холма, – перебил он, и я моргнула, пытаясь сосредоточить взгляд, но он расплывался. – Постарайся не умереть хотя бы здесь, я этого не вынесу.
– Подожди…
Но Баэл уже исчез.
Я медленно ползла с холма и дюжину раз чуть не упала, прежде чем добралась до границы.
Горло болело, дыхание прерывалось, а грудь была готова разорваться. Холод пробирал до костей, а мокрое платье противно липло к телу. По щекам текли слезы, но скорее от усталости, чем от боли. Хотя я понимала, что боль придет, когда адреналин выветрится. Не то чтобы я ждала этого момента с нетерпением.
Толпа фейри наблюдала за мной с противоположной стороны границы, но сил не хватало даже на то, чтобы сердито уставиться на них в ответ. В попытке укрыться от дождя они сгрудились под шатрами – такими же, как на поляне в прошлом году. У некоторых в руках были винные кубки, другие насмешливо переговаривались, пока я, шатаясь, пыталась протиснуться в расщелину. В конечном итоге я просто рухнула на твердую грязную землю потной окровавленной кучей, наплевав на зрителей. Казалось, что это место и станет моим последним пристанищем.
– Она вообще у нее? – крикнул кто-то.
– Где корона?
Я представила, как победоносно поднимаю эту треклятую штуку над головой. Представила, как кричу о своей победе, чтобы они все услышали. Я представила это, но не пошевелилась. Я не могла двинуть даже пальцем. И, возможно, уже никогда не смогу.
Голоса сливались воедино, в одних была злость, в других – любопытство. Я не могла сосредоточиться на каком-то одном. Впрочем, я здесь почти никого и не знала. Все, для кого я хоть что-то значила, были мертвы. А все, с кем я имела несчастье встретиться за последние несколько часов, как я надеялась, утонули в реке или остались в брюхе какой-нибудь адской жалящей моли.
Рядом с головой раздались тяжелые шаги, и я приоткрыла один глаз. Я не могла даже повернуть голову, чтобы посмотреть на подошедшего, да и не хотела.
– Что ж. Не могу сказать, будто рад, что ты сделала это, но точно удивлен.
Я застонала в землю. Этот голос невозможно не узнать.
– Если собираешься убить меня – сделай это сейчас. Если нет, то оставь меня в покое.
Сайон хохотнул.
– Бесконечные разговоры о твоем убийстве только подкидывают всем идей.
– Тебе подкидывать ничего не нужно, у тебя и своих полно.
Он не ответил. Молчание – знак согласия.
Я ожидала, что он уйдет, но вместо этого почувствовала, как он наклонился рядом, чтобы поднять корону, которую я уронила. Наверное, мне стоило побеспокоиться об этом, но я не могла двинуться. Все равно я ее не хотела – может быть, он оставит меня в покое, если получит эту чертову корону.
– Стоит поздравить тебя с победой? – Он обошел меня слева. – Или это неуместно, учитывая обстоятельства?
Я с трудом заставила себя сесть и посмотрела на него. Он прислонился спиной к ближайшему дереву, вращая обсидиановую корону в длинных пальцах. Он не снял ни одного из своих глупых серебряных колец даже для охоты. Другим они наверняка бы помешали орудовать мечом. Но он, вероятно, вовсе не носил оружия. Не зря ведь люди болтают, что он может сровнять деревню с землей одним взмахом руки.
– Какие обстоятельства? – тихо спросила я, все еще чувствуя сильный металлический привкус крови во рту.
Он ухмыльнулся.
– У тебя не было бы ни единого шанса, будь это настоящее состязание.
Какой невыносимый ублюдок.
– Что это значит?
– Настоящие охотники не вошли в лес из-за угрозы. Но больше этого не повторится.
Я в замешательстве нахмурилась.
– Я к тому, – продолжил он, – что у тебя нет никаких шансов справиться в одиночку.
Глаза Сайона метнулись в сторону, как будто тот, кто помог мне, мог появиться из воздуха. Это была не такая уж абсурдная идея, как я думала до этого. Я с трудом удержалась, чтобы не закатить глаза.
– А правда, что твоя семья обычно охотится вместе? – спросила я, игнорируя пульсирующую боль в висках.
Он уставился на меня, корона в его руках замерла.
– И что?
– А то, что, очевидно, ты в одиночку тоже не сможешь одержать победу… милорд.
Его непринужденная улыбка исчезла, превратившись в злобный оскал.
– Посмотрим в следующем месяце. – Он швырнул корону с такой силой, что у меня перехватило дыхание, когда я поймала ее. – Наслаждайся победой. В последний раз.
Часть III
Тем, кто видят сны наяву, открыто многое, что ускользает от тех, кто грезит лишь ночью во сне[7].
Эдгар Аллан По. «Элеонора»
Глава 36. Лонни
Шершавая кора дерева больно уколола в спину, но мне было наплевать. Это не имело значения. Ничто не имело значения. Кроме рук, скользящих по моим бедрам, и губ, нежно целующих изгиб шеи.
Длинные пальцы пробежали по моим бедрам, поднимая юбку к талии, и мое тело вспыхнуло. Тепло охватило кожу, и я застонала, когда дым окутал меня. Шепчущий, ласкающий каждую часть тела.
– Я… – услышала я свой голос – хриплый и далекий. Я склонила голову, понятия не имея, чего хочу, но что-то мне явно было нужно. Немедленно. – Я хочу…
Мрачный очаровывающий смех окружил меня.
– Тебе надо лишь попросить.
Я посмотрела в обезоруживающие желто-золотые глаза Баэла и захныкала:
– Пожалуйста.
Он хищно улыбнулся.
– Хорошая девочка.
Он схватил меня за бедра, прижимая к себе, чтобы я почувствовала, как он хочет меня. Я придвинулась настолько близко, насколько возможно, желая впитать каждую искру его жара.
Он провел губами по моей шее, и я выгнула спину. Я застонала, кожа пульсировала там, где его зубы слегка задевали ее. Не кусая. Но достаточно, чтобы кожа зудела.
– Я проглочу тебя, маленькое чудовище. У тебя волшебный вкус.
Стук в дверь вырвал меня из сна, и я резко села на кровати, пытаясь сообразить, где нахожусь. Сердце учащенно билось. Я прижала руку ко лбу, и та стала влажной от пота. Да что же это такое…
В дверь снова постучали, и я наконец поняла, что уже наступило утро.
Никакого дыма не было. И никакого Баэла. Кожу все еще покалывало и… черт возьми. Все тело болело – от охоты и от… Я в ужасе сжала бедра.
Стук раздался снова, и я в панике посмотрела на дверь. Разумеется, мне никто не дал спокойно поспать. Или же погрязнуть в самоуничижении. Наверняка это мой первый убийца. Может быть, это даже милосердно – после такого-то сна.
