Но сегодня никаких разгонов застойных явлений. У Клопа сегодня душа не на месте: как бы цветной блокбастер вновь не сменился черно-белой лентой. А то, глядишь, и она оборвется!
– Скажи Буратине, пусть идет в гараж и выгоняет тачку! – командует он Арбузу.
Поскольку в современных тачилах Клоп разбирался плохо (да и не лежала душа, если честно), то в гараже сияла хромом и лаком отреставрированная черная красавица-«Волга ГАЗ-21» с движком от «тридцать первой» и салоном в бордово-золотистой гамме. Чаще всего она стояла там просто для красоты и удовольствия – Клоп не вел шумную светскую жизнь, по ночному шоссе для адреналину не гонял, – но бывало и так, что образовывались у него в городе кой-какие дела, неспешные и не утомительные, как в чистом августовском небе над Тиходонском иногда образуются легкие облачка.
И сегодня у него именно такое дело.
Сегодня день сбора в общак.
– От Автандила пять «косых»… Это за неделю… Пять «косых», это охренеть, ты представь, да? Так это только Автандил, а еще Липа, Дрыщ, сколько их там еще…
– Так они с баб своих дерут по три шкуры. Там по-черному все, как в румынской порнухе, – коровы обдолбанные прямо в сапогах дают, кто на кровати, кто на полу, чуть не друг на друге там все.
– Ну, что ты хочешь – это же, в основном, для гастеров… У них «сухой закон», вкалывают по двенадцать часов, какие еще развлечения? Да еще синева подтягивается из садов, да с Северного… А когда все устаканится и наладят элитные бордели, вот тогда бабло не капать будет, а струей литься…
– А здорово Клоп придумал! Здесь трахаются, там «чарлик» и «спайс», четыре СТО работают, два продуктовых маркета больших, мелких магазинов с десяток, и таксисты, и бары, и пивнухи! И все нам отстегивают! Даже самим хаты бомбить не надо, да гоп-стопы проводить…. А дальше разворот еще больший пойдет!
– В недвижку надо вкладываться, я считаю. Вот если зафигачить что-то типа роскошного отеля, с казино всеми делами. И телки голые там будут танцевать под музыку на такой типа арене, и кругом огни переливаются, и все такое. Но это будут центровые телки, а не эти чмошницы в резиновых сапогах…
– Да какой отель, какое казино?! Ты чё, Арбуз, с жерди упал? Этого кино насмотрелся, с Де Ниро? «Казино» называется? Это не по нашим зубам! И потом, Монтажники тебе – это не Лас-Вегас… У нас вообще это дело запрещено…
– Так все запрещено! Или у Автандила и Дрыща патенты на их вагончики?
– На вагончики за долю малую глаза закрывают! А за отель с казино нас с тобой на куски порубят, как в этом кино!
– Там не порубили, а забили битами…
Буратино за рулем, рядом Арбуз с кожаным портфелем на коленях – чисто бизнесмен. Клоп развалился на заднем сиденье, смотрит в окно, краем уха слушает их треп, кривит губы.
– Один хрен! Нам надо стволы прикупить, да людей еще набрать, – рассудительно говорит Буратино. – Потому что рано или поздно наедут на нас, захотят наше бабло себе забрать…
– Да-а-а, – неопределенно вздыхает Арбуз и замолкает. Некоторое время в машине царит тишина – все трое погрузились в размышления.
«Правильно опасаются, – думает Клоп. – Охотников на чужое добро всегда до хрена. Каждый спит и видит, как у другого отнять и себе в карман засунуть. Да и эти, мои… Как распробуют свободное бабло, так и появится мыслишка: а зачем нам этот старый пес? Правда, им без меня не обойтись, потому что без меня они, как ноль без палочки… Только надо, чтоб они это вкурили…»
– Во, еще один маршрут запустили, – заметил Буратино, обгоняя по встречной еле плетущийся автобус. – И все равно под завязку. Вон, гля, «гармошка» по асфальту скребет…
Он раздраженно обсигналил грузовик, который только что едва не протаранил.
– Не, как народ прется в эти Электромонтажники, я просто офигеваю, – продолжал он как ни в чем не бывало. – Как медом им намазано. Через год вообще не продохнуть будет. А раньше, помню…
– Ты, мать твою, на дорогу смотри! – каркнул сзади Клоп. Забывший на время о его существовании Буратино испуганно дернулся, выпрямился на сиденье, Арбуз сразу отвернулся к окну. – А то будет тебе и отель, и бизнес! И недвижка будет – враскорячку на больничной шконке! Понты колотить научились по-фраерски, а ведете себя, как школота!
– Пардон, шеф, – пробормотал Буратино, сбросил скорость и перестроился в правый ряд.
– Ты передо мной не пардонься, ты живым меня к Босому довези, больше ничего от тебя не надо, понял?
Буратино очень долго обдумывал его слова, а может, просто не решался подать голос.
– Все будет в елочку, шеф… – произнес он наконец.
Ехали молча. Потом Арбуз прокашлялся, спросил:
– А чего мы к Босому едем?
Он посмотрел на портфель, лежащий у него на коленях.
– Чего-то везем, да?
– Едем, чтобы на нас не наехали, – недовольно буркнул Клоп.
Наконец они доехали до Театральной площади, свернули на Солянку, с трудом проехали по узким улочкам, потому что вдоль хлипких заборов стояли машины братвы, приходилось буквально протискиваться – сантиметр справа, пять сантиметров слева. Буратино остался в тачке, Арбуза Клоп взял с собой за носильщика – чтоб солидней.
По виду судя, Босой совсем дошел. Тощий бледный скелет тонул в обложенном подушками кресле, как ложка в густом борще. Вытаращенные глаза, сухие руки судорожно вцепились в подлокотники… Да, старик тонул, уходил на дно, и помощи ему не было. При виде Клопа (Клопу для этого пришлось подойти почти вплотную) он резко и как-то испуганно дернул головой.
– Ты ж помер, вроде, нет? – тихо проскрипел он.
Клоп кашлянул в кулак. Арбуз подошел к старику, поставил портфель на тощие, похожие на кегли, колени.
– Наша доля в общак, – сказал Клоп.
Возможно, до этого момента Смотрящий и в самом деле думал, что к нему пожаловал посланец с того света, чтобы забрать его грешную душу, но, учуяв запах денег, он отбросил в сторону всякую метафизику, проворно открыл портфель и заглянул внутрь.
– Сколько здесь?
Клоп озвучил сумму. Босой пустил слюну и даже слегка зарумянился.
– Толсто живешь, Клоп…
– Работаем, – скромно отозвался тот.
– И где ж ты подписался на такую работу?
– Да в Электромонтажниках делянка у меня…
– Про это слыхал краем уха. Район худой, нефартовый. А доля жирная… Как это выходит? Или там бабки на кустах растут?
– Дак я ж говорю: как умеем, так и работаем, – ответил Клоп. – Стараемся. Так, Арбуз?
– Так, – Арбуз чуть по стойке «смирно» не стал. – Мы Клопа во всем слушаем и капусту собираем нехило…
Смотрящий замолчал, вздохнул, чем-то булькнул.
– Ладно, пацаны, работайте! Кстати, Север тебе нигде не встречался?
Клоп покачал головой:
– Давненько не видал. Давненько…
– Ну, коль увидишь или услышишь – шепни мне на ушко… Община им интересуется…
«Всем шептальщики нужны!» – подумал Клоп. А вслух сказал:
– Да слышал я про его дела беспредельные! Попадется – тут же объявлю!
Босой скривился, подергал старческой клешней – подошел Паяло, взял портфель, куда-то унес. Похоже, на этом запас энергии Смотрящего кончился, будто батарейку из него достали. Он надвинул брови на глаза и сидел неподвижно. Через минуту-другую вернулся Паяло, бросил взгляд на шефа, сказал, не снижая голоса:
– Он ни фига больше не скажет. Спит.
И этот тон, и беззаботный шум за стенкой в кухне, где челядь наливалась пивом, – все говорило за то, что Босому осталось недолго. Честно говоря, Клопу на это наплевать. Он свое дело сделал, Смотрящий его, считай, на Монтажники официально поставил, это главное. А что с каждым из них завтра будет – то никому не ведомо.
Клоп и Арбуз вышли из комнаты, но Паяло не повел их к лестнице, а направил в кухню, где шло гулянье. Стол завален рыбной шелухой, заставлен бутылками, в табачном тумане над ними плавают-сияют красные рожи: Додик, Дюшес, Индеец. Здесь совсем другая атмосфера, иной градус жизни.
– Приземляйтесь, бродяги! Эй, Клоп, бляха-муха, сто лет не виделись! Давай сюда, накатим по маленькой, покалякаем за жизнь! – Индеец вскочил из-за стола, засуетился, пододвинул гостю стул на гнутых ножках. – А мы тут как раз про тебя, Клоп, с пацанами толковали! Помнишь, как ты один, в полном голяке, против Султана с Митьком стоял? И как их потом завалил и в Дон скинул? А как Черкеса на сходке заколол? Никто и глазом не успел моргнуть, а тот уже валяется с пером в печени! Вот это, говорю, легендарный бродяга! Это настоящий вор, не то что нынешняя шелупень!
