— Ну что, Николай, давайте я вас все же… Посмотрю.
Многозначительная пауза перед «посмотрю» мне не кажется. Явно не кажется.
Она встает, устанавливает прямо напротив моих глаз внушительный бюст и наклоняется. Эротично так помахивая молоточком перед лицом.
— Мне нужна ваша реакция… — Шепчет сексуально.
А у меня реакция есть. Хорошая такая. Несмотря на ночные подвиги, ни разу не задержавшаяся. Правда, при воспоминании о розовом драконе, все слегка приувядает, но Наталья водит молоточком перед глазами, грудь ее колышется, и белье, похоже, красное. Под белым халатиком. Мммм…
— Николай, — она щелкает пальцами, возвращая в реальность, — реакция на молоточек, необходимо следить за ним взглядом!
— Ага…
Она опять наклоняется, и я уверяюсь в правильности своей догадки насчет цвета белья.
Красное.
И вот какого хера на работе носить халат на голое тело, еще понятно. Мало ли, жарко, может…
А вот развратное бельишко?
Бабы на работу, особенно на целый день, обычно что-то попроще таскают. Поудобней.
А если такое надевают, то это «жжж» явно неспроста, как говорил один толстый философ. Прежде чем полезть искать приключений на свою мохнатую жопу.
Это чем же она тут собралась заниматься? Со мной?
Помню я поговорку про то, что, если, раздев бабу, ты обнаруживаешь дорогое комплектное бельишко, то решение о том, что сегодня будет секс, явно принимаешь не ты.
Верная, кстати, поговорка.
И как-то обидно становится.
Как телка на веревочке тянут.
В стойло.
Эта мысль моментально сбивает с нужного настроя, и лапа моя, уже вполне однозначно поднявшаяся, чтоб проверить, насколько у Натальи богатство … богатое, так и не доходит до дела.
Наталья смотрит в глаза, типа, отслеживает зрачки, крутит перед моим лицом молоточком, опасно, кстати, и вздыхает.
И все эти мелкие детали, по закону дедукции, складываются в единую, в принципе, привлекательную картину, от которой я бы раньше не отвернулся. И с радостью подключился к игре.
А сейчас отчего-то напрягает ситуация.
И симпатичная, явно приглашающе наклонившаяся докторша, и сама идея случайного траха в поликлинике.
И даже визуальный ряд, картинки, как я мог бы поставить сейчас Наталью, прислонить к ее столу, задрать халатик и качественно поиметь, не вызывает желания. Воплотить все это дело в жизнь.
А вот настороженность — очень даже.
Потому что не так что-то в этой картинке. Не то.
Не могу понять, что, но вот жопой чую, не стоит этого делать. А если чуйка работает в такую сторону, значит, надо действовать.
Потом думать буду, что произошло. И жалеть о не случившемся феерическом трахе с сексапильной докторшей тоже буду потом.
Сейчас же честно смотрю за молоточком, глаза не таращу на ее прелести, и вообще веду себя, как евнух.
Наталья, безрезультатно поводив инструментом перед моей физиономией, глубоко вздыхает-выдыхает, а затем садится обратно.
И халатик ее задирается еще выше. Открывая дополнительный обзор. А то, мало ли, вдруг титьками не впечатлился?
Я это подмечаю, но организм, напуганный нестандартной ситуацией и громко вопящей о подставе чуйкой, не реагирует.
— Хорошо… — мурлыкает она, — если что-то будет беспокоить… И вообще, если что-то понадобится… Вот мой телефон, звоните в любое время…
— Ага, обязательно, спасибо! — включаю жизнерадостного дурака и вылетаю из кабинета так, как до этого из розового алькова пышной фемины не вылетал.
Потому что там — была просто розовая раковинка со створками, которые могли схлопнуться. Сама раковинка — неповоротливая, а потому не особо опасная.
А вот здесь…
Здесь, сука, паучьи сети. И в центре паучиха, у которой лапки очень шустрые. И длинные.
Не заметишь — оплетет, замотает, закрутит… И сожрет.
Колян, две ловушки за одно утро!
Ты стал беспечным, Колян!
Ты начал лажать!
Я несусь по коридору, сердце бьется сильно, словно опасности какой-то избежал. И эта реакция бесит.
Давно я стал баб бояться?
И что дальше будет?
Отвлекаюсь, смотрю в бланк, там надо еще печать ставить в отдельном кабинете, и неожиданно налетаю на кого-то.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Причем, нехило так налетаю! Встречный с полузадушенным писком врезается в стену, а потом мячиком отлетает опять в меня. Я машинально подхватываю, сразу не понимая, девочку, что ли, травмировал?
Слишком уж мелкая.
Сука! Только этого для полноты картины мне и не хватает!
И в первые мгновения даже не верю, и на полном серьезе считаю, что словил глюки, когда вижу устремленные на меня снизу злые знакомые глазки.
Опа! Да это у нас Злючка! Во всей своей злой красе!
Щечки алеют с улицы, губки пухлые раскрыты, наверняка, опять отчитывать собирается, глаза блестят злобно и высокомерно.
Я начинаю верить одновременно в судьбу и в то, что сегодняшний день еще не до конца просран.
Не церемонясь, хватаю уже за оба худеньких даже в пальто теплом плечика, держу.
Она запрокидывает голову. Оно и понятно, разница у нас в росте серьезная. И эта поза ну очень удобна для поцелуя. Такого, как в фильмах старых голливудских бывает. Когда баба так голову отклоняет, что вообще непонятно, как она у нее не отваливается нахрен. Раньше я над таким ржал.
Сейчас смотрю и понимаю — есть в этом что-то. Такое… Типа, подчинение. Когда большой и сильный мужик, типа меня, держит в своих лапах слабую и маленькую женщину. Типа Злючки.
Легко сейчас можно сократить расстояние и, не дожидаясь, пока она отойдет от шока и чего-нибудь злое вякнет, как по обыкновению происходит, закрыть ей рот. Губами. Как давно хотел. Прямо чуть ли не с первой нашей встречи, тоже, кстати, случайной.
Эта козочка тогда за мой байк в темноте зацепилась и чуть не упала. А я поймал. И даже в темноте успел разглядеть, какая она клевая. Пока рот не раскрыла.
И потом нас судьба сталкивала пару раз.
И я даже думал, что, возможно…
Но нет.
Злючка сама все обрубила, да жестко так, как только училки и умеют. Я себя опять, словно в школе почувствовал.
Вот же, отдельная эта категория баб — училки.
Бешеная.
Вон, Данина Ленка, пока он бегал за ней, такое ему устраивала, так позорила мужика при всех нас, отчитывала, да строго пиздецки, словно ученика на уроке! Мне его прям жаль было. Помочь пытался, чем мог!
И помог, главное!
Если б не я, то они бы и не женились!
Иногда, кстати, я думаю о том, что не надо было мне так стараться. Глядишь, был бы сейчас дружбан мой Даня, клевый мужик и отчаянный байкер, свободным волком. Как и я.
А не отцом семейства, вечно на телефоне висящем и замотанным памперсами, детским питанием и рассуждением о цвете какашек.
Не, это я, конечно, немного преувеличиваю, но, бляха муха… Так жаль мужика. Так жаль.
А все его училка, Лена Николаевна! Замотала свободного парня, в каблук превратила… А казалась такой невинной…
Все они такие! У каждой своя тактика!
Кто-то габаритами берет и «Нежной сиренью», кто-то красным бельишком под белым халатиком, кто-то неприступностью своей и язычком злым.
— Ну? И долго вы намерены меня держать?
О!
Вот о чем я говорил?
Уже ротик раскрыла!
И только для того, чтоб опять обругать!
Нет, чтоб поблагодарить рыцаря за спасение своей, плохо держащейся на ногах тушки, подарить ему поцелуй приветственный. Все же мы уже две недели не виделись, с того горького момента, когда она отшила меня в своем кабинете. Невежливо и незаслуженно обидела, коза!
Я тогда с горя аж надрался.
— Привет, Злючка! Опять на ногах не стоишь?
— Это вы не смотрите, куда идете! Отпустите немедленно!
Смотрю в ее глаза, злые такие, блестящие, на то, как губы ее движутся. Розовые, как и щечки. Волосы из-под вязаной шапочки выбиваются. Такая маленькая, такая… черт, ладненькая вся!
И чего такая злая?
Неосознанно с досадой сжимаю пальцы крепче на плечиках, провожу вверх-вниз, с заходом на узкую спинку. Благо — ширины ладоней вполне хватает. Я не самый здоровенный парень, до бугая Бойцова или Дани Шатрова мне чуток не достает веса и роста. Зато всего остального — через край. А харизмы и умения разговаривать с женщинами — так вообще вагонище. Поделиться могу даже!
