это подтверждают.
В ту минуту я не знала, что правильно, а что нет. Справляться с зависимостью очень трудно, а меня вдобавок публично судили за каждое слово. Мне нужно было заботиться и об Алексе. Несмотря на все, я по-прежнему была его мамой и волновалась о том, как моя вовлеченность в жизнь Эми повлияет на него. После фото из Боу душевные метания усилились. Если есть возможность хоть как-то помочь Эми, должна ли я попробовать? Смогу ли я показать свое видение ситуации или сделаю только хуже?
В конце концов одно событие не оставило мне выбора. Вскоре мне вновь позвонили, чтобы сообщить, что мама Блейка Жоржетт пишет для Эми открытое письмо. Не хватало только, чтобы мама Блейка публично обращалась к моей дочери. Тот факт, что она вообще предложила это сделать (если, конечно, предложила), лишь подтверждал, что Жоржетт не знала ни меня, ни Эми, ни наших отношений. Ее письмо так и не опубликовали – вероятно, оно было лишь уловкой, с помощью которой меня пытались вынудить написать свое. И у них получилось.
Но я не писала письмо. Думаю, его создал журналист. Я лишь взглянула на текст перед его печатью в следующее воскресенье. Я обычно ни о чем не жалею, но то письмо ничего не изменило, а только добавило газете читателей. Надо было поверить своей интуиции. Письмо даже не было похоже на мое. И как бы мне ни хотелось вернуть Эми к себе домой, мое состояние не позволило бы – слишком много всего было в ее жизни. Ноша была слишком тяжелой. Тогда мне хотелось одного – чтобы Эми попросила о помощи. Вот текст письма, выпущенного NOTW:
Дорогая Эми,
надеюсь, ты поймешь, для чего я это пишу. Мы недавно разговаривали, но многие люди задумаются: почему я не прибежала к тебе в отель, не схватила тебя в охапку и не увезла к теплой домашней ванне и кипящему куриному супу? Потому что мы с твоим отцом знаем тебя, Эми. Мы хотим помочь тебе, но знаем, что, пока ты не придешь к нам за помощью сама, все старания будут бесплодными.
Этим письмом я хочу убедиться, что ты знаешь: ты всегда можешь обратиться к нам, Эми, и мы бросим все силы на помощь тебе. Все-таки ты по-прежнему моя малышка и всегда ею будешь.
Я очень сильно надеюсь, что ты примешь правильное решение, Эми, и потребуется лишь секунда твоей сильной воли, чтобы принять это решение и вернуться ко мне домой.
Ты никогда не была капризной дочерью, ты была своенравной и целеустремленной – качества, которыми мы с твоим отцом очень гордились. Ты была хорошо воспитана, отличала плохое от хорошего, понимала ценность семьи.
Но ты не желала, чтобы тебя вынуждали что-то делать. Я знаю, что мне нет смысла заставлять тебя, давить на тебя и приказывать тебе. Сделай первый шаг, дорогая. Мне нужен твой звонок – возьми трубку и расскажи, что тебя беспокоит.
Нам с отцом больше ничего не нужно; где бы ты ни была, в чем бы ни нуждалась, мы рядом днем и ночью. Мы ужасно испугались, увидев на прошлой неделе фото с тобой, гуляющей в белье по морозным улицам Лондона на рассвете. Я хотела оказаться на этих снимках и накрыть тебя большим теплым одеялом…
Потому что я знаю – какой бы взрослой и успешной ни стала моя Эми, ей все еще нужна любой ее Ма. Помнишь 14 января этого года, когда твой альбом стал первым в чартах? Помнишь ли, как мы с отцом радовались? Мы плакали от радости.
И не только потому, что радовались твоему успеху и осуществлению твоей детской мечты о пении всем сердцем перед миллионами людей. Но и потому, что вся страна теперь знала, что наша дочь особенная, какой мы всегда ее считали. Столько хорошего случилось с той ночи, дорогая, но бывало и плохое. Блейк, твой муж, не самый любимый для меня человек – ты это знаешь, Эми, но ты выбрала его, и я не стану говорить плохого, чтобы не ранить тебя.
Под моей недавней фразой «Слава богу, Блейк в тюрьме» я имела в виду лишь то, что заключение поможет ЕМУ бросить наркотики и изменить ЕГО жизнь. Это было сказано не из злобы или желания тебя расстроить. Если ваши отношения – это судьба, то они выживут. Я верю, что все в жизни случается не просто так, что у всего есть причина. И если вам суждено быть вместе навсегда, то так тому и быть. Но я хочу, чтобы ты любила настоящего Блейка, Эми. И не из-за жалости к нему или потому что он может достать тебе наркотики. Лишь потому, что ты уважаешь его…
Необходимость отменить тур тоже очень расстраивает. Но я знаю, что все к лучшему. Несмотря на огорчение фанатов, которые очень тебя ценят, это может помочь тебе остановиться и подумать над тем, куда движется твоя жизнь. Я молюсь, чтобы так случилось. Надеюсь, ты поймешь, что ты суперзвезда, но не суперженщина. Ранняя слава поглотила тебя, запутала и затуманила твое сознание. Ты очень молода и восприимчива. Помни, что ты такой же человек, как и все мы. Ты считаешь себя достаточно сильной, чтобы справиться в одиночку, но ты неправа.
Вернись. Я сделаю тебя здоровее и сильнее. Нет ничего лучше, чем жить с тобой и кормить тебя вкусной едой, чтобы ты набрала вес. Ты счастливее всего рядом с семьей, я знаю. Это часть нерушимой еврейской традиции, в который мы растили тебя. Помнишь, как хорошо вы провели время с моей сестрой после концерта в Ньюкасле пару недель назад? Тебе было комфортно и спокойно. Так я узнала, что семья важна для тебя.
Но я не могу заставить тебя делать то, чего ты не хочешь. Я, твой отец и Алекс хотим, чтобы ты была счастлива и скорее вернулась к здоровой жизни. Сейчас мы хотим лишь этого.
Мы все волнуемся, но не паникуем. Всему свое время, ты все поймешь. Ты невероятно талантлива, когда прилично себя ведешь, и сможешь продолжить данный судьбой путь.
Ты настоящий профессионал, нуждающийся в работе, и должна скорее вернуться к делам. Мы знаем, ты не хочешь разочаровывать фанатов. Мы знаем, как они для тебя важны и какое незабываемое шоу ты покажешь, когда вернешься в строй. Ты знаешь, что я оптимистка, и я думаю, что с нашей помощью ты снова будешь на высоте. Но ты должна первая прийти ко мне, чтобы это произошло.
Я надеюсь, что благодаря этому письму ты придешь. Отвечай на звонки.
С любовью, Ма.
Вскоре я узнала, что Эми письмо не понравилось, однако она ни разу не говорила о нем. Я тоже не могла завязать разговор. Может, она понимала причину моего поступка. Обычно я была спокойным, рациональным родителем. Возможно, она поняла, что вынудила меня пойти на такой отчаянный шаг, – хотя я не верила, что она вообще хоть что-то понимала. За эти месяцы наши отношения превратились в молчание. Ее проблема превратилась в необсуждаемое. Я надеялась, что она выздоровеет и поймет: все мои слова и поступки были ради одного. Ради спасения ее от смерти.
Я постоянно была в замешательстве. Все тактики были неверными, мой «кнут и пряник» хромал на обе ноги. Где-то через неделю выяснилось, что полиция хочет арестовать Эми в связи с обвинением Блейка в подкупе, и я хотела быть рядом с ней.
Блейк уже сознался, что собирался заплатить 200 000 фунтов Джеймсу Кингу, чтобы тот отозвал показания по делу об избиении. Адвокат Эми
