по ся места не сказал. И мы положили на то, нечто будет то наше письмо до Петра не дошло или Петръ до вас не донес, что нам о томъ от вас писма нет. А в том я стал не прав большему в Амборху Якову Мержерету, а Яковъ[415] Мержарет послал же з грамотами из Амборха к Архангельскому городу на Николин день майя 9 число, тое ж службу и раденье объявляя. И против тех грамот писма не бывало ж, и мы того ж чаемъ, что и те не дошли. /
л. 13/
Велеможнейшие князи, надежны ль мы на то, что мы объявляем вамъ нашу службу и раденье, любо ль вам будет,[416] о том намъ ответ учините по нынешней по летней дороге, чтоб мочно прити карабленым ходом, чтоб нынешнее лето у нас даром не прошло, надеючись на вас. Вам же, веле[мо]жнымъ княземъ и земле вашей будет к прибыли, только наша служба ранее совершитца. Язъ нынеча с своими большими и с капитаны имянно к вам, велеможным княземъ, иду вскоре для договору наемного войска иноземцов, только вам то любо будет, да идут мои люди[417] в аглинских и в недерлянских кораблях, а приставать будут к берегу сее осени. И вам бы, услышав мои речи, только вам то любо будет, со мною о воинских людех договор учинити, чтоб нам, прося у Бога милости, одново лета съ недруги управитца. /л. 14/ А мы то делаемъ на славу королем нашимъ и отчеству нашему, а того не будем страшитись, что нас побьют, надеемся на правду: Богъ в правде помогает. А мы ради против ваших неприятелей, видечи вашу правду, до смерти битца, а однолично яз изготовился к вам ити морем и сухим путем[418] на Николинь день, только со мною ныне о том договоръ учините. А наперед сего послал я к вам, велеможнымъ князем, капитана своего Якова Шава с своею грамотою, чтоб было вам известно,[419] что яз къ вамъ иду[420], и не было б мне в том от вас отказу, чтоб мне в позоре не быти. А изготовите к моему приезду для поспешенья подводъ подо сто человекъ, чтоб яз вскоре к вам поспел для договору доброво дела, потому что в грамоте о том /л. 15/ имянно не писано, а сести б намъ на подводы на Перми. А надеяся на Бога, вам, велеможнымъ княземъ и всей земле[421] приходом своимъ велику радость учиню. Боже дай, чтоб мне вас с моими большими капитаны[422] в радости видеть. Писано в Амборхе 10 числа июня лета 1612-го[423]. А у грамоты руки:
Ондреян Фрейгер волной господинъ во Фладорфе.
Артур Астон полковник.
Яков Гил[424] полковник.
Маржерет полковникъ.
Икан капитан большой над петартами.
Обертъ Яков капитан.
Яганус Кристер фон Билантъ капитан.
Адам Криалом.
Яган фон Голянтъ из Галан.
Якуб Фанцлефан из Трихи.
Там же. Л. 9–15. Черновая запись. 375 х 140; 372 х 143; 374 х 142; 271 х 132; 356 х 140; 311 х 140; 360 х 144. Внизу л. 9 одна строка утрачена, нижний край л. 11 и л. 15 (одна строка) поврежден.
Публ.: Богоявленский, Рябинин. С. 53–55.
№ 10.5.
1612 г., 10(20) августа. — Запись обсуждения на «Совете всей земли» обращения предводителей наемников с изложением принятого Советом решения об отказе в приеме на службу наемников и отправке назад в Архангельск Я. Шава (в том числе по причине предшествующих преступных действий Ж. Маржерета в России) /л. 16/
И бояре и воеводы и столникъ и воевода князь Дмитрей Михайлович Пожарской с товарыщи, выслушав переводу с неметцкие грамоты, что писали Ондреян Флодерат с товарыщи, велели тот перевод чести[425] чашником и стольником и дворяном большим и дворяном из городов и всяких чинов людемъ, которые в то время были в полкех[426], и советовали о том всяких чинов с людьми, надобно ль неметцкие люди в наем или нет. И чашники и стольники[427] и дворяне и всяких чинов люди говорили, что наемные ратные неметцкие люди ненадобет: найму дать нечего да и верить им нельзя: объявился с ними Яков Мержерет, а того[428] Якова многие в Московском государстве знают, был он в Московском государстве, приехал зъ диаком с Офонасьем Власьевым ис Цесаревы земли и был в Московском государстве в ротмистрах у иноземцовъ, а после царя Бориса при царе Василье отпу..[429] /л. 17/ и с польскими и с литовскими людьми и с воры вместе кровь християнскую проливалъ. А какъ пришол Желковской под Москву[430], и он з Желковским опять пришол[431] и после Желковского остался в Москве з Гасевским в роте неметцкой у поляка Петра Борковского. А какъ польские люди Москву жгли и людей[432] секли, и он вместе с польскими людьми в те поры воровал и злее польских людей чинил и въ осаде с польскими и с литовскими сидел, а в Польшу пошол с ызменником, с Михаилом Салтыковымъ[433] с товарыщи, награбясь многова богатства, а в Полше король[434] за то велел ему быти в раде. И то знатно, что Яков Мержерет хочет быти в Московское государство по умышленью польского Жигимонта короля и /л. 18/ панов рад, и им бы отказати. А будет Ондреян с товарыщи пришли к Архангильскому городу или и из Архангельского города отпущены в полки, и их воротити, потому что и договору чинити нечево, коли наемные люди не надобны. A[435] против их грамоты отписати к ним грамоту с тем же немчином съ Яковом Шавом, а для того,[436] только Ондреян пришли к Архангельскому городу или изъ Архангильского города отпущены, послати с немчином дворянина добра, кому им против грамоты выговорить и их воротить.
И по приговору бояр и воевод и стольника и воеводы князя Дмитрея Михайловича Пожарского с товарыщи и по совету всяких /л. 19/ чинов людей немцы капитанъ Яковъ Шавъ к начальным х[437] капитаном к Ондреяну Фрейгерю[438] съ товарыщи, от которых посылан, отпущен, а съ ним[439][440] от бояр и от воевод и ото всяких чинов против их грамоты, что они писали о помочи воинских людей, послана грамота. А в грамоте писано[441], что наемные
