Нет, нужно брать для конспирации самые обычные предметы. Все гениальное — просто. Вот и предметы, которые должны использоваться в конспирации, самые простые, из тех, что есть в каждом доме. Да, да, самые привычные, которые бы не прятались (именно там полиция искала запрещенное), а лежали бы открыто на самом виду и не вызывали бы опасения.
Взять, к примеру, полено… Полено валяется преспокойно среди дров, и никому в голову не придет его осматривать. О полене Мария Петровна подумала случайно. Мысль, что полено может стать тайником, казалась смешной. Какой в нем тайник? Думала она и о сундучках — их можно прятать в погреб или закапывать в саду. Только не каждый рабочий имел дворик или погреб. А дровами отапливается каждый… К тому же и бочку для воды ставили под водосточную трубу в каждом доме… В каждом…
Всегда спокойная и выдержанная, Мария Петровна разволновалась. Значит, бочка и полено. Бочка и полено… Тут она позвала к себе Канатчикова.
Канатчиков был ловок на все руки — мог и шрифт раздобыть, и литературу в село доставить, и нелегальщину спрятать так, что несведущему человеку и сыскать невозможно.
Времена наступили тяжелые. Обыски свирепствовали по городу. На заводах и фабриках от полиции не стало житья. После каждой смены по цехам шастали городовые и крамолу вынюхивали.
Рабочие тянулись к партийной литературе, но прятать ее не научились. А за литературу — тюрьма. Нужно было уберечь людей, спасти их от арестов.
Вот и пришла Марии Петровне мысль о «мастерской пряток». Да, мастерская пряток, которая бы выпускала мебель с секретом для нужд революционеров. И табуретки, и диванчики, и буфеты… И все с секретом… И обязательно полено и бочки. Она даже удивилась, как такая мысль раньше не приходила в голову. «Как все просто, когда найдено решение», — рассмеялась она перед разговором с Канатчиковым.
Канатчиков идее обрадовался. Действительно, обыски захлестнули мутной волной рабочие районы Саратова. За каждую запрещенную книгу или листовку обязательно в тюрьму, потом и ссылка…
И стали в подполье придумывать вещи с секретом.
Так появилась «мастерская пряток», куда и зачастила под видом заказчицы Мария Петровна. В мастерской начали изготовлять табуретки. Только делали двух видов — одни обычные, их продавали на толкуне в базарные дни. Другие были точно такие, но с секретом. У табуретки вывинчивалась ножка, в ножке — тайник, куда можно листовку спрятать. Или кухонный шкафчик. Один — для толкуна, другой — для товарищей. У такого шкафчика стенки двойные. Передняя стенка выдвигалась и туда закладывали не только листовки, но и тоненькие книжечки запрещенного содержания — между стенками оставлялось отверстие, тайничок. Выпускали и столы двух видов. Стол снаружи казался раздвижным, но на самом деле он не был раздвижным. Просто там находился тайник, который закрывался досками. В такой тайник можно запрятать немало литературы.
Идею о создании полена-тайника Канатчиков принял восторженно. И тоже удивился святой простоте. Полено. Обыкновенное полено с капельками смолы и запахом леса. Из такого полена осторожно вынимали кругляшку шириной в ладонь. И бережно, боясь повредить, откладывали в сторону. Затем начинали выбирать древесину. Стамеской и молотком. Вынимали древесину на длину книги. И хранилище готово. В это хранилище многое можно положить. И книги, свернув их трубочкой, и прокламации, и листовки, и адресок, куда следовало обратиться при опасности. Сверху тайник закрывали кляпом. И это дело непростое. Нужно, чтобы возрастные круги на полене и кляпе совпадали, а чтобы разрез стал незаметным, его смолой замазывали. И пожалуйста, тайник готов! Будет в доме обыск — полиция раскидает дрова, чтобы узнать, нет чего запрещенного, но колоть дрова — увольте! За это в полицейском участке засмеют. Такая нелепая мысль никогда у полиции и не появлялась. Но в том-то и секрет: тайничок можно обнаружить только при колке полена… Вот и победили полицию!
Или бочка для воды. Стоит себе пузатая, перехваченная железными обручами, и собирает хозяйкам дождевую воду для стирки. Вода мягкая, и зола, которой в большинстве случаев стирали белье — мыло было не по карману рабочему человеку, — очень пенится. И грязь как рукой снимает. Но в бочке два дна. Между днищами сверточки из листовок и книг по социальным вопросам. Лежат себе, полеживают, а сверху вода, которая рябится от каждого дуновения ветра. Мастера в подполье знатные, ни одна капелька воды не пройдет через дно. Все подгонят с величайшей точностью.
И опять в доме обыск. И полицейские крючьями половицы подняли, и золу из печки выгребли, и икону в красном углу сорвали, стекло, которое защищало святой лик, разбили. Хозяйка в слезах от богохульства — только запретного в доме нет. Но полиция точно знает, что запрещенное должно быть. Усатый пристав кричит да зверем поглядывает на хозяина, а сделать ничего не может. Хозяина арестовать следовало по результатам обыска: найдут запрещенное — арестуют, а не найдут — уйдут. Конечно, извинения за безобразия приносить не будут, но хозяина придется дома оставить. Хозяин сидит себе за столом и молчит. Спросят — от всего открещивается. Что же касается запрещенной литературы, он такой не только никогда не видывал, но и не слыхивал. Пристав зеленеет от возмущения, но найти ничего не может. И во дворе посмотрят, и дрова, приготовленные к зиме, перекидают — ничего… И еще увидят бочку, из которой вода с журчанием льется через край. Что толку от бочки?! Бочка и бочка, стоит да водой брызжет. И никому не придет в голову опрокидывать бочку… Ни полицейским, которых ругает пристав за нерадивость, ни самому приставу. Чтобы найти тайник, нужно не только опрокинуть бочку и, спасаясь от воды, отбежать. Нет, этого мало… Нужно взять топор и рубить бочку, разносить дно в щепки… Нет, такая нелепица никому из полицейских чинов не придет в голову. Хозяин, которого вывели на крыльцо, чтобы он присутствовал при обыске, пожимает плечами от утренней свежести, зевает во весь рот да чешет живот под сатиновой рубахой.
И пристав приказывает прекратить обыск — ничего предосудительного не найдено. Долго грозит пальцем, а то и кулаком хозяину. Тот недоуменно в который раз пожимает плечами. На прощание пристав кричит, что при случае обязательно все разыщет, а его, крамольника, упечет в кутузку. На лице хозяина испуг, только в душе посмеивается. Не так-то это просто! И в подполье люди с головой работают, и конспирацию изучают. И сколько раз он говорит спасибо тем, кто придумал такую простую и в то же время необходимую штуку, как полено или бочку с секретами.
И придумала «мастерскую пряток», о которой даже жандармское дело есть, Мария Петровна Голубева.
ПАРОЛЬ «ТРЕТЬЕЙ СТЕПЕНИ ДОВЕРИЯ»
Настроение у Лели было отвратное.
За окном стучал дождь, крупные капли били по железному карнизу, словно птицы стучали и просили укрыться от непогоды.
Марфуша гулять из-за дождя не разрешила. Правда, мама утверждала, что англичане гуляют при любой погоде. И даже приводила поговорку: «Нет плохой погоды, есть плохая одежда». Эти слова любил папа, который очень часто болел и следил, чтобы дети много гуляли.
Только Марфуша имела свои представления об англичанах и твердила, что им на острове ничего другого и говорить не приходится, а в России-матушке свои порядки. Отстучит дождичек, проглянет солнышко — вот и гуляйте на здоровьице. Спорить с Марфушей было бесполезно. Даже папа не спорил, а лишь отвечал: «Ну, знаете… Я должен сказать…» И закрывал за собой дверь. Что он должен был сказать, Леле ни разу не удалось узнать.
Мама сумела бы убедить Марфушу. Только мамы, по обыкновению, дома не оказалось, и Леля уныло бродила по квартире, поджидая Катю.
Катю увели в гости в соседний дом. Там жила совершенно маленькая девочка, с которой Леля играть считала зазорным. Пискля… А Катя играла с ней в дочки-матери и подражала маме. Вот и сегодня ушла, а Леля осталась дома. Леля бродила по комнатам как тень, по словам Марфуши, и себе покоя не давала, и людям глаза маячила.
Леля прижалась лбом к стеклу и уныло смотрела на дворик, куда выходили окна кухни. Марфуша гремела чугунами, хлопала дверцей плиты и ожесточенно крутила мясорубку, и все делала одновременно Как это получалось у Марфуши? Не только Леля, но и мама удивлялась, а папа хватался за голову.
По лужам прыгали капли дождя и морщили поверхность. Из конуры выглядывал Джек, положив на лапы мохнатую голову. И тоже ждал, когда кончится дождь. Важно разгуливал кот, высоко подняв хвост со слипшимися шерстинками. Кот дразнил Джека. Знал, что Джек не захочет выпрыгивать из конуры на дождь, и чувствовал свою безнаказанность. Джек косил красным глазом и сладко потягивался, хотя кот и возмущал своим нахальством. Временами он тяжело вздыхал, хотел броситься на кота… Только дождь… Вот и вышагивал кот по двору. И спину выгибал, и усы топорщил, посрамляя пса.
