— А вы видели его удостоверение личности? — глухим голосом поинтересовался Привалов.
— Нет. Зачем?
— Так откуда же вы знаете, что перед вами милиционер?
— Так это, товарищ майор... Я встречал его ранее. Здесь, в Припяти.
— Даже так? Ух, крысы радиоактивные... — удивился майор, тут же принявшись что-то записывать.
А я ничего скрывать не собирался — все мои предыдущие эпизоды, которые были замяты, меня не волновали. Это вообще не моя проблема, а из всех совершенных мной серьезных нарушений признаю только тот факт, что я намеренно напал на участкового Рогова. Он вообще был ни при чем, просто кое-кто использовал его в своих целях.
— И что же, вы помогли ему?
— Да, проходил как подставной клиент для взаимодействия с одним из местных фарцовщиков.
— А для чего?
— Да я ж откуда знаю? — искренне удивился я. Точнее, постарался его изобразить. — Я в милицейских делах не понимаю.
— А вас не смутило, товарищ сержант, что этот самый капитан Петров был один? Кстати, он был по форме или в гражданской одежде?
— Нет, не смутило, — ответил я. — Это же специальная операция, зачем привлекать к себе внимание формой одежды? И дураку понятно, что нужно действовать скрытно.
Майор Привалов шумно выдохнул, вытер почему-то вспотевший лоб. Думал, он опять про своих крыс упомянет, но нет.
— Какие интересные индивиды находятся у вас в подчинении, товарищ капитан! — произнес он, взглянув на командира. Затем он снова покосился в мою сторону.
— Товарищ сержант, вы вообще понимаете, что нарушили все возможные правила, не явившись в свою войсковую часть? Вы никак не оповестили командира, вы могли получить еще одно ранение, попасть под машину. Погибнуть, в конце-то концов. Неужели в вашей голове ничего не шевельнулось?
— Товарищ майор, ну я же не знал, что процесс затянется надолго... — терпеливо возразил я. — Думал, что это займет часа два-три и я буду свободен. Вернусь в часть, доложу как положено.
— Крысы радиоактивные... Ну а как вы объясните тот факт, что вас видели в одиннадцать часов сорок минут у здания «РОВД»?
— Как, как... Я же помогал милиции.
— Здесь, в Припяти? — удивился Привалов. — Как же это у вас получилось, быть сразу в двух местах одновременно?
— Чушь какая-то. Не может такого быть, — сказал, а сам спешно пытался сообразить, кто же меня видел и кто успел спалить этому недоследователю?
— Ну да, ну да... Впрочем, может быть, действительно это были не вы. — Привалов снова заглянул в свой блокнот. — Скажите, товарищ сержант, а в какое время вы покинули город Чернигов?
— Э-э... Ну, где-то в восемь вечера.
— Добирались автобусом? — далее начался какой-то допрос, разве что без пристрастия.
— Никак нет. На попутках.
— И во сколько вы прибыли в город? Полагаю, в десять вечера?
— Да, даже немного позже.
— Крысы радиоактивные... Тогда почему вы не поторопились возвратиться на место дислокации? — прищурился Привалов.
— Уже было поздно. Как мне туда добираться? На такси у меня денег не было, а никакие автобусы в сторону Чернобыля уже не ходили. Да и подумал, какой смысл мне возвращаться, если офицеров на месте нет? Кому я там буду докладывать?
— Ну, да. Действительно. А почему просто не позвонили?
— Товарищ майор, я номера телефона командира роты не знаю.
— И где же вы ночевали? В гостинице?
— Нет. У своей девушки, я ведь местный.
— Да, я знаю, что вы и ваши родители проживают в Припяти. Но почему у девушки? Почему не дома? — вопросы Привалова потихоньку начинали раздражать.
— Товарищ майор! Мои родители до сих пор не знают, что я получил огнестрельное ранение. И не нужно им об этом знать. Сами подумайте, что будет, если я в одиннадцатом часу ночи неожиданно заявлюсь домой, в военной форме, да еще и с повязкой на плече. Рана еще не зажила окончательно. И вообще, я лично попросил командира не сообщать о том происшествии на электростанции домой. Сами подумайте, как на это отреагировала бы ваша мать, будь вы на моем месте?
— О каком происшествии вы говорите? — навострил уши майор.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ну как же... Мы с сержантом Горчаковым, на обходе вверенной нам территории, проводили обход и заметили подозрительное лицо, которое в рабочее время бродило по техническим коридорам с дозиметром.
— А что здесь подозрительного?
— Кроме того, что человек с дозиметром на атомной станции? Да нет, ничего. Наводит на определенные мысли, что дозиметр «ДП-5в» развернут не просто так и возможно, произошла какая-то радиационная утечка. А это паника, слухи и по нарастающей. Но не в этом суть. По первому требованию остановиться, человек неожиданно бросил его и пустился в бегство. Причем бежал так, словно его черти преследовали. Как на это реагировать?
Тот на секунду замолчал, затем переключился на командира.
— Товарищ капитан, а почему вы скрыли от членов семьи, что их сын и по совместительству солдат из вашего подчинения, лег в госпиталь с огнестрельным ранением?
— Человеческий фактор, — спокойно ответил он, недовольно сверкнув глазами в мою сторону.
Повисла напряженная пауза.
Привалов снова что-то записывал в свой блокнот, Озеров молча стоял у входной двери, а командир терпеливо ждал решения. Уж не знаю, как подобные процессы происходили в Союзе, но в российской армии все было несколько иначе. Жестче. Со срочниками вообще никто не церемонился, особенно с середины девяностых по две тысячи десятые годы. Это уже потом все перестроилось...
А сейчас, в современной армии только попробуй бойца наказать, тут же непонятно откуда появляется его мать, которая с пучками бумаги летит по всем инстанциям, доказывать, что ее сынулечку-лапатулечку незаконно дебилом обозвали. До того, как армия перешла на ВКПО, я десятки раз видел этих маменькиных сынков, которые даже подворотничок себе толком пришить не могут, чтобы в палец десять раз иголку не воткнуть. Про портянки вообще молчу... они и за берцами уследить не могли. Хорошо хоть, позже, ситуация немного выправилась.
— Крысы радиоактивные в пыли сношаются... Хорошо, будем разбираться! — наконец-то ответил Привалов, поднимаясь из-за стола. — Сержант ваш что-то недоговаривает. Я не думаю, что он сам понимает, что произошло и какие могли быть последствия, если бы что-то реально произошло. Мне нужно проверить кое-что... Впрочем, окончательное решение по нему примем позже, а пока будет идти разбирательство, контролируйте каждый его шаг. Это понятно?
— Хорошо, товарищ майор!
Наконец-то выговорил свою фразу радиоактивную... Интересно, откуда это?
Конечно, у меня не сразу, но все-таки возникло подозрение, что этот майор не так прост... Что-то в его действиях меня напрягало, а вот что именно, я понять не мог. Чуйка работала как-то странно, не так, как всегда.
— Савельев, свободен! — приказал командир. — Отправляйся в лазарет, документы о выписке не забудь.
— Есть! — я тут же развернулся через левое плечо и вышел за дверь, которую Озеров уже держал открытой. Затем дверь закрылась — по любому, они там еще будут обсуждать проблемные вопросы. Быть может, попытаются задобрить Привалова, но не думаю, что будет какой-то толк.
Это меня не волновало. Ничего мне за происшествие не грозит, ну на глобальном уровне, разумеется. Без задней мысли я отправился в лазарет.
Одноэтажное здание вообще не являлось частью учебного центра, хотя и находилось на его территории. Все-таки центр базировался на территории закрытого военного городка «Чернобыль-2», где так и ли иначе, все объекты инфраструктуры были связаны между собой. В лечебном заведении, с различными простудами, прыщами и диареями лежали не только срочники, но и младший офицерский состав, правда, в разных крыльях здания. Также проходили лечение и гражданские — члены семей военнослужащих проживающих здесь же, и те, кто обслуживал работу самой «Дуги-1».
Передал документы начальнику медицинской службы, уселся в коридоре ждать заключения. Пока сидел, решил почитать что пишут на развешанных на стенах советские плакаты по медицине:
