ограничений, основанных на растущем числе исследований угрозы здоровью со стороны переносимых по воздуху токсинов, которые возникают в результате сжигания ископаемого топлива, промышленность, вкладывающаяся в продолжение существующей системы, окажется в невыгодном положении.
Даже помимо этих важных проблем энергия «грубой силы» не имеет большого смысла в качестве долгосрочной преобладающей стратегии. Вы бы не хотели зависеть от того, сколько сэкономили на своих ежедневных тратах, так зачем же полагаться на сбережения от всех энергетических потребностей человечества? Разумеется, спустя годы добывать углеводороды станет труднее (и дороже), и бурение в новых местах для того, чтобы добыть на несколько миллионов бочек нефти больше, не сможет решить проблему. В каком-то смысле конечные источники энергии, такие как углеводороды, извлеченные из ископаемого топлива, могут рассматриваться как нечто, отложенное на черный день, на крайний случай, чтобы скупо расходоваться – например, в каких-то медицинских случаях. Для большинства наших простых энергетических нужд люди могли бы накапливать в больших количествах солнечную энергию, которой очень много: ежедневно попадая на планету в виде солнечного света, она в тысячи раз превышает количество энергии, нужное для того, чтобы снабжать топливом деятельность человека.
Культура монокультуры
В рамках существующей парадигмы производства и развития разнообразие – неотъемлемый элемент мира природы – считается, как правило, враждебной силой и угрозой для дизайнерских задач. «Грубая сила», универсальные подходы и типовой девелопмент стремятся подавлять (и игнорировать) природное и культурное разнообразие, сокращая множественность и усиливая гомогенность.
Рассмотрим процесс постройки типового универсального дома. Вначале строители расчищают место, пока не дойдут до глинистого слоя или ненарушенного грунта. Затем появляются несколько машин и выравнивают грунт. Деревья срублены, природная флора и фауна уничтожены или распуганы, универсальный мини-дом из контейнера McMansion или модульный дом возводятся без учета окружающей его природной среды – того, как солнце может нагревать дом зимой, какие деревья могут защитить его от ветра, жары или холода и как состояние почвы и воды может быть сохранено и сейчас, и в будущем. Двухдюймовый ковер из чужеродных видов трав положен на участок.
Обычный газон – интересное создание: люди высаживают его, затем поливают искусственными удобрениями и опасными пестицидами, чтобы он рос и чтобы держать его в форме, – и всё это для того, чтобы можно было срезáть и косить то, что поощряли расти. И горе маленькому желтому цветочку, поднявшему головку!
Большинство современных городских пространств просто разрастаются всё больше и больше – как часто говорят, подобно раковой опухоли, – попутно уничтожая окружающую среду, закатывая естественный пейзаж слоями асфальта и бетона, а не проектируются в соответствии с природным и культурным ландшафтом[11].
Традиционное сельское хозяйство стремится действовать похожим образом. Цель коммерческого выращивания зерновых на Среднем Западе состоит в том, чтобы произвести как можно больше зерна при как можно меньших затратах усилий, времени и денег, – это первая заданная цель промышленной революции – максимальная эффективность. Бо́льшая часть стандартных производственных процессов сегодня сосредоточена вокруг высокоспециализированных гибридных и, вероятно, генетически модифицированных видов зерна. Они формируют монокультурный ландшафт, поддерживающий одну определенную культуру, которая, скорее всего, даже не оригинальный вид, а какой-то супергибридный сорт. Фермеры удаляют другие виды растительной жизни, применяя обработку земли, которая ведет к сильной эрозии почвы под воздействием воды и ветра и требует масштабного применения гербицидов. Старинные сорта зерна утрачены, потому что их урожаи не отвечают требованиям современной торговли.
На первый взгляд эти стратегии кажутся современной индустрии и даже «потребителям» разумными, но они чреваты как скрытыми, так и явными проблемами. Элементы, удаленные из экосистемы в целях максимально быстрого получения более богатого урожая (то есть для того, чтобы сделать более результативными производственные процессы), в ином случае могли бы оказать благотворное влияние на сельское хозяйство. Растения, уничтоженные при обработке земли, к примеру, могли бы предотвратить эрозию и подтопление, стабилизировать и восстановить почву. Они могли бы стать местом обитания насекомых и птиц, часть которых – естественные враги вредителей урожая. Сегодня, когда вредители сделались стойкими к пестицидам, их количество возросло, поскольку их естественные враги были уничтожены.
Применение обычных пестицидов – это вечные издержки как для фермера, так и для окружающей среды: это как минимум непродуманное использование «грубой химической силы». Хотя химические компании предупреждают фермеров о необходимости быть внимательными с пестицидами, тем не менее они получают выгоду, продавая их в больших количествах. Другими словами, компании неумышленно инвестируют в расточительное – даже неправильное – обращение со своими продуктами, что может вызвать загрязнение почвы, воды и воздуха.
В такой искусственно поддерживаемой системе, из которой исключены природные враги вредителей и некоторые растения и организмы, присутствующие в круговороте органических веществ, должна применяться более грубая химическая сила (пестициды, удобрения) для того, чтобы обеспечить ее коммерческую устойчивость. Почва лишена питательных веществ и пропитана химикатами. Люди могут не захотеть жить так близко к месту их применения, опасаясь избыточного воздействия химикатов. Вместо того чтобы быть эстетическим и культурным удовольствием, современное сельское хозяйство превратилось в ужас и страх для местных жителей, которые хотят жить и растить свои семьи в здоровом окружении. В то время как экономическая прибыль возрастает немедленно, общее качество каждого аспекта этой системы фактически крайне низкое.
Проблема здесь не в сельском хозяйстве per se, но в узких целях самой деятельности. Целенаправленное разведение одного вида растений радикально уменьшает богатую сеть «сервисов» и побочных эффектов, в которую изначально вовлечена вся экосистема[12]. Традиционное сельское хозяйство, как говорили еще несколько десятилетий назад Пол и Анна Эрлих, а также Джон Холдрен, по-прежнему является «упрощением экосистем, заменой относительно сложных природных биологических сообществ относительно простыми искусственными на основе нескольких сортов культур»[13]. Эти простые системы не могут выжить сами по себе. По иронии судьбы упрощение влечет за собой использование даже большей «грубой силы», требующейся системе для достижения намеченных целей. Уберите химикаты – и современные модели сельскохозяйственного контроля и различные культуры ослабеют (до тех пор, пока различные виды постепенно не вернутся к исходному состоянию, возвращая экосистеме ее сложность)[14].
Активность равна процветанию
Интересный факт: разлив нефти из танкера «Эксон Вальдез» в 1991 году фактически повысил внутренний валовой продукт Аляски. Зона пролива принца Вильгельма показала рост экономического благоденствия, поскольку очень много людей участвовало в попытке ликвидации последствий разлива. Рестораны, гостиницы, магазины, бензоколонки и склады – все пережили временный всплеск экономической активности.
ВВП принимает во внимание только одно измерение: активность. Экономическую активность. Но какой здравомыслящий человек назовет последствия разлива нефти прогрессом? По некоторым оценкам, авария «Вальдеза» привела к гибели живой природы в большей степени, чем любая рукотворная экологическая катастрофа в истории США. В соответствии с государственным докладом 1999 года лишь два из двадцати трех пострадавших от разлива нефти видов животных восстановились. Влияние на рыбу и живую природу продолжается до сих пор: опухоли, генетические дефекты и другое воздействие. Разлив нефти привел к потерям в культурном разнообразии. Они наблюдаются в пяти парках, четырех критических зонах обитания и государственном охотничьем заказнике штата. Был нанесен урон важным местам нереста и выращивания рыб, что могло стать причиной массовой гибели популяции сельди в проливе принца Вильгельма в 1993 году (возможно, из-за вирусной инфекции в результате воздействия нефти). Разлив нефти нанес значительный ущерб доходам рыбаков, не говоря уже о трудноизмеримом влиянии на моральное и эмоциональное здоровье.
ВВП как мера прогресса возник в эпоху, когда природные ресурсы еще казались безграничными и «качество жизни» означало высокие экономические жизненные стандарты. Но если о процветании судить только по возросшей экономической активности, тогда автомобильные аварии, визиты к врачу, болезни (такие как рак) и утечка химических веществ – всё это признаки процветания. Потеря ресурсов, упадок культуры, негативные воздействия социального и экологического характера, ухудшение качества жизни – весь этот причиняемый вред
