— Так, мелочь одна.
— Держи! — от той пачки, что Петров светил перед Феликсом, он отсчитал несколько бумажек и сунул мне в руки. — По поводу уважительной причины твоей неявки в часть, я вопрос решу. Не переживай. Думаю, проблем быть не должно.
— Отлично, так значительно проще. Тогда я поехал? Как только что-то решится, дашь знать?
— Мог бы и не говорить, — хмыкнул Андрей. — Дело не быстрое, думаю, только к завтрашнему вечеру у меня будет примерная картина происходящего. Я найду как с тобой созвониться.
Конечно, не хотелось мне ехать одному. Не сейчас.
Но все-таки, я согласился.
Мы вновь вернулись к телефонной будке, Андрей позвонил в военный госпиталь, чтобы узнать о состоянии отца. Оказалось, что Григорий чувствует себя лучше. К нему пока никого не пускали, но это временная мера. В самое ближайшее время, возможно уже утром, у него можно будет брать показания. Андрей был уверен, что у отца есть чем поделиться по поводу похищения. Ну не просто же так Клык дал команду его держать в подвале, а потом ликвидировать?!
Эта зацепка с сигаретами оказалась очень натянутой, нам просто повезло. Будь это какие-нибудь другая, более распространенная марка, ничего бы не вышло.
Автобусов из Чернигова на Припять в такое время суток уже не было, последний транспорт ушел часа полтора назад. Слишком позднее время. А вот поймать попутку, вопреки моим ожиданиям, оказалось не так уж и сложно. Я в этом убедился своими глазами, когда на выезде из автовокзала увидел пару человек с сумками. Они занимались тем, что ловили проезжающие мимо автомобили.
Подошел, поинтересовался, что да как. От них-то я и узнал, что оба такие же «опаздуны» как и я и едут в город атомщиков.
Периодически, на остановке останавливались машины. Не думал я, что подобное уже практиковалось в Союзе, совсем не думал. А поди ж ты... Типичный жест «автостопщика» действовал одинаково во все времена. И что интересно, об опасностях никто из водителей даже не думал — посадить в свою машину случайного попутчика было нормой. Не было тогда маньяков на дорогах. Точнее, они, конечно же, были, но это не афишировалось.
Машину я поймал почти в восемь вечера. Это оказалась красная «Пятерка», за рулем которой сидел интеллигентного вида колхозник — по-другому не скажешь. Взял меня без вопросов. Болтать о насущном мне не сильно хотелось, поэтому после нескольких попыток меня разговорить, водитель тоже ушел «в себя».
В общем, дал ему пять рублей и спустя два часа, тот высадил меня прямо у центра города. Время было уже позднее, выдвигаться в учебный центр совсем не вариант, поэтому и выбор был невелик. Конечно, можно было просто направиться домой, но был это не самый лучший вариант. Мама могла заметить повязку на плече, а там стало бы понятно, что ранение огнестрельное.
В общем, взвесил я все за и против и отправился домой к Юльке. Точнее, к ее отцу.
Я заранее прозвонил и спросил у подполковника разрешения.
Он встретил меня в тапках на босу ногу, растянутых трениках и белой майке, хорошо хоть не «алкоголичке». В воздухе витал запах свежесваренных пельменей.
— Ну, заходи, сержант! — прогудел он, когда увидел меня на пороге. — Рад тебя видеть! А я как раз пельмени сварил! Сам недавно с дежурства сменился, супы варить некогда было.
Прошли на кухню. Юльки в квартире естественно не было, она в Киеве на учебе. Я по ней ужас как соскучился, да и она тоже. Правда, такие вот расставания по нескольку месяцев, конечно же раздражали и вовсе не способствовали укреплению отношений, но куда деваться? Год уже прошел, даже чуть больше. Оставалось всего одиннадцать месяцев и Добби будет свободен.
— Ну, налетай! — подполковник поставил на стол большое блюдо с пельменями, поставил банку майонеза «Провансаль» и сел на соседний стул. — Как плечо?
— Сейчас нормально. Я же на полтора месяца после тех событий в госпиталь загремел. Сначала сдуру в наряд заступил, там же на станции травму получил. Скорая увезла.
— Я же тебя предупреждал! — вздохнул Кошкин. — Ладно, выписался и хорошо. В Киеве лежал или Чернигове?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— В Чернигове.
— С аппендицитом лежал. Хорошие там врачи, свое дело знают, — кивнул Кошкин. — Ну а здесь ты как очутился? Очередные проблемы?
— Нет. Совсем нет, — я поспешил все объяснить. — Помогал нашей доблестной милиции в одном непростом деле, потому и не успел. Ну, конечно, там обещали позвонить в учебный центр и сообщить, что со мной все в норме, а отсутствовал по уважительной причине. Не знаю, насколько это законно.
Офицер выдохнул.
— Да многое из того, что происходит в твоей жизни — незаконно. Ты вообще какой-то самородок, магнит для неприятностей. Я не знаю никого, кто умудрился бы вляпаться в такое количество проблем, как у тебя. Ты хоть понимаешь, насколько тебе везет? И с друзьями и вообще, по жизни. Тебя уже десяток раз могли за решетку посадить, но этого не произошло. Тебя могли пристрелить, сжечь, прикопать где-нибудь. Одно я знаю точно, ты связался с очень серьезными людьми и чем все это может закончиться только одному богу известно!
Я не ответил, замер с вилкой, на которой повис пельмень.
А подполковник продолжил:
— Да, я в курсе, что за тобой втайне присматривает кто-то из КГБ, у тебя есть друзья в милиции, на электростанции... Я и сам в молодости в такие дела вляпывался, что даже вспоминать не хочется. Но как долго это будет происходить? Леха, пора уже обрубить все хвосты и начать жить нормально. Мне за Юльку страшно — пока она с тобой, пока все это происходит, моя девочка не будет в безопасности. Понимаешь, о чем я?
Я знал, что когда-нибудь он это скажет. Должен был сказать. И, черт возьми, ведь Кошкин прав. Как любой любящий отец, он опасался за свою дочь, чей парень вечно влипал в самые запутанные передряги.
— Нет, я понимаю, что ты не с уличными хулиганами по глупости столкнулся и от тебя тут немного зависит. Но ты пойми, эти люди пытались тебя убить... И они ведь не достигли своего. Их кто-то послал, так? Значит, кому-то ты серьезно перешел дорогу.
— Я знаю кому, — спокойно ответил я. — Я знаю, какому риску подвергаюсь. И поверьте, товарищ подполковник, уже плотно работаю над этим вопросом. Скоро все закончится. Вы правы, за мной присматривает один человек из комитета и это большой плюс. Сейчас проблем гораздо меньше чем тогда, когда вы подобрали меня на окраине города…
— Только не говори, что ты и в госпитале умудрился найти себе геморрой на задницу! — Кошкин посмотрел на меня с подозрением. — Ладно, можешь не рассказывать. Я только одного не пойму, почему ты пришел ко мне?
— Потому, что я вам доверяю, — смело заявил я, глядя ему в глаза. — Потому, что вы тоже военный и знаете, какие порой возникают обстоятельства.
Повисла пауза.
— Доверие, вещь важная. Его заслужить надо, порой сделать это сложно. Не буду спрашивать, раз доверяешь, значит, я все делал правильно. Признаюсь, в том, что сейчас происходит, я многого не понимаю. Вокруг тебя крутятся такие события, что даже в голове не укладывается. И определенно, Фортуна благоволит тебе, а удача на твоей стороне, — он на мгновение умолк, затем спросил. — Ну и какие у тебя дальнейшие планы?
— Первым делом, завтра с утра вернуться в учебный центр и доложиться командиру. Ну и приступить к обязанностям.
— А ты в курсе, что еще месяц, если не больше, ты будешь на реабилитации? Никаких нарядов, никакой боевой подготовки. Запихнут тебя в медчасть при учебном центре, будешь лежать на больничной койке и в потолок глядеть. Ну, в худшем случае. В лучшем, останешься в подразделении, на особых правах. Только я тебе сразу скажу, никакому командиру это не понравится.
— С этим как-нибудь разберемся.
— Как скажешь. Ты ешь, давай.
Я кивнул. Макароны по-флотски уже давно переварились, а желудок требовал новой порции белков и углеводов.
Пельмени оказались очень вкусными, приготовленными с душой. В те годы хотя и была заморозка, но полуфабрикаты еще не пользовалась бешеной популярностью у тех, кто не любил или по какой-то причине не успевал готовить.
