Остаток дня мы провели в ожидании, когда вернется проект контракта, утвержденный Национальным советом. Он не вернулся.
Не дождались мы его и на следующий день, когда наши археологи должны были вылететь из Норвегии. Положение было критическое, и я пошел к Аббасу Ибрахиму, чтобы сказать, что мне необходимо связаться с президентом, где бы он ни находился. Увы, никто не знал, по какому номеру можно застать президента в Египте. И вообще, зачем звонить президенту, коль скоро он распорядился, чтобы мне было оказано всяческое содействие. Предназначенное для нас судно уже ждет в гавани, готовое сняться с якоря, как только мы получим разрешение на раскопки. К сожалению, все больше членов Национального совета выступают против раскопок, добавил Аббас. Стремясь продемонстрировать доброжелательство властей, он повел меня в гавань и показал стоящий за молом на якоре белый красавец-корабль, зеленый ниже ватерлинии, с надписью "Золотой луч, Мале" поперек широкой кормы.
Так состоялось мое первое знакомство с правительственным госпитальным судном, оставленным в дар британскими ВМС, когда они после второй мировой войны покинули Адду - Ган.
Англичане не оккупировали Мальдивские острова, авиабаза была размещена на Гане по договору с местным правительством. Аббас рассказал, что длина "Золотого луча" -23,5 метра; команду составляют одиннадцать мальдивцев. Отличное судно готово везти нас, куда мы пожелаем.
Однако мне от этого было не легче, поскольку, ложась вечером спать, я не мог не думать о том, что завтра в час дня в Мале должны прибыть археологи.
Следующий день было воскресенье, но магазины работали. Не в силах сидеть сложа руки, я назначил Бьёрна генерал - квартирмейстером, и, вооружившись длинными списками, мы отправились закупать провиант с таким расчетом, чтобы по меньшей мере двадцать два человека были обеспечены всем необходимым на тридцать дней вдали от всех источников снабжения. Через полтора часа после того, как мы приступили к делу, нас разыскал посыльный из министерства информации и сообщил, что мне нужно срочно явиться к его начальству.
Я поспешил в министерство, однако там мне сказали, что встреча назначена в другом месте. Не мешкая, пошел по указанному адресу, где выяснилось, что совещание вообще отменено за ненадобностью.
Вернувшись в министерство, я нашел там записку, которая гласила, что некий доктор Хидрал будет ждать меня в "Амини билдинг" в 12.30. То есть, как раз тогда, когда я должен был встречать в аэропорту археологов.
Поручив Бьёрну привезти их на катере в город, я направился в "Амини билдинг". Поскольку я считал бесцельным обсуждать свои планы с целым синклитом местных деятелей, Аббас терпеливо осведомился, не соглашусь ли я поговорить хотя бы с двумя членами совета. Я дал согласие и для численного равновесия захватил с собой Арне Фьертофта, норвежского сопредседателя Международного фонда "Уорлдвью", который вместе с журналистами прилетел с Шри-Ланки, чтобы проводить нашу экспедицию в путь на острова. Будучи в дружбе с Аббасом Ибрахимом, он мог оказаться ценным напарником в странном поединке, который мне навязали.
В "Амини билдинг" я с радостью увидел двух симпатичных деятелей из Национального совета лингвистических и исторических исследований, ранее называвшегося Мусульманским комитетом. Одним из них был темнокожий богатырь Мухамед Лутфи, тот самый, который предупредил меня, что назначен сопровождать наш отряд, другим - Мухамед Вахид, плотный крепыш с косматой черной бородой и лучащимися дружелюбием глазами.
Только я приготовился занять место у разделявшего нас длинного стола, как меня остановили. Что-то не устраивало маленькую секретаршу, которая то входила в кабинет, то снова выходила, манипулируя стульями, предназначенными для двух мальдивцев и для меня с Арне. Посчитав, что двух пар стульев мало, она добавила один стул у торца стола. Тут же унесла его, но только затем, чтобы через минуту на то же место поставить два кресла.
Только тут я сообразил, что встречавшие нас деятели - не главные действующие лица, ибо они почтительно вытянулись в струнку, когда в кабинет вошли еще два представителя администрации. Оба выступали так важно, что сразу было ясно: перед нами высокопоставленные сановники. Притом равные по рангу, потому-то секретарше в конце концов и было сказано, что они будут сидеть бок о бок у торца стола.
Одного нам представили как достопочтенного Мусу Фатхи, председателя Верховного суда республики, а это на Мальдивах, где законы основаны на предписаниях Корана, чрезвычайно важная должность.
Вторым был достопочтенный Мухамед Джамель, и, хотя он держался так, словно впервые увидел меня, я-то знал, что передо мной председатель Национального совета, от которого зависит решить, чем нам будет позволено заниматься, когда мы отправимся в путь на "Золотом луче".
Поскольку эти двое были высшими представителями религиозной иерархии, их могущество мало в чем уступало власти демократически избранного президента. Оба молчали с важным видом, предоставив открыть совещание Мухамеду Вахиду. Выступая от имени своих начальников, вроде бы не понимавших английского языка, он в самых учтивых оборотах призывал извинить мальдивцев, понять их психологию и опасения в отношении раскопок. Многие рассуждают так: сотни лет хавитты оставались нетронутыми, зачем же теперь рисковать, почему не оставить все по-прежнему?
Я объяснил, что мы отнюдь не собираемся грабить хавитты. Мы вообще не станем их трогать, если власти против. Нас в такой же мере занимает поиск других памятников прошлого, например древнейших поселений, вообще любых предметов, способных что-то рассказать о предках нынешних островитян. Именно об этом просил нас президент.
И сразу тучи развеялись. Нам было разрешено производить раскопки на любом из островов архипелага, только бы мы не трогали хавитты. Затем наши собеседники посовещались между собой на дивехи, и Аббас, снова перейдя на английский язык, поразил меня заявлением, что нам разрешается также раскапывать хавитты. Правда, не больше трех; сверх этого числа надлежит запросить новое разрешение.
Мы внесли в составленный мной проект ряд незначительных поправок, после чего я, окрыленный достигнутым, покинул совещание и поспешил на встречу с археологами, которых Бьёрн привез из аэропорта в гостиницу. Мне было сказано, что в 16.00 я получу перепечатанный контракт с подписями членов Национального совета.
В тот день контракт так и не появился. До самого конца работ я вообще не увидел ни его, ни какой-либо другой документ, заверенный Национальным советом или иным правительственным учреждением. Но Мухамед Лутфи явился в гостиницу и, широко улыбаясь, заверил нас, что отныне мы можем спать спокойно, больше проблем не будет. Решать, где можно производить раскопки, поручено ему, и я могу всецело положиться на него, так что никаких бумаг не понадобится.
