в оттенки горячей латуни.
Но сирены ревут в истеричном июне,
Мне приходится на перекрестье огня
Обвинителем быть, словно Бунин!
17.12.88
Парфенкову А. С.
Был декабрь и падал снег,
В доме дверь не закрывалась.
И тревожная усталость
Расстилалась, как во сне.
Монотонно шли псалмы,
Свечка таяла невинно,
Уплывала домовина
От сумы, тюрьмы и тьмы.
Скорби томная печать:
Вечер очернён слезами.
И печаль ложилась с нами,
Чтобы утром с нами встать.
С ЧЁРСТВОЮ ДУШОЮ
Я с душою чёрствою, как камень,
Нарушая промысел поста,
Изливаю боль под облаками…
Оттолкнуться б от земли ногами,
Только под ногами — пустота.
Это ли теперь не преступленье –
Верить в твердь потерянных годов?
Вновь теряя связи поколений,
Я ловлю руками чьи-то тени,
И к потерям новым не готов.
Но пока в душе трепещет вера,
И ещё бессильны плен и тлен,
Болью обретаю чувство меры:
Не щадя ни памяти, ни нервов,
Нахожу свой путь в кромешной мгле.
ТВОЙ ЛЕНИНГРАД
ММЗ
Время лязгающим траком
Пробивает колею.
Оглянись на жизнь свою:
Вырастают глыбы мрака
У Вселенной на краю.
А написанные книги
Обличают и корят.
И летят в тебя булыги
От любого забулдыги
Под напевы сентября.
Жизнь твоя теперь безвидна,
Ты готов сорваться в ад,
От неправды и обиды…
В мрак уходит Атлантидой
Твой печальный «Ленинград».
МУКА́ СLOVEС
НОЧЬ С
АПРЕЛЯ НА МАЙ
(Горловский сонет)
Как в полусне сознание парит.
Всё врёт судьба, хоть вроде мягко стелет,
Я вне себя десятую неделю,
И к звёздам рвётся нерождённый крик…
Забычковав последний день апреля,
Я первый майский кофе заварил.
А город содрогается в ночи,
И остывает в чашечке эспрессо.
Там, над Глубокой дымная завеса
И воздух обречённостью горчит.
Моей весны нерадостная пьеса
Трепещет, словно язычок свечи…
Гул сотрясает небо без умолку,
И робкий май шагает по осколкам.
ПОСЛЕДНИЕ ЧАСЫ ИЮНЯ
(Горловский сонет)
Елене Н.
Нет, не закончился июнь!
У нас с тобою день в запасе,
И мы идём по пыльной трассе,
Пока рассвет предельно юн,
Туда, где у песчаных дюн
Залив озёрный так прекрасен.
Где жизнь бурлит во весь накал,
Где ивы распустили пряди,
Разносится над водной гладью
Черноголовых чаек гвалт,
Где мир почти что мирным стал,
И преисполнен благодати.
И только сердце кровоточит
От боли отгремевшей ночи.
ТРЕВОЖНОЕ
(Горловский сонет)
Ночей тревожных бесконечна боль,
И нет надежды, что она прервётся.
Живу во тьме, хотя и верю в солнце,
Но боль упорно лезет исподволь.
Мой скорбный вой к созвездьям в небо льётся,
Где затмевает сам себя Алголь.
Туда же льнёт и канонады гул,
И нет смятеньям ни конца, ни края,
В такие ночи люди выгорают
И оседают пеплом на снегу.
Как пешка я, которой не играют,
Преодолеть тревоги не могу.
И, словно дым, — друзей ушедших лица,
И невозможно с болью примириться.
БЕДА
(Горловский сонет)
Пока слонялся по углам,
Моя беда ходила рядом:
Вокруг двора, вокруг кола,
Напитываясь злобным ядом,
Сверлила душу диким взглядом
И хищно свой момент ждала.
Пока рассвет серел в окне,
Беда, схватив меня за плечи,
Поставила лицом к стене.
А я наивно и беспечно
Смотрел, как некто жребий мечет,
Но не о ризах… Обо мне.
Мой новый день от страха жался
И от сумы не зарекался.
УСТАЛОСТЬ
(Горловский сонет)
И хочется вином залить тоску,
Ты так устал быть менестрелем бойни.
Легко судить смотрящим с колокольни,
И языком молоть словес муку,
Чтоб речь звучала злей и протокольней,
Пока их с высоты не совлекут…
А тут молчишь, накапливаешь злость,
И чувствуешь себя, как в саркофаге,
Пока душа не выплеснет бумаге
Всё то, что в хрупком сердце запеклось,
Не думая о страхе и отваге,
О спице, что вот-вот пронзит насквозь…
И судит век предвзято и сурово
За каждое несказанное слово.
ЗАЖГУ СВЕЧУ
(Горловский сонет)
Зажги свечу и сумерки отступят…
Николай Новиков
Приходит вечер по-октябрьски пресный
И выползает тонкая луна.
Я одиноко пью закат до дна,
И сумерки встают стеной отвесной.
Зажгу свечу — и в памяти воскреснут
Все дорогие сердцу имена.
И вечер вдруг наполнится стихами
И голосами тех далёких дней,
Когда запал души горел мощней,
А сердце чёрствым не было, как камень…
Холст вечера строками, как мазками,
Заполню я, и станет мир ясней.
Зажгу свечу, чтоб те, кто были с нами,
Не растворились в памяти моей.
НЕ РЕЗОН
(Горловский сонет)
Превращая стихи в согласованный шум,
Обречённо ищу подходящее слово.
Но душа, растерявшись, мне снова и снова
Настоятельно шепчет, что я, мол, спешу.
А ноябрь сверлит спину мне взглядом суровым,
Я опять не от печки по жизни пляшу.
Заговаривать сны нынче вышел сезон,
Но шаманят ветра по шершавой бумаге.
Я хотел написать про линялые флаги,
Но от этого страшный рождается звон…
Мне придётся забыть о вчерашней отваге,
Быть «героем не к месту» — уже не резон.
И слова улетают грачиною стаей,
Я во след пепел старых тетрадей листаю.
НЕУLOVEИМОЕ
Я ОСТАЛСЯ
ОДИН
Виктории П-К
Боль души, как тротиловые мегатонны…
Рвётся сердце в моей обречённой груди,
Пожинаю потери свои неуклонно.
Я остался один из семи Симеонов.
Я остался один!
Этой боли мне в душу вколочены сваи,
Плачет сердце, как будто запуганный зверь.
Это время за ворот тоску заливает.
Что мне делать теперь, моя память живая?
Что мне делать теперь?
Говорят: время лечит, но чаще — калечит!
Лишь мгновения мимо сознанья бегут.
Страх терзает меня и хватает за плечи.
Я уже не смогу быть бродягой беспечным.
Я уже не смогу!
В НИКУДА
Здесь не нужен ты, там — никто не ждёт…
Не ходи впотьмах вдоль глухих оград!
Время вздорное голосит: «Вперёд»,
Но в отчаянье ты глядишь назад.
Не поэтому ль никуда не вхож?
Обездолено ходишь гол и нищ,
Сеешь искренность — пожинаешь ложь,
И ведёт твой путь мимо пепелищ.
Нелегко понять, кто есть враг, кто друг,
Бьётся молния сквозь
