пасть, девушка машинально подняла руки в защите. Волчица схватила одну руку, не смогла прокусить толстый папин бушлат, но сжала челюстями руку с такой силой, что кости затрещали. Марина закричала и свободной рукой ударила наугад. Волчица на секунду ослабила хватку, и Марина успела освободить руку. Всплеск адреналина, сильный жар и биение собственного сердца придали смелости, и она в отчаянии вцепилась обеими руками в горло волка. Навалившись всем телом и не давая зверю и глотка воздуха она терпела боль от когтей. Волчица пыталась вырваться и била лапами по животу, груди и ногам.
– Больно, чертовски больно, терпи. Ещё тридцать, двадцать секунд и она должна сдаться – подбадривала себя Марина.
Силы волчицы будто начали покидать её, каждый удар становился слабее и, вдруг, послышался писк, нет, скулёж.
– Щенки. Щенки вышли из логова – в голове Марины полетели образы щенков, оставшихся без матери.
– Они обречены, они погибнут. Волки, которые только начали возрождаться в Луке погибнут. И это я их убью, – сомнения, страх, сострадание, жалость роились в её мыслях. Она ослабила хватку на горле, совсем немного. Из глаз потекли слёзы, хватка становилась всё слабее.
– Я не хочу тебя убивать! Не хочу! – Марина уже кричала навзрыд.
– Пожалуйста отступи, пожалуйста живи! – она кричала уже прямо в морду, приходящей в себя волчице. В конце концов она поняла, что просто не сможет убить, не сможет отнять мать у этих волчат. Она отпустила волчицу и отползла от неё, продолжая рыдать.
– Ты слышишь меня? Иди к своим детям, мы не тронем ни тебя, ни их. Только прошу, не заставляй тебя убивать!
Волчица перевернулась на живот хрипло дыша. Подняла голову и посмотрела на Марину, шатко поднялась на ноги, после чего медленно побрела в сторону девушки, и произошло то, чего Марина никогда не забудет и не сможет никому объяснить. Волчица поклонилась ей. Опустила морду к самой земле, потом подняла голову и скрылась в логове с щенками.
Хозяйка
– Благородно – тихий, девичий голос донёсся до Марины. Она всё еще сидела с пустым взглядом на снегу, пытаясь осмыслить произошедшее. От звука голоса она дёрнулась и начала оглядываться. На нижней ветке ближайшей сосны сидела молодая девушка с почти детскими чертами лица. На ней было белое воздушное платье, явно слишком длинное для ее роста. Распущенные волосы цвета жемчужного песка ниспадали ниже пояса, под луной она вся будто светилась. Марина долго смотрела на нее с открытым ртом и, наконец, спросила:
– Кто ты?
– Боже, что за глупый вопрос – сразу же подумала она.
Конечно, она уже знала, что это за девушка. Ей сложно было поверить, но она знала, что ей явилась сама хозяйка Жигулёвских гор. Девушка легким, невесомым движением срыгнула с ветки. Платье, как и ожидалось, волочилось по снегу, когда она подошла к Марине и немного наклонилась.
– Ты же знаешь кто я. Зачем спрашиваешь?
– Тогда… что тебе от нас надо, хозяйка?
В этот момент волчица снова вышла из логова, подошла к хозяйке и с благоговейным взглядом ткнулась мордой в маленькую ручку.
– Я почувствовала опасность для своей любимицы и прибыла ей помочь. Никак не ожидала стать свидетелем такой картины. Ты поступила очень благородно и жертвенно. Кормящая волчица могла убить тебя.
– Знаю, но я не смогла заставить себя убить её, ведь тогда я убила бы и тех щенков.
Хозяйка улыбнулась очень тёплой улыбкой, от которой все тревоги и страхи Марины улетучились прочь. Она, наконец-то, поднялась на ноги и оказалась почти на голову выше мистического существа перед ней. Теперь хозяйка смотрела на Марину снизу вверх, но это ни капли её не смущало, она держалась расслаблено и уверенно.
Местная правительница приблизилась к Марине вплотную, встала на носочки и поцеловала в лоб. Марина хотела было отпрянуть, но почувствовав приятное касание, почти негу, расслабилась. Поцелуй был теплый и безумно нежный, будто хозяйка вложила всего всю свою любовь, он вызывал у девушки какую-то грустную ностальгию, на глазах навернулись слёзы.
Отойдя на шаг назад, хозяйка подняла голову, и Марина посмотрела ей в глаза, впервые с момента их встречи. Они тоже сияли под лунным светом, каким-то магическим, слегка зеленоватым светом, словно в них плясали светлячки.
– У тебя чистая душа. Я ещё не встречала людей, которые так сильно любили бы Самарскую луку, но ты грустишь о ней. Почему?
– Конечно грущу. С каждым годом тут всё больше туристов, которые рвут цветы, ломают кустарники и оставляют после себя лишь мусор и разрушение. Всё больше браконьеров, которые не раздумывая убивают диких животных ради забавы, хотя у самих полные холодильники еды. Ещё и этот план по застройке, это сводит меня с ума.
– Хочешь получить силы для защиты того, что ты любишь?
– Хочу! – Марина ответила не раздумывая, почти на автомате, но сразу же почувствовала, что вопрос с подвохом.
Она открыла рот, чтобы что-то спросить, но было поздно. Звук её голоса утонул в белом вихре, окружившем её. Она ничего не видела, кроме белой пелены. В ушах шумело, ветер завывал вокруг, в нос ударил запах трав, тех самых, что она почувствовала в домике лесника.
Ей стали приходить образы, сначала очень мутные и туманные, почти неразличимые, затем становились всё четче и ярче, пока наконец не превратились в целостные картины. Вот она видит прекрасный зелёный холм, покрытый диким нетронутым лесом, на опушке леса молодая, хрупкая девушка с детскими чертами лица. Светлые волосы собраны в длинную косу, на ней белое льняное платье простого покроя, подвязанное красной лентой. Она сидит под деревом и смотрит в небо, весь ее образ говорит о благочестивости и свете.
Картина затуманилась, теперь другая. Крошечная деревня, всего домов десять-пятнадцать. На единственной улице под деревом стоит и плачет маленький мальчик. К нему подходит та самая девушка и наклоняется. Затем поднимает голову и смотрит на дерево. Улыбается и гладит ребёнка по голове. Потом в один прыжок достает до нижней ветки дерева, подтягивается и скрывается в кроне дерева. Меньше, чем через минуту она так же ловко спрыгивает с котёнком на руках и отдаёт его мальчику.
Снова туман и другая картина. Ярко оранжевое зарево ударяет Марине в глаза. Огонь. Та маленькая деревня вся в огне. Не видно ни одной живой души, пустая разрушенная деревня, охваченная огнём. Посередине улицы, между полыхающих домов, девушка в обгоревшем льняном платье падает на колени, обхватывает себя руками и бьется головой о землю в рыданиях, больше в деревне никого нет. Пламя затухало вместе с образом.
Новый
