвать глаз от темноты. Где-то там пряталось бледное, пугающе-безжизненное лицо. Упав на четвереньки, он шарил ладонями по полу, ища фонарь, пистолет, хоть что-нибудь! Наконец в трясущейся ладони затрепетал пойманный свет. Холодея от ужаса, Паша навел его в тот угол, где таилось страшное, мертвое…
И страх исчез. Испарился, как вампир, сожженный восходящим солнцем.
Она сидела на краю стола, слегка подавшись вперед. Узкие плечи разведены, согнутые в локтях руки упирались в колени, широко раздвигая длинные алебастровые ноги. Покрытые красным лаком ногти горели на фоне бледной кожи. Тонкие икры, гладкие бедра, и в месте их пересечения – манящее, заветное, совершенно не прикрытое ажурными трусиками с вырезом. Долгое время Паша вообще не видел ничего, кроме узкой щелочки. С трудом оторвав взгляд, он посмотрел выше, на остренькое лисье лицо. Пухлые губы, в тон лаку, призывно приоткрыты. И глаза на месте – ярко-синие. Паша сглотнул набежавшую слюну. Рыжая. Ему всегда нравились рыжие.
Как во сне, он шагнул к этой ведьме. К этой развратной сучке. К этой похотливой твари, что томно изгибалась, ожидая, когда он подойдет поближе и сделает с ней все… сделает с ней все… все, что… Кровь в висках стучала, точно кто-то заколачивал сваи. В горле не осталось ни капли влаги, от одной только мысли, что он сделает с ней все, что…
Снаружи орал Тилль Линдеманн.
– Ю гат то пусси, – прохрипел Паша пересохшим от возбуждения горлом, – ай хэв э дик…
Торопливо расстегивая ширинку, он потянул рыжую шлюху вниз, в пыльную темноту. Разорванный кружевной лифчик улетел за прилавок, сверкнув шестизначным ценником с надписью «НАСТЕНЬКА». Не провиснув ни на сантиметр, вырвались на волю тяжелые округлые груди. В Пашиных очках отразились коричневые ареолы навеки затвердевших сосков. Уложив Настеньку на спину, Паша навис сверху, с трудом удерживая тучное тело на подрагивающих руках. Понадобилось несколько секунд, наполненных мыслями о лимонах, кислых, отвратительно кислых лимонах, чтобы ниточка слюны соединила два рта – ее, призывно приоткрытый, и его, искривленный от невыносимого желания. Старательно увлажнив мягкие пухлые губы своей новой подружки, Паша, пыхтя, пополз выше. Пыль поднялась в воздух, лезла в нос, щекоча слизистую. Забыв, что не так давно до полусмерти перепугался этого манящего рта, Паша со стоном погрузил член в обрисованное красной помадой колечко.
Во рту у Настеньки оказалось потрясающе прохладно.
* * *
Само собой, Юля оказалась против. Женщины, что с них возьмешь?! Тут бы радоваться, что единственный мужчина на планете обратил на них внимание, отключить низкое чувство собственничества, недостойное граждан нового мира… Настенька, кстати, так и сделала. Умная, дальновидная девочка, понимающая, когда можно проявить характер, а когда следует засунуть свой гонор туда… туда, куда Паша собирался засунуть член сегодня вечером. Но Юля… О нет, Юля не такая! Ведь она была первой! Более того – единственной! И делить Пашу с какой-то пришлой рыжей сукой вовсе не собиралась. Гордячка чертова!
Взрезая консервным ножом жестяную банку, Паша исподлобья поглядывал на Юлю. Евой себя вообразила, дура! В мыслях, наверное, уже видела себя матерью народов, возрождала Землю из небытия Апокалипсиса. А тут – как обухом по голове, – еще одна претендентка! Да какая! От воспоминаний о сумбурном, ярком знакомстве с Настенькой у Паши сладко заныло в паху. Только каменная физиономия Юльки несколько смазывала эйфорию. Вот ведь швабра тощая! Паша вдруг подумал, что раньше не обращал внимания, насколько тонкие у Юли руки. Просто ветки какие-то!
Настенька вела себя гораздо спокойнее. С гордостью, но без пафоса. Паша сразу заметил, как достойно подает себя новенькая. Будто не замечая недовольной мины на Юлином лице, Настенька улыбалась, блестя жемчужно-белыми зубками. Ну как такой не восхищаться?! Нет-нет, да и казалось Паше, что он улавливает в глазах рыжей вспышки-воспоминания о коротком, но приятном приключении в темной комнатке запыленного секс-шопа.
Паша вывалил на тарелку крупные желтые дольки. В воздухе слабо запахло персиками. Работающий на полную мощность вентилятор подхватил аромат, в мгновение ока разметав его по всей комнате. Генератор за стенкой радостно тарахтел, даря Пашиной квартире маленькие радости жизни-с-электричеством. Разгоняя вечернюю темень, сияли торшеры. Из компьютера лилась негромкая лиричная музыка. На столе лежали консервированные фрукты, шоколад, стояла вскрытая банка сгущенки. Сладостей было немного. В последнее время за продовольствие приходилось конкурировать с мышами и крысами, пожирающими все, что не было запаяно в жестяную банку. В центре стола, между яростно коптящими церковными свечками в новогодних подсвечниках, матовым небоскребом высилась бутылка «Кристалла». Паша притащил ее пару месяцев назад, после вылазки в один гламурный клуб. Спиртное он почти не употреблял, а потому не вполне осознавал, для чего ему вдруг приспичило дополнительно нагружать рюкзак тяжелой бутылкой. Теперь наконец понял. Он просто ждал подходящего случая. И случай наступил! Да еще какой!
