с готовностью разжал пальцы. Варя, морщась от боли, отошла от него и, заплакав, обнялась с отцом.
– Всё уже хорошо, – принялся утешать Кузов дочь.
В квартиру вбежали бойцы спецназа, облачённые в каски и бронежилеты. Сразу стало шумно и тесно. На криминального босса Тёмного и «быка» Чугуна надели наручники.
– Вы двое тоже задержаны до выяснения всех обстоятельств, – ткнул капитан Зубровкин в сторону мордатого Бригадира и жалко улыбающегося Умника.
– Очень правильное решение, – одобрил Нырок, с кряхтением поднимаясь на ноги.
Мимо него полицейские повели бандитов. Нырок, изловчившись, дал Бригадиру болезненного пинка.
– Ну, что я говорил? – прихромал Нырок к капитану Зубровкину, который делал пометки в блокноте. – Раз вы Тёмного отпустили, он обязательно придёт сюда и начнёт угрожать. Тут-то его и можно будет взять. Только почему вы так долго не появлялись? Я чуть горло не сорвал, пока пытался до вас докричаться.
– В тумбочке дверцу заело, – пояснил капитан Зубровкин. – А кроме того, – несколько укоризненно проговорил он, – тумбочка для обуви, куда вы засунули нас втроём, была очень маленькая, и мы никак не могли выбраться. Но всё равно, вторичное вам сегодня спасибо за оказанную помощь!
Одёрнув сиреневую курточку, Нырок сомкнул обтянутые золотыми колготками ляжки.
– Был рад помочь. Почёл за честь. Служу правопорядку!
К нему возвращалось обычное состояние.
– И товарищ капитан, – Нырок по-свойски дотронулся до локтя капитана Зубровкина, – у них там в руках, у Тёмного и его банды, дама.
– Мы немедленно её освободим! Будут ещё просьбы?
– Да, одна.
Покинув комнату, Нырок вернулся с рулоном туалетной бумаги.
– Вот, покупал специально для подобного случая: туалетная бумага с запахом фиалки. Передайте, пожалуйста, в камеру гражданину Тёмному. Скажите, от меня, с глубоким почтением.
Приняв рулон и поправив фуражку перед зеркалом, капитан Зубровкин ушёл, предварительно налетев на дверной косяк.
Нырок повернулся к Варе и её отцу. Успокоив дочь, Кузов устало сидел за столом. Варя находилась рядом. Избегая встретиться с Нырком глазами, она опустила взгляд.
Глава 32
– Ну, как я это дело провернул? – бодро спросил Нырок. – Я так и думал, что Тёмный сюда заявится.
– Ты напугал меня, Нырок, – угрюмо сказал Кузов.
– Я сам испугался, особенно когда они повели Варю, а капитан Зубровкин не появился. Зато теперь Тёмного упрячут надолго. А нечего других в тюрьму сажать, да ещё пугать дикобразами! Варя, прости, я не мог тебе помочь сразу. Ты ведь на меня не сердишься?
Варя молчала, не поднимая глаз. Нырок, порывшись в подкладке сиреневой курточки, извлёк из загашника бриллиант в форме сердечка.
– Посмотри, что у меня есть. Мы продадим его и купим дом на берегу южного моря, где будем жить. Если, конечно, ты этого захочешь.
Не отвечая, Варя принялась собираться.
– Ты что, обиделась? Но ведь я объяснил… А! – догадался Нырок. – Ты из-за фотографии? Из-за «невесты Феопистии»? Так послушай, никакой невесты Феопистии нет. Это всё розыгрыш. Понимаешь? Выдумка, чтобы избавиться от бандитов.
– Правда? – робко посмотрела Варя на Нырка.
– Честное слово.
– Я ему не верю, – сказал Кузов. – Он всё врёт.
– Не всё! – возразил Нырок. – Иногда я, действительно, кое-что сочиняю. Но в данном случае говорю чистую правду.
– Это опять я, – послышался голос капитана Зубровкина, – там всё ещё дверь не закрыта.
– Пора бы её в конце концов закрыть! – раздражённо сказал Кузов.
– Я забыл пистолет, – пояснил капитан Зубровкин.
Тут все увидели пистолет, который капитан Зубровкин оставил на журнальном столике, когда доставал блокнот.
– Не стоило возвращаться, – поспешил Нырок поднести оружие хозяину, – мы бы доставили его сами.
– Я и так вам обязан, – смутился капитан Зубровкин, пряча пистолет в кобуру. – Даже не знаю, как благодарить. Есть, правда, кое-что для вас важное: информация служебного характера, да уж ладно.
Капитан Зубровкин перешёл на доверительный тон.
– В общем, гражданин Тёмный очень недоволен положением, в котором оказался. Мы, конечно, держим это дело на контроле, но, думаю, вам лучше быть начеку.
– Я тоже так считаю, – поднялся Нырок. – Спасибо огромное!
– Это вам спасибо. А вы ведь скоро женитесь? – вспомнил капитан Зубровкин. – Как там имя вашей невесты? Какое-то интересное. Феопистия! Точно, Феопистия! Вы ещё ей всё время звонили.
– Ну при чём тут Феопистия? – огорчился Нырок.
– Подождите, – встревожился капитан Зубровкин, – это не она там в лапах у Тёмного?
– Конечно, нет.
– Вот и хорошо. А женитьба дело серьёзное. Желаю вам и вашей Феопистии счастливой семейной жизни. Будьте здоровы.
– И вам не хворать, товарищ капитан!
Едва Зубровкин ушёл, Нырок поспешил к Варе:
– Этот капитан ничего не знает. Никакой Феопистии не существует.
– Костя, не надо оправдываться.
– Нет, правда.
– Ладно, потом разберётесь, – сказал Кузов. – Сейчас нужно быстро паковаться и уезжать. Варя, ты готова?
– Мне некуда складывать вещи. У нас нет даже чемодана, ведь мы никуда не ездим.
– Слушай, Нырок, – обратился Кузов к бывшему подельнику, – слетай до магазина, купи чемодан. Только вместительный, чтобы туда побольше вошло.
Нырок только и ждал, чтобы его привлекли к сборам.
– Куплю самый большой, который есть, – засуетился он, пряча на ходу бриллиант-сердечко.
– И поторопись! – крикнул ему вдогонку Кузов.
– Я мигом! – послышалось уже с лестничной клетки.
Когда Нырок возвратился, ему пришлось пошире открыть входную дверь, чтобы беспрепятственно ввезти в квартиру огромный чемодан на колёсах.
– С таким чемоданом не то что путешествовать – в нём жить можно, – объявил Нырок, внося покупку.
Встречать его никто не вышел.
– Вы где?
Нырку не отвечали. Он окинул взглядом следы поспешных сборов – выдвинутые ящики шкафов, брошенные на стульях вещи, порванный пакет на полу – и, обеспокоенный, прошёлся по комнатам. Никого.
Нырок вернулся в гостиную. Увидев на столе записку, он в волнении схватил её. Писала Варя.
«Папа рассказал мне всё про тебя. Желаю твоей невесте, настоящей или будущей, не оказаться в такой же ситуации, как я».
Нырок прочитал текст ещё раз, и взгляд его растерянно заскользил по оставленным рядом с запиской предметам: двум крупным золотым серьгам и цветочному горшку с фиалкой «Изящная незнакомка». Медленно сев, Нырок отложил записку в сторону. Он сидел один посреди оставленной квартиры и долго смотрел в пустоту.
Наступил вечер, потом сгустились сумерки. В их сером тумане исчезали обрывки ощущений и смутных видений, о которых нельзя было сказать ничего определённого: в действительности они имели место или только привиделись? Нырок пробовал, но не мог вспомнить, как пахнут свежие яблоки и сваренная молочная каша, ему было холодно и беспокойно, да и керамический горшок с цветами фиалки, похоже, никогда не стоял на залитом солнцем окне.
Глава 33
Автобус междугородного сообщения попался старый и недовольный своей работой. Он гудел неровно, ворчливо, а прежде
