Под «ритуалом» понимают совокупность и установленный порядок обрядовых действий при совершении какого-либо акта. В применении к теме данного исследования вначале возник именно ритуал. Человечество в целом, каждый народ, группа или общность в составе какого-либо народа в отдельности вырабатывали комплекс действий, связанных с прощанием с умершими, учитывая наиболее важные и значимые характеристики жизни и ценностей данного человеческого объединения или сообщества. Необходимость что-то сделать с телом умершего – будь то каннибализм, перенос в другое место, сожжение, закапывание – определило уровень цивилизации и культурных особенностей определенного социума. Манипуляции с телом покойного постепенно выработали устойчивый набор ассоциаций, связанных с каждым действием в отдельности и совокупностью действий в целом, что способствовало постепенному переходу ритуала на более высокую ступень церемониала.
Ритуал несколько отличается от понятий «церемониал» и «церемония». Церемония – это внешние условности, принужденность в поведении. Если в ритуале находят отражение обычаи и представления народа, то церемонии – это понятие более искусственное. Отрабатываясь на протяжении определенного времени и подвергаясь оценке с точки зрения главенствующих представлений о нравственных, культурных и религиозных ценностях, ритуал обрастает условностями, зачастую надуманными, но представляющимися необходимыми для поднятия его над уровнем обыденности. Постепенно церемонии переходят к более высокой степени церемониала. Церемониал – официально принятый распорядок церемонии (торжественного приема, шествия и т. п.).
Говоря о смерти и похоронах, следует разграничивать похоронный ритуал людей обычных, т. е. церемонии, коими человек окружает проводы близких ему людей, и более высокое понятие государственного церемониала погребения представителей верхушки общества, особенно первых лиц государства, коими являются члены правящей группы.
Переходя от одной исторической формации к другой, человек не только привносил новые обрядовые элементы, но и сохранял привычные, выработанные ранее. Взаимодействие с другими народами и их культурой также не проходило бесследно. Безусловно, для нашей страны основополагающим фактором явилось крещение Руси в 988 г.[64] и введение христианского мировоззрения. Языческие обряды и русские национальные особенности слились с христианскими ритуалами, создав особый строй церемониала смерти и похорон. Смерть и похороны представителей княжеской верхушки имели особое значение в жизни русского общества Средневековья, в русских летописях им уделяется значительное место. Постепенно начали складываться погребальные центры и особые ритуалы, с большей или меньшей точностью соблюдавшиеся при каждых следующих похоронах. Естественно, одни похороны не могли в точности походить на предыдущие, как жизнь одного человека непохожа на жизнь других людей, но, несмотря на различия, с течением времени вырабатывались определенная последовательность и набор действий, сопровождавших как уход человека в мир иной, так и его проводы. В связи с таинственностью события – неизвестностью того, что же будет после, и страхом перед неминуемостью конца – этим действиям придавалось мистико-символическое значение.
Принятие монашеского пострига
Русские правители были людьми светскими. В некоторых исследованиях указывается на традиционное принятие ими монашеского пострига или даже схимы перед смертью,[65] однако фактами это не подтверждается. Ни один царь из династии Романовых не только схиму, но и постриг монашеский не принимал. Несколько иная ситуация складывалась в средневековый период. При более подробном рассмотрении данного вопроса выясняется, что, чувствуя приближение смерти, добровольно постриглись в монашество несколько князей. Насильственный постриг в данном контексте рассматриваться не может. Б. А. Селий, составивший описание русских правителей от легендарного Рюрика до первой трети XVIII в.,[66] отделяет добровольно принявших постриг князей от насильственно постриженных. Так, насильно был пострижен в монахи и убит Игорь Ольгович Черниговский, княживший в 1146 г. По своей воле одним из первых принял постриг князь Александр Ярославич, вошедший в историю как Невский, впоследствии приобщенный к лику святых. Вероятно, факт принятия им схимы сыграл не последнюю роль в его канонизации. Кроме Александра Невского Селий упоминает его сына князя Андрея Александровича Городецкого (княжил в 1294–1304 гг.): «Постригшись в схимники, пойде в оно царство».[67]
Смерть для наших предков не представлялась событием, полным глубокой печали, а воспринималась светло. Обычно о ней говорится в оптимистических, радостных тонах, подтверждающих христианскую идею о смерти как переходе из жизни земной в жизнь вечную: «Василий Иоаннович (1479–1533) напоследок радостно в горняя преходит».[68] Другой источник – «Постниковский летописец» – свидетельствует о принятии схимы Василием Иоанновичем: «Преставижеся князь великий Василей Иванович всеа Русии, в иноческом чину наречен бысть Варлам, в лета 7042-го месяца дек[абря] в 3 день, с среды на четверг, 12 час нощи противу Варварина дни».[69] В данном случае соотнесение с христианским праздником (Варвариным днем) имеет огромное значение для преобразования даты в соответствии с современным календарем.
Пострижение в иноки умирающего Василия II Темного. Миниатюра из летописного свода. XVI в.
Следует признать, что не всегда исследователи обладают полным знанием, опираясь только на свидетельства современников события, ведь зачастую они бывают неточны. Иногда археологические изыскания позволяют пролить свет на существо вопроса. Так, реконструкция остатков монашеского одеяния Ивана IV Грозного – куколи и аналава, обнаруженных при вскрытии его захоронения, проведенная Т. Н. Кошляковой,[70] показала, что царь мог быть также пострижен в чин великосхимника. Одежда монашеских погребений соответствует облачению трех монашеских чинов: новоначального инока, малосхимника и великосхимника. Другие находки монашеских облачений и атрибутов в погребениях XIV–XVII вв. немногочисленны, например кожаный пояс с тисненым изображением двенадцати праздников из погребения княгини Евдокии Дмитриевны, вдовы Дмитрия Донского.
Из представителей династии Романовых добровольно приняла схиму перед смертью дочь царя Михаила Федоровича царевна Анна Михайловна, постригшись в монахини Вознесенского монастыря с именем Анфисы 18-го, приняла схиму 24-го, скончалась 27-го октября 1671 г.[71]
Б. Чориков. Александр Невский принимает схиму
Во время правления Петра I положение его единокровных сестер (братьев уже не было) стало неоднозначным, некоторые из них принимали монашество, как по своей воле, так и против нее. Такова судьба царевны Марфы Алексеевны, обвиненной во время стрелецкого бунта 1698 г. в том, что она получает от стрельцов челобитные и является связующим звеном между ними и опальной сестрой царевной Софьей. После подавления бунта Марфу Алексеевну отправили в Успенский монастырь Александровской слободы и вынудили постричься в монахини с именем Маргарита 29 мая 1699 г.
Соправительница братьев Иоанна и Петра царевна София Алексеевна была пострижена в монахини с именем Сусанны 21 октября 1698 г. в московском Новодевичьем монастыре, где находилась в заключении. Перед смертью она стала схимонахиней и вернула себе свое первоначальное имя София, скончавшись в том же монастыре 3 июля 1704 г., где и была похоронена.[72]
Похоронная процессия великого князя Василия Ивановича. Копия с миниатюры из Царственной книги. (Анучин Д. Сани, ладья и кони как принадлежности похоронного обряда. М., 1890. С. 22)
Духовные завещания
Начиная с глубокой древности, наши правители оставляли завещания – духовные грамоты, которые составляли при жизни, определяя, кто из наследников сможет претендовать на большие права, кто на меньшие. Эти духовные грамоты сохранялись как документ государственной важности и впоследствии былиопубликованы исследователями. Н. И. Новиков собрал в своей «Древней российской вивлиофике» многие завещания известных русских князей, в их числе «Список с духовной грамоты великого князя Василия Васильевича»,[73] который преставился в 1462 г.: «Во имя святой Троицы и по благословению митрополита всея Руси Феодосия, завещал детям жить как один и почитать мать, которая им вместо отца. Старшему сыну Ивану Васильевичу завещал Великое княжение», ему же завещал и главную святыню – крест Петра чудотворца, всем выделил уделы, распределил богатства. Подпись на подлиннике «Смиренный Феодосий, Архиепископ всей Руссии» говорит о том, что церковные иерархи скрепляли завещания, подтверждая их подлинность своей подписью и печатью: к грамоте привешены две печати: одна – великого князя, другая – митрополичья.
