— Этого, — достаю из кармана брюк продолговатую коробочку и открываю. Кулон на цепочке с бриллиантом переливается светом софитов в лунном свете.
— Позволишь? — она поворачивается ко мне спиной захватывая пальцами белые локоны, и перекидывая волосы вперёд.
— Ммм, — стону, не выдерживаю этой пытки. Она издает смешок. Сзади спина абсолютная голая до самой поясницы, пересечена крест на крест серебристыми полосками платья. Как можно узнать в этой соблазнительнице ту девушку из тайги в безразмерных шмотках? Зажатую, скромную.
Надеваю кулон, застёгиваю, касаясь пальцами нежной кожи. Бриллиант ложится в яремную впадину, делая образ ещё более хрупким. Я склоняюсь, вдыхаю её запах. Олеся поворачивает голову, наши губы так близко, дыхание смешивается.
— Зря ты надела это платье.
— Почему? — невинно-притворно хлопает черными ресничками.
— Теперь я весь вечер буду думать как нагну тебя и трахну. Например на капоте этой машины, подниму подол до самой талии войду на всю длину. Твои стоны будут раздавались на всю улицу. На тебе же маленькие прозрачные трусики?
— Да, — выдыхает она похотливо смотрит на мои губы. Прижимаясь попкой к моему стояку, потираясь. — А я могла бы приласкать его. Облизала бы головку. А потом позволила бы трахать мой ротик как ты хочешь.
— Да, — я поплыл. Так ярко приставив эту картинку. Её стоны, чмокающие пошлые звуки, как изливаюсь в глотку, на эти губы, накрашенные блядским блеском. Как она слизывает с них сперму, томно прикрывая глаза. А потом бы был капот, в машине. Мне нужно много раз, чтобы утолить голод. Я остро в этом нуждался. Наказал бы чёртовку за дни ада проведенные без нее.
Она поворачивается, упирается ладошкой в мою грудь.
— Но не забывай. Ты обещал, что сделаешь это, когда я разрешу. А я не разрешаю. Сейчас я хочу в клуб. Ты обещал мне свидание, — Олеся идёт к машине, виляя бедрами. Ну она у меня получит!
Красные лучи освещают белую кожу, которая светиться неоном, переливается. Олеся берет меня за руку и ведёт к бару. А я послушно следую за ней, парализованный пошлыми образами мозг, отказывается соображать. Она садится на высокий барный стул, закинув одну ногу на другую. Прогибается в спине и мне, с высоты своего роста, отлично видна такая желанная грудь. Олеся щелкает перед собой пальцами, привлекая моё внимание.
— Чем будешь угощать? — при этом понимающе улыбается. Ей нравится игра. Что ж. Мне тоже. Тем слаще будет приз.
— Шампанское будешь?
— С удовольствием.
Бармен наливает игристый напиток в бокал. Я пью сок. Мне нужен весь мой контроль и вся выдержка. Я не должен сорваться. После пары бокалов Олеся знатно захмелела. Я налил ей третий.
— Потише. Я разгадала твой коварный план. Ты хочешь напоить меня и затащить в постель.
— И в мыслях не было! — Олеся смеётся, запрокинув голову назад. Она самая потрясающая девушка. Я не знаю, за какие такие заслуги заслужил её. Я очарован, заворожён ей. Кругом множество красивых девушек, а я смотрю только на нее.
Склонив голову набок, она смотрит на меня недоверчиво. Наклонившись вперёд упирается ладонью между моих ног на сиденье стула. Всего в сантиметре от моего члена. Облизывает губы.
— Почему я тебе не верю?
— За кого ты меня принимаешь, малыш? Тыкать в живую женщину членом. Не по джентельменски как-то. Я же обещал быть паинькой. И держу себя в руках.
— Неужели? — она отклоняется, заводит руки назад и раздвигает ноги. Я вижу маленькие белые трусики. И да. Они прозрачные. — Не их ли ты хотел сорвать меньше пятнадцати минут назад и трахнуть меня на капоте машины?
— Леся, — едва сдерживая похоть говорю я. — Не трави меня. А то я сделаю это прямо на барной стойке.
Оглядываюсь по сторонам. Хорошо, что в клубе много народу и никто не замечает наших игр.
— Но раз нет, — она спрыгивает со стула. — Пойду лучше потанцую.
— Присмотри за сумочкой, — говорю бармену. Он кивает и убирает её за стойку. Я иду за своей женой, замечая как каждый придурок, у которого есть член, провожает её таким же похотливым взглядом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Чё вылупился? — хватаю одного из мудаков, желающих мою Олесю.
— Ещё раз посмотришь на нее, я тебе глаза вырву, — и я не шучу. Я готов сделать это с каждым.
— Да понял я. Просто такая девочка. Как не посмотреть? А тебе нужно лучше ее охранять. Уверен, ни один я здесь такой, — выпускаю урода и поворачиваюсь в ту сторону, куда шла Олеся. Но ее и след простыл.
Расталкиваю толпу, пытаюсь идти на запах Олеси. Но здесь столько всего намешано. Дым со сцены, где танцуют полуголые девицы, парфюм, пот, алкоголь. Посреди всего этого смрада лёгким флером нежный волнующий запах моей девочки. Она ушла слишком далеко.
«Поаккуратнее» летит мне в спину, когда я начинаю пробираться быстрее. Жаль нельзя расшвырять по разным углам всю эту дрыгающуюся в конвульсиях толпу.
Нахожу Олесю у самой сцены и совсем не рад увиденному. Она танцует, подняв руки вверх. Бедра выводят волнующие восьмёрки, а платье задалось так высоко, что ещё немного и я увижу аппетитные булочки. Волосы струятся по спине, то открывая, то пряча изящные изгибы тела.
Я бы насладился этим зрелищем в полной мере, если бы шоу было только для меня. Её окружила толпа похотливых самцов, а она танцует, прикрыв глаза. Не видят как жадно смотрят они на нее. Как на кусок вкуснейшего стейка.
Один, самый обнаглевший, кладет свою, в скором времени поломанную конечность, на талию. Олеся открывает глаза смотрит сначала на него, потом замечает меня. И вместо того, чтобы оттолкнуть его, она флирутюще улыбается.
Все! Черт! Это последняя капля! Игры закончились! Ты пожалеешь, детка!
Парень визжит, когда я выворачиваю ему руку и отшвыриваю в сторону, обещая закончить потом. Он лепечет, что не знал, что она занята. Леся победно улыбается, скрестив руки на груди.
— Что ты смеёшься?
— А что мне плакать что ли? Ну как? Не нравится? Прости, это не твой друг, — в ее глазах ненависть и ярость. Я понимаю, что до прощения мне ещё как до Луны пешком. Она всё ещё злится и переживает. — В следующий раз будет твой друг! Тогда мы будем квиты! — хватаю её за локоть и приближаю к себе, рычу в эти манящие губы.
— Не будет! Я убью своих друзей, если они прикоснутся к тебе.
— Отпусти! — она с вызовом вырывает руку. — Я ухожу! Не нужно меня отвозить домой. Доберусь на такси! — Олеся уходит, а я задрав голову смотрю на мелькающие по потолку клуба огни. Пытаюсь унять зверя внутри.
Черт! Как она смеет так разговаривать? Она меня что? За плюшевого мишку принимает, которого можно пнуть, когда мешается под ногами? Я с ней совсем обмяк, превратился в податливую глину. Лепи что хочется. Нужно пойти и напомнить ей, что с волками игры плохи. Самоконтролем не один из нас не отличается. Мы всегда берём то, что хотим. Добиваемся.
Олеся не ушла. Я знаю, что она зашла в дамскую комнату. Стоя у двери, прислушивался. Она не одна. Там ещё пара девушек. Резко распахнув дверь, вошёл внутрь.
Олеся стояла возле раковины, умывала лицо. Наши взгляды встретились в зеркале. Мы неотрывно смотрели друг на друга. Никто не хотел уступать другому.
— Вон пошли, — холодным спокойным голосом сказал я другим девушкам.
— Мужчина. Это женский туалет.
— Вон! — повторил я, продолжая сверлить взглядом Олесю. Она вызывающе приподняла подбородок, вытирая шею бумажным полотенцем. Смяла его в ком, а на лице было написано, что она тоже самое сделала бы со мной. Лишь однажды её хладнокровие дало трещину, когда я закрыл дверь на замок. Походкой хищника перед прыжком на жертву шел к ней, а перед глазами как она улыбается тому мудаку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Всё, Леся. Наигрались. Готовься к расплате.
— Да сейчас! Развернулся и вышел отсюда! Сейчас же!
В несколько шагов преодолел расстояние между нами и схватил ее за щеки двумя пальцам, заставляя смотреть на меня.
— Малыш, а ты не охуела? Какого черта ты позволяешь трогать себя кому-то кроме меня? И как часто? Может и на работе этому Богдану позволяешь? — звонкая пощёчина оглушила, даже голова в сторону двинулась. И почему именно мне досталась пощёчина, а не тому уроду?
