— Мы не можем допустить, чтобы она утратила этот навык, — продолжала госпожа Дасслеронд. — Прежде всего Бринн должна совершенствовать искусство наездницы. Если ей суждено вернуться к своему народу, это искусство необходимо довести до высочайшего уровня.
То была истинная правда. Тогайранцы любили своих пегих лошадок больше, нежели собственных детей. Человек там ценился ровно настолько, насколько искусно он умел ездить на этих сильных и своенравных животных. Любой тогайранец, претендующий на власть, непременно должен был доказать, что является лучшим наездником, нежели его соперники.
— Вскоре в уроки Бринн нужно будет ввести верховую езду, — пояснила госпожа Дасслеронд. — Может, вам удастся соединить тогайранские навыки езды с би’нелле дасада.
— Можно сегодня же поймать лошадь, — сказал Джуравиль и усмехнулся, представив, как Бринн Дариель подкрадывается к одной из диких лошадей, пасущихся в Эндур’Блоу Иннинес, и уговаривает ее пойти в Кер’алфар. — Сначала начнем учить лошадь, а затем посадим на нее Бринн.
Госпожа Дасслеронд отрицательно закачала головой, не дав ему договорить.
— В Эндур’Блоу Иннинес нет подходящих для девочки лошадей, — возразила она. — Перед ней стоит сложнейшая задача. У нее есть возможность довести то, что мы ей передадим, до предельного совершенства. И потому ей нужна настоящая лошадь.
Джуравиль прищурил глаза, едва веря своим ушам.
— Ты хочешь, чтобы я отправился в Тогай? — с сомнением спросил он.
— Это невозможно, — сразу же ответила госпожа Дасслеронд. — Нет, я имею в виду другое — помощь друга.
— Смотритель, — догадался Джуравиль. А затем спросил: — Уж не думаешь ли ты, что Бринн должна ездить на Даре?
Госпожа Дасслеронд переступила с ноги на ногу, словно застигнутая врасплох. Но ее явно интересовала подобная возможность.
— Ей нельзя начинать с такого коня, — сказал Джуравиль.
Эльф по-прежнему не допускал мысли, что после Элбрайна и Джилсепони на Даре будет ездить кто-то другой.
— Она пока слишком мала, чтобы управлять им, — продолжал Джуравиль. — Она не сможет даже пришпорить Дара. Конь не почувствует, как в его бока упираются ее худенькие ножки.
— Тантан ездила на Даре, — напомнила ему госпожа Дасслеронд. — А ростом она была не выше, чем Бринн.
Действительно, весь путь до Барбакана Тантан проделала верхом на Даре.
— Она была сильнее, — возразил Джуравиль. — У Тантан были сильные, мускулистые ноги.
— Ты просто не хочешь, чтобы Дара отдали Бринн, — сухо заметила госпожа Дасслеронд.
— Я не верю, что Дара вообще можно кому-либо отдать, — ответил Джуравиль. — Полуночник рассказывал мне, что они с Даром в одинаковой мере выбрали друг друга. Смотритель это подтвердил.
— А если Дар признает и примет ее?
Джуравиль не ответил. Он молча глядел на свою госпожу.
— Ты не веришь, что Бринн достойна коня Полуночника, — продолжала госпожа Дасслеронд, легко разгадав причину. — Тантан тоже не верила, что Полуночник достоин меча Мазера.
— Полуночник заставил ее думать по-иному.
— Как и Бринн заставит тебя, — сказала госпожа Дасслеронд. — Ты поедешь на этой неделе, Белли’мар Джуравиль. Разыщешь Смотрителя и узнаешь, что он думает по этому поводу. Полагаю, ты будешь рад повидать старого друга, а заодно и Роджера Не-Запрешь, который, если верить слухам, тоже сейчас в Дундалисе.
Джуравиль не возражал.
— Возвращайся с лошадью для Бринн, — велела госпожа Дасслеронд. — Помни, ей, как когда-то и Полуночнику, предстоит стать Защитником. Ее путь будет ничуть не меньше сопряжен с опасностями. И помни также, что главная сила Бринн Дариель в ее искусстве наездницы. Сделай правильный выбор, — добавила предводительница эльфов.
Тон ее голоса был дружеским, но суровым.
— Смотритель тебе подскажет, подходит ли Дар для Бринн. И, если это так, победи свою ревность.
Джуравиль выпрямился, отчетливо понимая, что его недвусмысленно поставили на место. Госпожа Дасслеронд доверяла ему. Она ведь могла послать к Смотрителю другого, приказав привести сюда Дара. Джуравиль понимал: она хочет испытать его, узнать, не повторит ли он прежних ошибок, допущенных в отношении Элбрайна и Джилсепони. Что ж, если кентавр и Дар согласятся, он приведет коня для Бринн.
— Есть еще одно дело, которое тебе необходимо выяснить, когда ты окажешься у людей, — добавила госпожа Дасслеронд. — Наши разведчики сообщили, что после битвы в Чейзвинд Мэнор так и не удалось найти магические самоцветы Джилсепони.
— Народу тол’алфар нет дела до магических самоцветов, — ответил Джуравиль. — Исключение составляет врученный тебе изумруд. Ты же сама говорила, что камни — это предмет заботы людей.
— А они и предназначены для человека, — перебила его госпожа Дасслеронд. — Ребенок должен вобрать в себя все, чем был его отец, и все, чем когда-то владела его мать. Мы научим его искусству владеть мечом и искусству магии.
Джуравиль вспомнил тот страшный день: первым в зал, где происходила битва, ворвался брат Фрэнсис. Но если бы Фрэнсис обнаружил камни, он незамедлительно вернул бы их церкви, и никто не говорил бы, что они пропали. Правда, до Джуравиля дошли слухи, что в зале побывал еще один человек, чья ловкость рук широко известна.
Джуравиль взглянул на госпожу Дасслеронд. Она с поклоном удалилась. Джуравиль не сомневался: предводительница эльфов уверена, что он сумеет установить местонахождение исчезнувших самоцветов.
Джуравиль знал, кто взял камни.
Ему не терпелось вновь увидеть старых друзей, и потому он тем же вечером отправился в путь.
ГЛАВА 8
ПРОДОЛЖЕНИЕ ДИПЛОМАТИИ
Когда в кабинет вошли гости — принц Мидалис, Андаканавар и Брунхельд, настоятель Агронгерр буквально затаил дыхание. Настоятель заранее распорядился вынести из кабинета мягкие стулья, заменив их другими — прямыми, с жесткими спинками. Все пять стульев расположили по кругу, чтобы никто из сидящих не занимал «главенствующее» положение. Пятым и последним участником предстоящей встречи был брат Хейни. Его Агронгерр решил усадить подальше от себя. Пусть гости почувствуют, что это встреча друзей и боевых соратников, а не установление границ между Вангардом и Альпинадором или между церковью и туземцами.
Агронгерр внимательно следил за лицами альпинадорцев. Он был рад, когда принц Мидалис быстро уселся справа от брата Хейни, оставив гостям стулья по обе стороны от настоятеля. Брунхельд был несколько возбужден, однако Андаканавар успокоил его, потрепав по плечу и указав на стул слева от Агронгерра. Сам он непринужденно расположился справа.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
