И вдруг не имеющий отношения к теологии автор доказывает, что все эти датировки не имеют ничего общего с действительностью. Автор этот собирается сделать Библию еще на тысячу лет «моложе», то есть на тысячу лет «приблизить» к нам дату ее создания. Причем речь идет не об отдельных стихах или вариантах компоновки текста, изменения которых, связанные с изысканиями современных ученых, можно было наблюдать и в XX столетии.
Нет, имеется в виду именно возникновение нашей канонической Библии.
Она не могла быть завершена до начала XII века [106].
Помимо скрупулезных доказательств, должен существовать мотив. По какой причине в XI веке было предпринято создание Святого Писания? Ответ прост: к тому времени уже существовали Коран и Тора. Коран как раз закончили, а Тора приобрела свою фиксированную древнееврейскую форму. Только у христиан не было своей священной книги. Значит, ее нужно было написать. Вот вам и мотив: конкуренция [107].
Ислам представляется по преимуществу «религией книги». Коран требует от других религий «предъявления» своих священных писаний, ибо только «люди книги» (это, по исламским представлениям, – мусульмане, иудеи, христиане и сабеи) могут быть признаны верующими. Все остальные – враги. Здесь дело не только в духовном соперничестве; речь идет, скорее, о юридических положениях: о признании гражданства, о дипломатическом статусе единоправия.
В давние времена это могло быть жизненно важным, а сейчас? Неужели нас волнуют причина, обстоятельства и время возникновения Библии? Даже если Библия возникла на тысячу лет позже, мне-то какая разница? Я не верю содержащимся в ней историям и не признаю Библию ни как исторический документ, ни, тем более, как Слово Божье.
Нет, вопрос, вынесенный в заглавие, ставит перед нами новую, никогда всерьез не рассматривавшуюся проблему: в какой мере церковь нас провела? Почему мы не заметили мошенничества?
Впрочем, недостатка в умных и проницательных людях не было: обман был замечен. Из них самые известные – французский иезуит Гардуэн, швейцарский филолог Бальдауф и неутомимый борец Каммайер; их я представил читателю в начале книги.
Но тем не менее этот грандиозный хронологический обман по-прежнему не осознан в подобающей мере. Я еще раз со всей ответственностью заявляю: Хелианд, Евангельская гармония на немецком языке, написанная предположительно незадолго до 1000 года, – это один из древнейших текстов Нового Завета. Евангельские гармонии – суть прообразы нынешних Евангелий [108].
Вильгельм Каммайер четко сформулировал следующее положение: солнечное затмение или землетрясение во время казни Иисуса («храмовый занавес оказался разорванным в середине, сверху донизу») представляют собой символические театральные кулисы, а не действительные, имевшие место природные события. Библия создавалась с вполне определенной целью: не как опора для памяти и не как справочник для помощи в трудных жизненных ситуациях. Об исторической достоверности этого сборника сказок о чудесах не может быть и речи.
«Главной движущей силой и целью всего колоссального предприятия было желание инициаторов создать для жреческой касты замаскированный под историю документ, гарантирующий священникам их „конюшню" для деятельности в будущем. Все остальные замыслы и планы были подчинены этой генеральной цели. Так как само собой разумелось, что церковный „божественный" кодекс изложен „основателем" новой религии и, следовательно, отдельные положения должны исходить от самого Иисуса, – было выбрано соответствующее историческое облачение. Вымышленная зачинщиками авантюры новая философская религия (философия, задрапированная религиозными понятиями) была преподнесена поэтому, как история Иисуса из Назарета. Историческое обрамление подходило для цели создателей как нельзя лучше: то, что заявлено как „факт", трудно оспорить; история в высшей степени доходчиво представляет новую форму законодательства, к тому же главным действующим лицом этой истории является Бог, более того, сын Бога.
Разумеется, Святое Писание должно естественно восприниматься и с чисто исторической точки зрения; в нем как в непосредственном рассказе о событиях должны присутствовать доказательства, представляющие Христа как „историческое" лицо. Евангелие должно было провозгласить учение именно в исторической форме. Для каждого отдельного положения священнического свода законов была придумана своя маленькая история. Четырехкратно воспроизведенные в Евангелиях в соответствии с топографо-хронологическими данными, маленькие истории эти вплетались затем в сюжетную нить большой поэтики Христовых действий и поступков».
Ветхий Завет
Я хочу предупредить, что не осмеяние Библии входит в мои задачи – на то в прошлом находилось немало охотников, – но раскрытие тайны о времени, когда могли быть написаны все входящие в нее истории, и осмысление того, духу какой эпохи можно все эти истории соотнести. На мой взгляд, к ним могут подойти только позднее романское либо раннее готическое средневековье.
Впервые серьезную критику библейского текста предпринял англичанин Кенникотт, выпустивший в 1776-1780 гг. еврейский Ветхий Завет. Старейший текст, который он использовал, восходил к 1106 году. Гениальный Айххорн заметил в связи с этим, что мы должны оставить сладкую надежду когда-либо увидеть первичный текст.
Но я собираюсь исследовать здесь не подлинность рукописей, но их содержание.
Что, собственно, представляет собой Ветхий Завет? Разношерстное смешение архаично звучащих обрывков преданий, заимствованных героических сказаний и семейных хроник, возвышенных песнопений и проповедей, любовных историй и мистических стихов, анекдотов и слухов. По духу мне все это представляется родственным столь богатой содержанием ранней немецкой и франкской литературе. Наверное, в качестве примера для использования всех упомянутых жанров нужно назвать «роман об Александре», который в первых столетиях после смены тысячелетия существовал на всех культурных языках Старого света, от Ирландии до Индонезии [109]. Царящий в «романе о Александре» экзотический полный чудес мир передает в большой мере характер Библии, хотя прямые заимствования отсутствуют. Взаимовлияние друг на друга хотя и чувствуется; но речь идет скорее о парящих в воздухе мотивах, нежели о прямой зависимости. То же очарование древним прошлым, магическим Египтом и пышной Персией, богоподобными героями и прекрасными женщинами. Или так: ветры, овевавшие их создателей, были еще языческими.
Мог ли быть «александрийский роман» одной из канонических библейских книг? Среди утраченных книг, цитируемых в Библии, Делицш (1920), не стремясь к исчерпывающей точности, насчитывает дюжину «исторических» и еще десять – «пророческих». Странно: как мало из упоминаемых в Библии древних книг осталось в нашей сегодняшней Библии, и насколько искажены эти немногие канонизированные книги. Нередко авторство приписано сочинителям, жившим в более чем на полтысячелетия более раннюю эпоху. С подобной практикой мы уже сталкивались, разбирая «творчество» отцов церкви, поэтому предполагаем, что большинство цитируемых только по названию и «утраченных» библейских книг никогда не были написаны. Запланированные исторические и литературные рамки, которые по замыслу могли быть заполнены дополнительными текстами, оказались настолько сужены канонизацией, что от первоначального плана пришлось отказаться.
Описание результатов предпринятого Делицшем тщательного изучения библейского текста напоминает сатирико-юмористиче-ский листок. Составители Библии не имели ни малейшего представления о географических особенностях Святой Земли, практически ничего не знали о ее обитателях или об их соседях. О военной технике ни один из авторов Библии, очевидно, не имел ни малейшего представления. Описание многочисленных сражений у них более неправдоподобны, чем даже сказки братьев Гримм. Вооруженные одними мечами кочевники – откуда у кочевников из Египта мечи, об этом – ни слова – захватывают горный Ханаан с его крепостями и укрепленными городами, в которых жил цивилизованный народ, была кавалерия, боевые колесницы и луки. Подробно описанных в Книге битв Иисуса Навин на самом деле никогда не было и не могло быть ни в описанной, ни в как-либо подправленной форме. Неправдоподобны и постоянные утверждения о том, что по указанию господнему вырезались все жители: мужчины, женщины и дети.
А взять хотя бы самые невероятные события («чудеса Иеговы»), постоянно фигурирующие на страницах Библии. Чтобы дать войску возможность преодолеть водные преграды, расступаются и воды Иордана, и поросшего тростником залива. Солнце останавливается, чтобы дать утолиться гневу. Падающие с неба камни не только побивают вражеское войско, но и разбираются при этом, где свой, где – чужой. (Я не исключаю того, что последний пример – это дошедшее до нас воспоминание о некоем космическом катаклизме [110], но когда и где он произошел – из описания не вычитать.)
