У Володи даже голова закружилась. Он уселся на рундук и осмотрел себя. Тельняшка на нем, трусы – все то, во что вчера он был одет. Может, он впал в кому и пролежал так с десяток лет? Отпадает, потому что на нем тогда пижама больничная должна быть, а не тельник, и он на кровати в госпитальной палате должен находиться. Он же явно на подлодке. Переборки лодочные, едва заметная вибрация палубы, журчание воды в балластных цистернах. Он не мог ошибиться!
Володя рывком встал, открыл дверцу шкафа. На вешалке висела форменная флотская одежда, но не такая, какую носил он: без погон, с нашивками на рукаве – серебряной звездой, одной узкой и двумя широкими серебряными полосками. И ремень с кобурой тоже странный.
Володя расстегнул кобуру, вытащил пистолет и удивился. В армии и флоте уже лет шестьдесят как личным оружием офицеров является пистолет Макарова, или, иначе, ПМ. А он держал в руках ТТ, с которым воевали наши деды. И год выпуска его удивил – 1940-й!
Володя выщелкнул обойму, посмотрел на патроны и вновь защелкнул обойму в рукоятке. Вернул пистолет в кобуру. Кобура была именно флотская, на двух длинных ремешках, а не на шлевках на брючном ремне, как у армейских офицеров.
В дверь постучали.
– Да, войдите! – Володя не узнал своего голоса. Низкий, с хрипотцой – это был голос чужого, незнакомого ему человека.
В каюту вошел офицер. Одет он был, с точки зрения Володи, несколько странно. Форма одежды – рабочая роба темно-синего цвета, только покрой совсем другой и ткань не такая, простенькая.
Вошедший поздоровался:
– Здравствуй, командир!
– Здравствуй.
Вошедший вел себя так, как будто они давно знакомы.
– Разреши присесть?
Не дождавшись ответа, вошедший сел на рундук. Впрочем, каюта была крохотная, и другого места для того, чтобы присесть, просто не было.
– Как дела на лодке? – спросил Володя. В том, что он на подводной лодке, сомнений у него не было.
– Уже четыре часа идем под водой. Аккумуляторы заряжать надо.
– А штурман что?
– Говорит, заход солнца через час пятнадцать, тогда можно всплыть. Не дай бог – немецкая авиация засечет, своих тральщиков и миноносцев на нашу голову пришлет.
– Верно. Я скоро приду на центральный пост.
Подводник ушел. Кто он такой, для Володи пока оставалось загадкой. Но самое интересное было в том, что приходивший его явно знал. Володя еще раз посмотрел в зеркало. Лицо чужое, незнакомое, как и голос. Может, он сошел с ума и все, что он видит и слышит, – галлюцинация? Но тогда она уж слишком правдоподобная. А может, выйти сейчас к центральному посту и объявить всем, что произошло чудовищное недоразумение? Но ведь лодка в походе, в подводном положении – как его доставят в госпиталь на обследование? Или сразу спишут на берег по болезни?
Володя решил потянуть время, чтобы понять, где он, куда его занесло и как можно выкрутиться из этого положения с наименьшими для себя потерями. Вошедший явно принимал его за другого человека, похоже – за командира.
Володя надел рабочую форму. В кармане что-то звякнуло. Он сунул туда руку и выудил из кармана связку ключей.
В углу стоял сейф. Один из ключей подошел к нему, и Владимир открыл дверцу.
В сейфе оказалась куча судовой документации.
Володя наскоро просмотрел ее, уяснив, что лодка – серии «С» IX-бис, изготовлена на Горьковском заводе «Красное Сормово», № 112. На воду спущена в апреле 1937 года, а вступила в строй 23 июля 1940 года.
Володя схватился за голову. Никак лодке уже семьдесят лет? Ржавая посудина, как она еще плавает? Или она вроде «Летучего голландца», судна-привидения, на котором команда – мертвецы?
Вопросов накапливалось все больше, а ответов на них не было. Володя уже боялся выйти в коридор – идти на центральный пост. Если он и в самом деле командир, то должен отдавать приказы, а у него самостоятельного штурманского опыта – кот наплакал. Накомандует сдуру, погубит и лодку, и экипаж. Ответственность огромная!
Все-таки он набрался духу, вздохнул, как перед прыжком в воду, вышел в коридор, нырнул через люк и оказался на центральном посту.
Взглядом он окинул разом все пространство. Тесновато. Один моряк сидит на штурвале вертикальных рулей, другой – горизонтальных. Рядом, у клапанов, судя по шевронам – явно боцман. Офицер в робе у перископа. Справа, за открытой дверью, – пост гидроакустиков.
– Здравия желаю, товарищи! – обтекаемо поздоровался Володя. Сердце бешено заколотилось. Стараясь не показать волнения, тут же сунулся в рубку акустиков:
– Акустики!
– Горизонт чист, товарищ командир!
– Хорошо. Штурман, координаты!
Штурман доложил координаты лодки, показал на карте. Выходило – лодка находилась на Балтике, а главное – его шокировало число: 27 сентября 1942 года! Какое-то время Володя молчал, переваривая полученную информацию. Выходит, он неведомо как вместо Северного флота оказался на Балтике, да еще на 60 лет назад во времени, на подводной лодке допотопной конструкции, где все управление ручное. И хуже всего то, что, похоже, он оказался в чужом теле. Слышал он когда-то рассказы о реинкарнации – это когда душа умершего переселяется в тело другого живого существа. Но ведь он не умер! Умом он понимал, что все вокруг реально – и лодка, и экипаж, но до конца понять и принять данность не мог. Ладно, он потом попробует переосмыслить.
Володя сделал несколько шагов к перископу. Старпом шагнул в сторону, уступая место.
Володя взялся за откидные рукоятки, прильнул к окуляру. Медленно поворачивая перископ, осмотрел море. Только волны, солнце над горизонтом, кучевые облака, пасмурно. Облака – это хорошо, меньше возможности, что их обнаружит самолет. Судя по карте, до Германии не так далеко, и их самолеты-разведчики запросто могут совершать облеты акватории.
Владимир осмотрел воздушное пространство в зенитный перископ. Чисто.
– Стоп машинам!
Лодка прошла еще немного по инерции.
– Экипажу принять пищу, старпом – на перископ. Акустикам – слушать!
– Есть!
Володя вернулся в свою каюту. Теперь он хотя бы знал, что за подводная лодка и где они находятся. Но вот что делать дальше? Понятно, что надо воевать, бороться с немцами – все-таки сейчас 1942 год. Но у лодки должен быть конкретный приказ.
В каюте он открыл сейф и стал искать шифрорадиограммы. После недолгих поисков обнаружил целую пачку, стал читать. Получалось, лодка уже была в нескольких боевых походах и имеет на боевом счету три уничтоженных транспорта ориентировочно тоннажем двенадцать тысяч тонн. Черт, он же не знает силуэтов вражеских и союзнических транспортов, их скоростей. Для торпедных атак это важно – необходимо высчитать упреждение. Ведь лодка в торпедной атаке наводится на цель корпусом.
Он прочитал последнюю радиограмму, в которой подводной лодке предписывалось топить транспорты врага в заданном районе. Приводились координаты. В принципе лодка находилась в указанном районе.
Он пролистал судовой журнал, особенно внимательно читал последние записи, чтобы понять, какие события происходили хотя бы с момента выхода лодки с базы.
Подлодка входила в состав первого дивизиона подплава Краснознаменного Балтийского флота, в крайний поход вышла из Купеческой гавани Кронштадта, зайдя в маневренную базу острова Лавинсаари. А уж дальше – прорыв через минные поля, противолодочные сети, мимо немецких тральщиков.
Володя захлопнул журнал. Сложный выход в район боевого патрулирования.
Он посмотрел на часы. Наверху уже должно стемнеть, пора. Он ощутил в себе уверенность и жесткость, куда только делись неуверенность и растерянность первых минут его появления на лодке. Или ему помогал дух командира? Тогда где он?
Володя спокойно спустился в центральный пост.
– Акустики!
– Горизонт чист.
– Экипаж, по местам стоять, к всплытию готовиться! Малый ход!
Звякнул машинный телеграф. Стрелка глубиномера показывала 15 метров.
– Рулевым! Дифферент четыре градуса на корму! Всплываем.
– Есть! Нос лодки поднялся вверх.
Володя и старпом внимательно смотрели на глубиномер. Стрелка поползла влево – 10 метров, 5! Лодка качнулась, легла на ровный киль.
– Рубочный люк отдраить, начать заполнение цистерн быстрого погружения. Вахтенный – на ходовой мостик. Запустить дизеля на зарядку, провентилировать отсеки!
Экипаж дело знал, все команды выполнялись быстро и четко. Володя мысленно поблагодарил командира за выучку экипажа.
Лодка вздрогнула, запустила первый дизель, за ним – второй. Потянуло сквозняком. Дизеля забирали воздух из отсеков, протягивая его через открытый рубочный люк. Отсеки продувались свежим воздухом. Между отсеками были открыты и поставлены «на крючки» люки на переборках. Выход отработанных газов шел в цистерны главного балласта, вытесняя воду. Так экономился воздух из баллонов высокого давления.
Володя накинул бушлат, висевший на центральном посту, и полез по шахте на ходовой мостик. Снаружи было довольно свежо, поддувал ветерок. Волны бились о корпус лодки, долетали до ограждения мостика, периодически заливая его и даже попадая через открытый люк в шахту и на центральный пост. Ограждение мостика было лишь спереди и частично по бокам.
