— Давай мне Джеда. Быстро!
В темноте послышалось царапанье ногтей о дерево, кряхтение караульного, хныканье напуганного мальчишки. Черный Волк просунул руку через решетку, обхватил костлявое тело мальчишки и втянул его в свой отсек, а затем подтолкнул к дыре в корпусе корабля.
— Спокойно, парень. Моя подруга Орла в лодке поможет тебе.
Слишком напуганный, чтобы отвечать, мальчишка просунул голову и плечи в дыру. Черный Волк направлял и придерживал его. Через несколько мгновений Черный Волк ощутил рывок и понял, что Орла приняла мальчишку.
— Готово! — шепотом сообщила она.
— Клейтон! — яростно зашептал Черный Волк. — Тащи сюда Тоби Эштона, независимо от того, хочет он этого или нет! Да побыстрее!
Послышался шелест одежды, и Клейтон исчез. Секунды текли страшно медленно, пока Черный Волк сидел скрючившись в тесном душном отсеке. Гулко колотилось сердце, отдаваясь эхом в ушах; ему казалось, что и дышит он слишком громко. Он закрыл рот рукавом, чтобы приглушить дыхание. Должно быть, Питер сейчас пытается изо всех сил затянуть службу, надрывая на холодном ветру свой голос и делая все, чтобы побег прошел удачно. Черный Волк ощущал где-то рядом присутствие Орлы, которая уже натянула черный брезент над мальчишкой, и мысленно перенесся на «Пустельгу», бесшумно покачивающуюся на волнах позади большого военного корабля, стоящего на якоре. Благодарение Богу за туманную ночь, за этот мягкий шепот дождя!
Послышался шум снаружи, и в борт судна тихонько постучали.
— Капитан!
Черный Волк повернулся и высунул голову в дыру. Он ощутил капли дождя на своем затылке. Ночь была ветреная и темная — настолько темная, что нельзя было различить, где кончается бухта и начинается небо. Над водой плыли клочья тумана, закрывая борт военного корабля, судового госпиталя и еще одной плавучей тюрьмы.
Испачканное угольной пылью лицо Орлы было едва различимо в темноте.
— Я должна немного отплыть в сторону — по настилу идет караульный, он может через минуту нас увидеть.
— Хорошо, давай!
Черный Волк нетерпеливо махнул ей рукой и втянул голову обратно. Было слышно, как Орла заработала веслом, и лодка растворилась во тьме. Он напряженно ждал.
Куда запропастился этот чертов Клейтон?
Черный Волк услышал размеренные шаги караульного — об этом его предупреждала Орла. Он находился всего в каких-нибудь двух или трех футах. Черный Волк затаил дыхание. Деревянные половицы заскрипели под тяжестью караульного.
И в этот самый момент послышался возбужденный шепот Клейтона:
— Сэр, я не могу его найти!
Черный Волк замер. Шаги снаружи тоже замерли.
Затем снова раздался скрип, и Черный Волк почувствовал — караульный нагнулся.
Проклятие!
Клейтон, не подозревавший, что рядом находится другой караульный, подумал, что Черный Волк не расслышал его, и повысил голос:
— Сэр, мальчишки Эштона нет в его койке! Я не знаю, где он.
Слишком поздно. Караульный опустился на колени, заглядывая под настил. Он опустил вниз фонарь и стал рукой ощупывать борт. Черный Волк прижался к задней стенке, а фонарь неумолимо надвигался на него, ослепляя своим светом.
— Что за черт? Тревога! Тревога! Попытка побега! Черный Волк что было сил ударил по руке, держащей фонарь, и караульный с отчаянным воплем полетел в воду.
Громко зазвонил колокол, заклацали затворы мушкетов, сверху загремели шаги, завопили заключенные.
А Черный Волк готовился совершить прыжок на свободу. Он вылез в отверстие и бросился вниз. Услышав свист воздуха в ушах, через мгновение оказался в ледяных объятиях волн, и у него перехватило дыхание. Вода, накрыв его с головой, отсекла шум тревоги, доносящийся с судна. Он погрузился еще на несколько футов в глубину. Мокрые складки плаща облепили его лицо непроницаемой маской, вокруг шипели и булькали пузыри. До него доносились глухие шлепки пуль о поверхность воды.
Черный Волк нырнул еще глубже и заскользил под водой в ту сторону, где находился вход в бухту и куда сейчас направляется Орла, — в этом он был совершенно уверен. Плащ стеснял движения, тянул книзу и назад. Когда запас воздуха в легких иссяк, Черный Волк вынырнул на поверхность, нашарил на поясе нож и с его помощью освободился от плаща, утопив его в пучине. Он продолжал плыть, лишь изредка показываясь на поверхности, чтобы сориентироваться. Плавучая тюрьма все отдалялась — смутно темнели силуэты людей, суетящихся на палубе.
Пуля ударилась о воду дюймах в шести от его уха.
— Капитан, сюда! — едва слышно прошептала Орла, но этого было достаточно, чтобы сориентироваться. Он набрал полные легкие воздуха и снова нырнул. Все тело нестерпимо ныло от холода, силы были на исходе. Уже близко… Надо держаться. И в этот момент он почувствовал — что-то коснулось его пальцев. Слава Богу, это Орла бросила канат. Обвив его вокруг руки, он энергично заработал ногами, чтобы не задерживать ход суденышка, и быстро догнал его.
Орла табанила, пока он перевалился через планшир. Еще тяжело дыша, он схватил весла и мощными гребками направил лодку в том направлении, где находилась спасительная «Пустельга».
Орла улыбнулась ему, сверкнув в темноте белыми зубами:
— Туго пришлось?
Он лишь молча взглянул на нее.
Казалось, все судно гудит шумом голосов, который способен поднять мертвого. Этой ночью сбежал еще один заключенный. Утренние газеты не замедлили сообщить эту новость, и среди заключенных очередной рейд Черного Волка вызвал бурю энтузиазма.
Деймон не имел ни малейшего желания заниматься расследованием. Он дал задание лейтенанту Редли разобраться в ситуации и заперся в каюте. Принесли завтрак, и Деймон в раздражении лишь поковырял жареную свинину, выпил только чашку черного кофе. Ему предстояло заняться рядом дел, но главное — он хотел подготовиться к встрече с ней.
Его предшественник оставил ему в наследство кипу разных документов и бумаг. Здесь были расписки в получении продуктов и одежды, самые различные квитанции. А вот и письмо из транспортного управления, забрызганное чаем, которое он нашел в углу ящика письменного стола:
«Я направлен управлением с тем, чтобы вы немедленно доставили экипажем булку, взятую наугад из той партии хлеба, который выдавался заключенным в день получения сего письма...»
Деймон отбросил бумагу в сторону. Стало быть, флот «проверял» хлеб, делал попытки, по крайней мере на бумаге, проконтролировать, чтобы заключенных кормили чем-то более или менее съедобным. Интересно, презрительно подумал Деймон, сколько раз этот взятый «наугад» образец признавался непригодным для еды?
И вот сейчас леди Симмз. Ее можно отнести к разряду того, что его определенно интересовало. И даже влекло.
