— Все эти слова совершенно бессмысленны, до того момента, пока я не узнаю, что ты собираешься сделать. А ты, в свою очередь, не говоришь мне ничего определенного. И ты прекрасно знаешь, что я не предохраняюсь, ведь так?
Мои веки ощущаются тяжелыми от идеальной смеси усталости и удовлетворения.
— Господи, женщина. Ты не услышала ни слова из того, что я тебе сказал. Просто доверься мне уже.
Я прижимаюсь к ней и целую ее, на этот раз глубоко с языком, мы неспешно обмениваемся нашим дыханием, словно изголодавшиеся по ласке любовники.
Я выяснил все, что мне нужно. Я полностью истощен. Но перед тем как мы засыпаем, я чувствую нежное прикосновение, когда она убирает прядь растрепанных волос с моего лба. Затем она прижимается своими потрясающими губами к моему уху и когда шепчет:
— Я доверяю тебе, номер Шесть. Но тебе необходимо тоже доверять мне.
Глава 21
Джеймс
— ...ты должен мне тоже доверять, — шепчет она. Я не могу ничего ответить. Я совершено ничего не могу ответить, ну и, кроме того, мы слишком измотаны, чтобы сейчас говорить об этом.
В доме все также царит прохлада, как раз располагающая к тому, чтобы прижать ее крепко ко мне, положить ее голову на мою грудь и просто наслаждаться моментом. Все может быстро измениться, особенно с моей работой, поэтому момент, который у меня есть сейчас, означает многое.
Она заснула до того, как уснул я, поэтому я просто лежу, накручивая ее длинные шелковистые волосы себе на пальцы. Для парня, у которого нет никаких границ, нет никаких правил и надзора, я работал на Организацию очень хорошо с тех пор, как получил свой номер. Мой секрет прост, я делаю то, что мне говорят. Я принимаю заказ и выполняю условия контракта. Смерть — моя работа. Даже, несмотря на то, что большинство людей, которые получали от меня мой собственный вид правосудия, были подонками, и у меня нет по этому поводу никаких сожалений — черт, даже ни в малейшей степени — ни одно из тех убийств не было совершено по личным причинам.
Смерть — это всего лишь работа.
Контракты — это всего лишь коммерческие сделки.
И мне всегда была по душе моя работа. Но сейчас я невыносимо устал от нее. Я устал от убийств. Устал летать в места, о которых мне совершенно ничего неизвестно, кроме того, что там находится моя цель. Я устал от необходимости постоянно быть вежливым с местными жителями и иногда даже с моей целью, чтобы добыть информацию, прежде чем все уничтожить. Выражаюсь фигурально, конечно. Я не часто уничтожаю целые поселения.
Но иногда приходится.
Я устал заводить друзей, располагать к себе людей, чтобы они мне доверяли, и затем наносить удар в спину. Как много печальных, разочарованных взглядов мне пришлось увидеть за эти годы? Слишком много, чтобы считать их.
Но Тет, внутренний наставник и голос Джеймса, напоминает мне: они что, тебя преследовали? Они что, предъявляли тебе претензии? А тебе вообще есть до них хоть какое-то дело?
Нет.
Никакого.
Меня должны были преследовать мертвецы или хотя бы меня должно немного мучить неверие в собственные силы по поводу того, делаю ли я это для общего блага. Но меня не терзают никакие сомнения. И не потому, что я в это твердо верю. Нет, я, в принципе, ни во что не верю. Организация может проповедовать мне любую истину, какую они хотят. Я кивну в ответ и отвечу: «да, сэр» им в лицо, но во мне есть встроенный бульдозер и его единственная работа состоит в том, чтобы убирать ненужное дерьмо, которым они меня пичкают, и оставлять сознание чистым и ясным.
Это потому что я не такой, как Тони, я был правильно натренирован стать убийцей. Я мог бы прямо сейчас сбросить с себя свое разделение личности, но именно оно помогло мне многое пережить.
А почему собственно я должен ощущать раскаяние? Разве кассир чувствует раскаяние за то, что берет с людей деньги в обмен на товар? Это его работа.
Харпер издает сладкий стон и отстраняется от меня. Жар, исходящий от наших тел, просто невыносим, даже, несмотря на то, что толстые глиняные стены создают вполне комфортную температуру. Я даю ей место. Она заслуживает хорошо отдохнуть. Это был довольно длинный долбанутый день, и он еще не закончился.
Я поднимаюсь и направляюсь принять душ, который находится в смежной со спальней комнате. Дом Мерка не такой уж и плохой. И даже несмотря на то, что снаружи этот дом имеет образ старинной тюрьмы, внутри довольно чисто, прохладно и современно. Я не знаю, сколько именно времени он проводит здесь, но это место похоже на большее, чем просто обычный крошечный домик. Мерк не станет тревожить нас и прерывать наш визит сюда. У него по горло своей собственной работы.
Видно невооруженным взглядом, что этого места касалась женская рука, что говорит мне о том, что, скорее всего, тут была женщина, возможно, даже жила с ним тут некоторое время, но я знаю абсолютно точно, что у нет никакой гребаной женщины, которая бы называла это место домом. У Мерка... если можно так сказать, достаточно пестрое прошлое, когда дело доходит до того, чтобы сохранить своим подружкам жизнь. Я не говорю, что он их убивает. Я просто говорю, что они часто внезапно умирают. Он сам признался мне в этом, когда мы познакомились. Я быстро замял и оставил эту тему, и он сам никогда больше ее не поднимал. Но у меня не сложилось впечатления, что он избегал этой темы, нет, скорее всего, это можно описать, как потерю интереса.
Саша наполовину права в отношении Мерка. Он совершенно точно не является порядочным человеком, чтобы суметь позаботиться о ней. Но ведь ей мог достаться и более хреновый наставник. К примеру, ей мог достаться в опекуны я. Насколько бы ни был плох Мерк, я намного хуже. Я бы не позволил ей отправиться одной в дикую степь Колорадо, нет, не по каким-то бескорыстным причинам. Я бы заставил ее маленькую задницу работать. Она, конечно, не дотягивает до уровня профессионала, даже не близка к нему. Но она способная. И это делает ее ценным кадром.
Если ей, конечно, можно доверять. Я не думаю, что это возможно.
Я мою свои волосы достаточно быстро, и когда заканчиваю принимать душ, то не оборачиваю вокруг бедер полотенце, а натягиваю свои грязные джинсы. Я даже не представляю, догадалась ли Харпер положить мне чистые вещи, но не собираюсь выходить наружу и искать их в «Хаммере». Я хожу без футболки, так как здесь довольно тепло, и выхожу из комнаты на поиски кондиционера.
Я нахожу современный термостат в гостиной комнате, которая расположена рядом с кухней, немного понижаю температуру и направляюсь на кухню, чтобы проверить есть ли у него тут запасы еды. Черт, а с такой кухней, что у него, он должен обязательно готовить что-то, потому что шестиконфорочная плита и раздвижной холодильник говорят мне о том, что он определенно умеет пользоваться сковородкой.
