с ног. Затем захлопнула дверь и защелкнула замок.
В безопасности!
— А разве ты? — подруга хлопала глазами, но Лена зажала ей рот ладонью.
— Да-да-да, я… прости… Меня помиловали…
— Чего? — выдохнула Зинка, убирая ладонь со рта. — Так быстро? Ты сбежала что ли?
— Нет… В смысле, не совсем. То есть совсем нет! — забормотала Лена, сгорая от ужаса.
Дура тупая! Даже нормальную легенду не придумала!
Но рассказывать же про то, что ее освободил бывший, чтобы она сдала всю братву с потрохами? Лучше уж сразу положить голову на плаху.
* * *
Еще немного беготни, и мы добрались до трассы, которая уходила прочь из города. Дальше только одинокие частные домики, бескрайние поля, а потом темная и мрачная лесополоса.
Заметив, что я отстал, Берс залился лаем и стал носиться взад-вперед. Я же достал телефон, но тут услышал сзади шум двигателя. Оглянулся.
К нам приближался грузовик с драконом Скалозубовых на бортах и капоте.
— Ваше благородие! — выглянул из салона смутно знакомый мужик в военной форме. — А мы вас везде ищем!
Грузовик остановился, и боец спрыгнул с высокой ступеньки.
— А ты кто такой будешь? — спросил я, рассматривая его.
Щетинистая челюсть как у бульдога. Шрам крестом пересекает щеку. А еще лысина сверкает как бильярдный шар.
— Клим Павличенко, ваше благородие, — кивнул он. — Не узнали? Простите, что без доспехов. Нас повернули буквально на середине пути.
Точно! Без доспехов и молота этого малого не узнать! Вчера Клима я видел лишь мельком и даже толком не успел пообщаться. Тоже капитан, как и Шатров, только совсем иного рода.
Ликвидатор Павличенко — главный в этой стальной братии.
— Ты вовремя, — кивнул я и пожал крепкую руку. — Зубр распорядился забрать меня?
— Нет, ваша сестра, ваше благородие. Мы с Серегой перегоняли грузовик в гараж, и звонок от нее. Мол, у брата проблемы, и чтоб мы мухой летели на северную окраину на ваши поиски. А где вас искать, мы не в зуб ногой. А тут глядим — вот его благородие бежит за собачкой!
— Повезло.
— Да, а мне еще вчера страшно хотелось познакомиться с вами и… вот и повод представился.
— Что ж, повод замечательный. Сколько у тебя людей?
— Всего один — шофер. А что?
— Блин. Ладно, объясню по дороге.
* * *
Настя захлопнула телефон и повернулась к Гаме. Нексонианка стояла за спиной журнашлюшки Устиновой и скромно улыбалась.
А вот их гостья выглядела… странно. Сверкая коронками она тоже лыбилась во все тридцать два зуба, — совсем как пациент дурдома после лоботомии. Ее взгляд был направлен куда-то в стену. И, казалось, она вообще не дышит.
— Эй? Ты меня слышишь, Устинова?
Настя поводила у нее перед лицом ладонью. Ноль реакции. Тогда она ткнула ее пальцем в плечо. Журнашлюшка слегка качнулась, но устояла. И только.
Настя присмотрелась. Ох, она даже не моргает!
— Гама, ты чего с ней сделала?
— Помогла ей стать лучшей версией себя! — слегка хлопнула в ладони Амальгама. — Теперь она вся в вашем распоряжении, госпожа!
— В смысле? Она вообще нас видит?
— Конечно. Ей достаточно только приказать и она мигом вас увидит. Вещь!
— Я! — дернулась Устинова, словно туго натянутая струна.
— Вещь должна посмотреть на хозяйку!
— Есть! — и тут же посмотрела на Настю.
Ох, взгляд наполнен таким обожанием, словно она была готова вылизать Настю с ног до головы…
Ой! Действительно слюни текут.
— Господи, Гама… — отошла Настя на два шага. — Ты явно переборщила.
— Нисколько, Ваше сиятельство. Она просто в «стартовом» режиме, но она поддается настройке, и в любой момент может стать такой же как и все, — обошла Гама журнашлюшку и встала рядом с Настей. — Да и в этом режиме нужно только подтянуть пару «пружин», и она будет почти неотличима от своих коллег. Такая же напористая, наглая и беспардонная. Может быть, слегка заторможенная, но это я еще подправлю.
— И что она будет делать?
— Писать статьи, что же еще? — развела руками Гама. — Вещь!
— Я!
— Вещь должна писать вирши во славу рода Скалозубовых и лично Анастасии Михайловны Саблиной!
— Есть! — отозвалась журнашлюшка и сломя голову бросилась к столу.
Она нашарила карандаш, лист бумаги и принялась писать. От усердия она бы точно залила свою работу обильно текущей слюной, но Настя вовремя вытерла ей рот платком.
Справилась Устинова на удивление быстро. Расписавшись под своей работой, она протянула ее Насте и тут же вытянулась по струнке — готовая к новым свершениям.
Настя быстро пробежалась по строчкам и икнула.
Неплохо. С пафосом перебор, конечно, но на удивление складно. Все события расписаны как в реальности — с учетом того, что их наблюдали со стороны.
И Насте, по ее словам, не тридцать четыре года, а двадцать один как на самом деле. Она не замужем, и у нее блестящая репутация.
— Хорошо, — довольно поджала губы Настя и воззрилась на Устинову, которая при этом едва не застонала от гордости. — А что еще ты умеешь?
* * *
Скоро они с Зинкой сидели на кухне за столом, а под ногами вился пушистый котище.
— Есть у тебя чего-нибудь выпить? — спросила Лена, едва закончив рассказывать наскоро выдуманную историю про амнистию.
Мол, инквизитор любезно согласился выпустить ее и еще нескольких заключенных в честь успешно закрытых Прорывов и поимки предателя Герасимова.
— Ну… есть чутка… — улыбнулась Зинка и побежала за бутылкой.
Вроде поверила. Хорошо.
Лена едва не расплакалась, когда окончательно осознала, что она в безопасности. Эх, так сидела бы и сидела, но уже завтра нужно сматывать удочки!
Или задержаться здесь подольше?
Зинка принесла два стакана, доверху наполненных домашним вином. У Лены снова на глаза навернулись слезы.
— Спасибо, — кивнула она подруге и выпила все залпом.
— И что теперь думаешь делать? — спросила Зина, как-то странно сверкнув глазами.
— Свалю… — проговорила Лена, закусывая куском яблока. — Подальше. Не хочу, чтобы меня здесь видели.
— Боишься?
— А то? Кто ж мне поверит про амнистию?
— Точняк. Идиотская легенда, как по мне.
— Да нихера это не легенда… — пробормотала Лена и тут же ойкнула. У него отчего-то закружилась голова.
— Ага, рассказывай! Я чего дура
