Однажды Хайбулла, прогуливаясь по аллее темир-хан-шуринского горсада, увидел девушку. Шла она в окружении нескольких подружек и одной пожилой дамы.
Друзья навели справки, и очень скоро Хайбулла знал, что красавицу зовут Папам и что она дочь эрпелинского князя.
Была не была, сказал себе Хайбулла, и на фаэтоне с несколькими товарищами покатил в Эрпели. Им здорово повезло: ворота дома красавицы оказались незапертыми, а, кроме того, Папам была одна-одинешенька в большом доме. Не подозревая об опасности, она сидела на ступеньках лестницы. Фаэтон вкатил во двор, молодцы схватили девушку и, как она ни сопротивлялась, ни кричала, ни умоляла оставить ее в покое, усадили в коляску, чтобы укатить в Темир-Хан-Шуру.
Похититель в это время занимал должность заместителя начальника милиции округа. Учитывая заслуги Хайбуллы Алиева в гражданской войне, его простили. А вот Папам ни за что не хотела подчиниться, билась в истерике, заявляя, что она княгиня и ни за что не пойдет за узденя замуж. Однако красавица очень скоро должна была все-таки смириться, и вот почему.
Двоюродным братом Папам являлся кафыркумухец полковник Алархан. Он сказал: «Если не смиришься, убью», но, поскольку девушка все еще роптала, Алархан избил ее кнутом и отправил в Эрпели. Обо всем этом было известно родителям Папам, и, когда явились сваты, они, ни слова не говоря, дали свое согласие.
Поступок Алархана объяснялся очень просто: он был другом Хайбуллы, кроме того, последний не раз приходил на помощь кафыркумухцу в трудные дни.
Эрпелинка была высокого роста и обладала недюжинной силой. Мне показывали трюмо высотою не менее трех метров, с толстым зеркалом, весом что-то около 70 кг. Папам легко переставляла его с места на место. Однажды она избила женщину, которая взяла дорогую вещь, но ни денег, ни ценность не возвращала. Строга она была и к своим детям – Забиту и Патимат.
А главное – полюбила-таки своего мужа, которого сперва отвергала.
Решил по-своему
Как-то население аула Кулибухна собралось в живописном местечке, чтобы совершить мавлид.
В самый разгар молитвы из села поступила пренеприятная весть: похитили Патимат, девушку из тухума Мамма. Попросив у бога прощения, кулибухнинцы прервали мавлид и устремились за похитителями. С той и другой стороны раздавались выстрелы, но почему-то ни с той, ни с другой стороны жертв не оказалось. Короче говоря, погоня кончилась ничем.
Потом выяснилось, что весь этот шум был устроен ради молодца Мустафы из селения Карани. Стороны помирились, и Патимат стала женою похитителя.
А еще позже выяснилось, что и похищение, и погоня были всего-навсего спектаклем, предназначенным для родителей. Но разве нельзя было по-человечески засватать кулибухнинку за каранинца? Оказывается, нет. Руку красавице предлагали не менее достойные молодцы, чем Мустафа. Поэтому эту задачу последний решил по-своему.
Решительность
Будучи на булка (сбор сельчан для оказания помощи односельчанину), Хадижат впервые увидела суженого. Возвратившись домой, девушка заявила отцу и матери:
– Я за него замуж не пойду!
– Почему? – всполошились родители.
– Потому что у жениха позвоночник слабый.
– Как ты могла об этом узнать?
– На булка он сидел развалившись.
И не вышла замуж.
Родители сносили ее характер – она была единственным ребенком в семье. А в мужья Хадижат выбрала Ильяса из Цудахара. Последний считал себя счастливцем: жена его, хотя не отличалась особой статью, внешностью мало кому уступала.
Бедняга Ильяс умер в 1925 году, а Хадижат осталась с четырьмя детьми мал мала меньше. Женщина работала день и ночь, чтобы не уронить себя в глазах соседей. Была у нее черта, которая отличала ее от других, – решительность. Ни от кого не скрывала, что при советской власти молится, читает Коран, держит уразу, знает истории пророков и всему этому учит своих детей. Обо всем этом знали и власти, и школа, однако связываться с ней не осмеливались.
Хадижат умерла через 33 года после мужа, поставив на ноги всех своих детей.
Хасавюрт – Тегеран – Париж – Махачкала
Художница Ольга Васильевна Гюлли Иранпур происходит из знаменитой семьи Бергов. Я не искусствовед, потому речь пойдет не столько о картинах дагестанской художницы, сколько о ее биографии.
Дед Ольги Васильевны, Николай Васильевич Берг, выдающийся журналист, писатель и переводчик, участвовал во время Крымской войны в обороне Севастополя. Но я не упомянул бы имя Николая Васильевича Берга, если бы в августе 1859 года он не присутствовал в Гунибе, где Шамиль сложил оружие. Дед Гюлли Иранпур знал также и арабский язык. Таким образом, он мог быть переводчиком между имамом и А. И. Барятинским. Такое предположение не исключается.
Не менее интересна биография художницы по материнской линии. Прадед Ольги Васильевны, поэт Аполлон Майков, бывал в наших краях во время Кавказской войны и вывез отсюда «черкешенку». Она родила ему мальчика, будущего деда моей героини, его звали Николай Новиков. Он получил дворянский титул. Увлекся медициной, дослужился до чина генерала. Во время русско-японской войны был судовым врачом. Японцы потопили корабль, на котором служил он, но Новиков чудом спасся. После войны служил в Тамбове, а последние годы его прошли в Калуге, где он имел собственный дом. Его дочь, Ольга Новикова, вышла замуж за Берга, Гюлли Иранпур – их дочь.
Мать Гюлли, Ольга Николаевна, приходилась близкой родственницей художнику Коровину. Отец моей героини Василий Берг являлся создателем мельницы, очищающей просо от шелухи, исследователем мелкой вспашки, а главное – впервые в мире Василий Николаевич – более чем 150 лет назад – выдвинул гипотезу об озоновом слое и черных дырах в космосе.
Теперь, когда я пунктирно коснулся жизни нескольких близких людей Ольги Васильевны, читателю, надеюсь, не трудно представить, в какой просвещенной семье воспитывалась будущая дагестанская художница. Хотя я знал ее немало лет, однако обратился к ней только в 1979 году. Мне очень повезло. В ее рассказ мне не пришлось вносить особые коррективы.
– Любовь к изобразительному искусству, – говорила Гюлли Иранпур, – это в крови Бергов. Мы не мыслим жизнь без мольберта, холста, полотна. Да и к писательскому труду у нас есть склонность. Дед начал писать стихи с 9 лет, отец также с такого возраста. И хотя мне этого никто не внушал, я начала сочинять вирши тоже с 9 лет. Совпадение? Не знаю.
Ольга Николаевна – мать Гюлли Иранпур (1903)
Отец мой был известным рисовальщиком, он один из основателей общества московских художников. Многие его картины были уничтожены во времы пожара. Студия отца находилась на втором этаже, а внизу – кухня с газом. Вся студия сгорела.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
