тебя силы, но материал не даст ей сделать это слишком быстро.
– Э… – Кузя прикусил губу, – мы что же, плавать будем? Там?.. – Он недоверчиво покосился на дверь, из-за которой доносился рев прибоя.
– Нет. Намного лучше, – Педру неожиданно улыбнулся настолько счастливой улыбкой, что Кузя невольно поежился.
– Вот эта, пожалуй, подойдет, – див взял одну из очень длинных и плоских, похожих на доску лодок и пошел к двери.
– За мной, – бросил он, не оборачиваясь.
Кузя поплелся следом.
Они вышли на самый край мыса. Волны бесновались так, что Кузю тут же окатило пеной брызг. Он фыркнул, инстинктивно отряхиваясь, отчего Педру негромко засмеялся.
– Это место называется Назаре. Здесь самые высокие волны, – пояснил он. – А теперь оставь гидрокостюм и лети за мной. И очень внимательно смотри за тем, что я делаю. Не пропусти ни единой мелочи. Я буду стараться все делать помедленнее.
– Ага… – предчувствуя недоброе, произнес Кузя и обратился галкой. А Педру, вернув себе боевой облик, подхватил лапами доску и свой резиновый комбинезон и взмыл над океаном. Кузе пришлось полететь следом.
За полосой прибоя океан выглядел спокойнее. Тяжелые валы то поднимались, то опускались, но не гремели и не тянули вверх пенные гребни. Однако птичье сердечко отчаянно билось: Кузя чувствовал, как океан очень быстро выпивает его жизнь.
Педру же приблизился вплотную к воде и, уронив на волны свою доску, встал на нее на две задние лапы. Кузя едва успел моргнуть, как лев обратился человеком и тут же облачился в резиновый костюм, после чего лег прямо на доску и погреб к берегу, плавно скатываясь с валов и взбираясь на следующие.
Но не к скалам он плыл, а к пологому песчаному пляжу, где вздымались такие громадные волны, что Кузя быстрее поднялся повыше, чтобы не попасть под брызги, летящие над валами.
Внезапно доска, на которой лежал див, начала вздыматься вверх вместе с волной. Педру принялся грести очень быстро, обогнал волну, а когда она поднялась над поверхностью метров на пятнадцать, встал на доске во весь рост и помчался вниз по ее склону как с ледяной горы. За ним, ревя и брызгаясь, поднимался здоровенный пенный гребень. А крохотная фигурка на белой доске, словно играя с бушующей стихией, убегала от нее. Доска лавировала на почти отвесной водяной стене, и Кузя в ужасе и восторге затаил дыхание, глядя на открывшееся ему зрелище. Неожиданно коимбрский див сместил равновесие, вместе с доской оттолкнулся от волны, сделал в воздухе сальто назад, снова приземлился на стену воды и продолжил скользить в том же направлении. От удивления Кузя даже приоткрыл клюв.
«Запомнить». Он ни разу не моргнул, впитывая глазами каждое движение Педру.
Наконец волна с грохотом обрушилась на песчаный берег, и в ту же секунду Кузя увидел, как взлетает из пенных брызг крылатый лев с доской, зажатой между лапами.
Кузя приземлился на песок подальше от полосы прибоя и с шумом выдохнул, а затем судорожно сглотнул. Когда Педру приблизился, сразу же спросил по ментальной связи:
– Теперь я? Но моя боевая форма… она… нелетающая…
Педру принял человеческий облик и подошел так близко, что Кузя еле сдержался, чтобы не отступить. Заговорил по-русски:
– Я хочу, чтобы ты понял. Если ты сорвешься с доски – то тебя накроет гребнем волны и ты мгновенно окажешься метрах в десяти-пятнадцати под толщей воды. Океан не река, это ты уже почувствовал. Сам ты не выберешься, даже я не гарантирую, что вытащу тебя. Ты можешь отказаться от этого испытания и вернуться домой. Поэтому я спрашиваю тебя в последний раз: ты готов?
Кузя облизал губы. Потом еще раз. Представил, как говорит колдуну Меньшову, что не смог выполнить задание, потому что испугался воды. И что тот подумает про хозяина Кузи, Гермеса Аркадьевича? А отказался бы Владимир? Испугавшись? Конечно нет!
И, наклонив голову, Кузя презрительно усмехнулся:
– Выглядело обалденно. Я готов.
– Тогда одевайся. Я отнесу тебя.
Взметнулись черные крылья. Кузя ошалело уставился на Педру: тело дива не изменилось, только крылья появились за человеческой спиной. Изо рта высунулись кончики клыков, и лицо стало больше напоминать львиную морду. Кузя всегда немного завидовал тем, у кого истинная форма – крылатая. Но уметь так необычно трансформировать свое тело… сам Кузя, как и большинство дивов, мог менять в истинной форме только клыки и когти.
Но додумать эту мысль он не успел. Педру подхватил и его, и доску и взмыл вверх. Спустя несколько мгновений Кузя увидел, как мощные валы уже несутся ему навстречу, руки и ноги его коснулись мокрой и скользкой доски, и он немедленно упал на нее ничком, вцепившись изо всех сил в края.
С десяток бесконечных секунд волны просто несли его, но потом Кузя сумел сосредоточиться. Надо грести. Чем быстрее он скатится с кошмарной волны, тем меньше энергии потеряет. Если задержаться, времени может не хватить, океан просто высосет из него остатки силы. Кузя заставил себя отлепить руки от доски. Пальцы дрожали. Прижавшись к ненадежной, выскальзывающей из-под живота поверхности, он погреб туда, где во время подъемов виднелась широкая полоса песка.
Сзади начала нарастать волна. Сперва она была широкой и пологой, но чем ближе к берегу, тем выше она вздымалась. Кузя отчаянно греб. И вскоре, обогнав волну, оказался на ее крутом склоне, а над ним начал заворачиваться огромный гребень. На мгновение Кузя подумал, что даже Императорский див не казался таким чудовищно сильным, хищным и неумолимым, как эта летящая позади вода. И он понял: надо вставать. Если он сейчас не встанет, то скорости не хватит и вал догонит его и погребет под собой. Еще можно было превратиться в галку и рвануть вверх, к чистым прозрачным небесам. Подальше от этого ужаса…
Кузя медленно поднялся на одно колено. До крови прокусив губу, заставил себя оторвать от доски одну, а потом и вторую руку. И, отчаянно балансируя, сунул ноги в петли, выпустил для надежности когти и выпрямился во весь рост. И заскользил вниз по стене воды. Казалось, у него получилось. Но тут же он понял свою ошибку. Педру ехал быстро и каким-то образом то съезжал со склона волны, то вновь на него поднимался, постоянно ускользая от обрушивающегося с высоты гребня. А Кузя потерял время, борясь с инстинктами, разогнался недостаточно и теперь скользил не вбок, а вниз, а над его головой, неотвратимо догоняя, ломалась гигантская волна, схлопывалась ревущая масса воды. Бурлящая пена вот-вот должна была обрушиться на маленькую фигурку на доске. Кузя немного вытянул руки и
