Кровавая мясня на Абу не произвела никакого впечатления, не такое доводилось видеть. После смерти Абдаллы Яроха он стал главным, помня, для чего «шахиды» собрались здесь. Ждал, когда наступит его время, чтобы исполнить предначертанное.
— Твою мать, — глядя на афганца, в сердцах выругался Майкл, он буквально спинным мозгом предчувствовал, что нечто подобное должно случиться, уж слишком все шло гладко. Неожиданно на ум пришла русская поговорка «Заставь дураков богу молиться, так они и головы себе поразбивают».
Впрочем, Триш был человеком объективным и отдавал отчет в том, что это он настоял на обустройстве периметра трех палуб системой сигнальных мин. На всякий пожарный случай.
«Сигнальных, — мысленно оправдывался перед собой Майкл, — но при чем здесь противопехотные мины».
Гибель Абдаллы Яроха и нескольких его душманов ничего не меняла. Система тестирования ракетоносителя работала в обычном режиме, а это главное. Оставалось разобраться с саперами, которым надлежало заминировать опоры правого борта. Выполнили они приказ или нет, и вообще, где они сами.
Майкл сделал два шага в сторону. Под ногами противно зачавкала еще не успевшая свернуться кровь. Остановившись, он пристально вгляделся в глубь палубы. После взрыва мины многие лампочки были разбиты, создавая на техническом ярусе полумрак. Где-то там пряталась паутина растяжек, и теперь никто не мог в точности сказать, какая из них тянется к сигнальной, а какая к противопехотной мине. Любая ошибка может закончиться еще большей трагедией, ведь там лежат две тонны пластиковой взрывчатки.
Триш не успел прийти к новому решению, как туберкулезно захрипела портативная рация.
— Да.
— Сэр, — доложил один из наблюдателей, которых Алан Боккер разместил на вертолетной площадке над капитанским мостиком. — К нам приближается планер.
— Понял, включите прожектора и обозначьте стартовую палубу, — приказал Майкл. Отключив рацию, он повернулся к моджахедам. — Трупы за борт, кровь смыть, чтобы не осталось и следа. Все вопросы будем решать завтра с утра…
Малиновый диск уже наполовину скрылся за горизонтом. Небо из нежно-голубого приобрело грязно-серый оттенок, как давно не стиранная простыня.
Вначале планер походил на крошечную мошку, неуклюже ползущую по этой простыне. Потом мошка превратилась в небольшую пичугу, которая попала в поток вечернего бриза и стала стремительно увеличиваться в размерах. И, наконец, можно было отчетливо разглядеть остроносый планер с широким прямым крылом и непонятными наростами на обеих плоскостях.
Получив приказ от Триша, наемники включили четыре мощных прожектора и направили их на стартовую палубу. Четыре гигантских круга холодного света обозначили широкую площадку.
Планер, клюнув своим длинным и острым носом, как пернатый хищник, увидевший жертву, стремительно пошел на снижение.
У самой палубы пилот, управляющий планером, выровнял нос, и летательный аппарат мягко коснулся стального рифленого настила. Короткое колесо под кабиной скользило, планер едва не касался носом стального настила, зато хвост из-за установленных по краям крыла шасси был высоко задран.
Планер проехал мимо гигантской командной надстройки, похожей на коробку пятиэтажного дома, и тут же из-за фюзеляжа вылетел трос, увенчанный восемью лапами «кошки». Тормозной якорь мгновенно зацепился за один из выступов, планер сразу же сбавил ход и, дернув натянувшийся трос, замер.
Через минуту откинулся большой стеклянный фонарь кабины, из которого выбралось двое мужчин.
Джон Кипер был в темно-синем хлопчатобумажном комбинезоне, расшитом на груди и рукавах цветными шевронами. На шее был повязан платок яркой тропической расцветки. А на голове кожаный шлем, делавший англичанина похожим на киношного летчика тридцатых годов. В этом маскарадном наряде он явно нравился сам себе.
Пассажиром лайнера оказался профессор Титов. В отличие от пилота, он оделся попроще. На ногах допотопные сандалии, видавшие виды. Некогда синие, а теперь вытертые до белизны джинсы. Торс обтягивала серая футболка с логотипом спортивной фирмы «адидас», а седую голову прикрывала мятая фетровая шляпа. Казалось, что профессора сюда доставили прямо с его подмосковной дачи. Явно не вписывался в этот простецкий прикид сверхтонкий портативный компьютер «лэп-топ».
— С прилетом, друзья мои. — К планеру с фальшивой улыбкой поспешил Майкл Триш и, крепко пожав Киперу руку, озабоченно спросил: — Почему вы задержались на три часа?
— Все из-за тюнинга, не учел вес и формы, — виновато усмехнулся Джон, указывая на укрепленные к плоскостям крыла стойки шасси и два небольших авиамотора, повернутые винтами в сторону хвоста.
— Зачем тебе это нужно? — изумился бывший сасовец.
— Здесь нет катапульты, чтобы взлететь от ее толчка, вот и пришлось поизгаляться, — пояснил Кипер.
— А со всеми ты не можешь эвакуироваться?
— Трое суток находиться в скотовозе, дышать с ними одним воздухом. — Джон брезгливо скривил нос, указывая в сторону украинских наемников, и добавил: — От них же постоянно чесноком воняет.
— Твое право, — устало махнул рукой Триш, переводя взгляд на Титова. — Ну, что, Николай Петрович, у нас все готово. — Широко улыбнувшись, добавил, демонстрируя знание русской истории: — Покажем проклятым американцам кузькину мать?
Профессор с достоинством поправил мятую шляпу, будто это был цилиндр Нобелевского лауреата, и, указав на компьютер, твердо заявил: — Пока я не увижу Лену, вы ничего не получите. А если ваши хакеры только попытаются включить компьютер, программа распадется на тысячу перемешанных частей. Я не зря целый год над ней работал.
— Не стоит так горячиться, Николай Петрович, — попытался успокоить ученого Триш. — Уже завтра ваша семья воссоединится. А еще через неделю вы окажетесь дома, в Москве, причем богатыми людьми. За вашу работу при Сталине вас встречали бы не хуже, чем Чкалова.
— При Сталине вас бы взяли еще на подходе к моей даче. И уже год, как вы бы на Колыме вечную мерзлоту долбили. Или, что верней, в земле гнили, — гневно ответил Титов.
Улыбка сползла с лиц обоих англичан, и Майкл тихо произнес:
— Однако вы злой, профессор.
На этот раз ученый не удостоил бывшего майора даже беглым взглядом. Зато Джон Кипер использовал паузу в этом диалоге и обратился к Тришу:
— А ты чем недоволен?
— Моджахеды установили мины на технической палубе и сами же подорвались. Дюжину как из пулемета скосило, — с раздражением недовольно буркнул Майкл.
— А все остальное?
— Все остальное в норме, ракета тестируется, никто из заложников не сопротивлялся, как мыши сидят в своих каютах.
— Так чего расстраиваться? — Джон недоуменно пожал плечами. Положив руку на фюзеляж, с нежностью провел рукой по гладкой поверхности. С виду обычный спортивный планер обошелся Тришу по цене нового «Феррари». Причем ничего сверхсовременного на нем не было. Изюминкой являлся лишь полимер, из которого изготовили планер. Обшивка полностью поглощала волны радиолокаторов, делая летательный аппарат абсолютно невидимым для радаров.
Полимер был изготовлен в одной из химических лабораторий концерна «Локхид» как покрытие для новейших истребителей «Ф-22». Но вскоре оказалось, что на скоростях, близких к скорости звука, полимер загорается. Выходило, что новейший истребитель уничтожался без посторонней помощи. От этого антирадарного покрытия пришлось отказаться. Зато для планера полимер оказался как нельзя кстати, гений планирования Кипер тут же нашел этому изобретению практическое применение.
— Когда все закончится, я сдам планер в аренду какому-нибудь колумбийскому картелю и буду получать неплохие дивиденды от каждой партии наркотиков.
На это заявление Триш и Боккер весело рассмеялись, а потом Майкл, похлопав Джона по плечу, сказал:
— Когда у нас все закончится, у янки появятся другие занятия, кроме как нюхать кокаин…
Небо из серого стало темным, разбросав искрящиеся осколки далеких звезд. Большая группа наемников, бережно толкая, вернули планер к началу палубы, поставив в тень надстройки.
— Ну, что, пора ужинать и отдыхать, — сказал Майкл и посмотрел на Кипера и Титова. — Завтра у нас полно дел.
Бывший майор частей специального назначения королевской армии даже не мог себе представить, насколько эти слова окажутся пророческими…
Денис видел, какой шок на террористов произвели последствия взрыва осколочной мины. Но замешательство длилось несколько минут, всех в действие привели крики и жестикуляция старшего, прибывшего на место взрыва с разношерстной группой наемников. Наконец он успокоился, снял с разгрузочного жилета портативную рацию и выслушал сообщение, после чего отдал какой-то приказ невидимому собеседнику и еще раз рявкнул на стоящих перед ним душманов. После чего помчался наверх в сопровождении нескольких боевиков.
