Ох, я же совсем забыла о кольце!
Я достала коробочку из кармана халата и снова её раскрыла. Очень красивое золотое кольцо с крупным изумрудом. Несмотря на то, что я равнодушна к украшениям, изумруды мне нравятся, хотя это и не мой камень.
– Я буду считать, что мы услышали друг друга, Влад, и обо всём договорились. – Я надела кольцо на средний палец, а предполагалось, вероятно, на безымянный.
– А я буду считать, что у меня есть время всё изменить и...
Взволнованный и тихий голос Влада заглушает трель моего мобильника.
– Добрый день, Александр Андреевич. У Вас для меня хорошие новости?
Я отлично понимаю, что у Ланевского их нет, но теперь ему надо хоть одну придумать.
– Здравствуй, Диана. Я тебе на почту всё выслал и написал, ты, наверное, уже видела. А по поводу квартиры – ребята сегодня завезут материалы, и я сам всё проконтролирую.
– Это хорошо, но Вы ведь не для этого позвонили?
– Послушай, Диан, Соболев сейчас на больничном, поэтому если ты не очень торопишься, то он займётся твоим объектом позднее.
– Он жив?
– Кто? – оторопел Ланевский.
– Соболев.
– О, господи, конечно, он жив.
– Тогда, если он не планирует умирать в ближайшую неделю, пусть немедленно приступает к работе.
– Но ты ведь ещё не решила, что именно хочешь…
– Уже решила, Александр Андреевич. И свои хотелки я отправлю Соболеву напрямую, а Вас поставлю в копию. Полагаю, ваш ценный кадр не смертельно болен?
– Однако жёстко ты ведёшь дела, – неодобрительно проворчал Ланевский.
– А если я стану церемониться с каждым, как Вы со своей секретаршей, то скоро тоже начну искать работу чьей-нибудь помощницей.
– Ну, до этого, я уверен, не дойдёт… Но, Диана, подчинённые ведь тоже люди со своими…
– А Вы всех проверяли?
– В смысле?
– На человечность.
– Я тебя не совсем понимаю, Диана…
– Совсем не понимаете, Александр Андреевич. А вот я Вас отлично понимаю и не сомневаюсь, что именно Вы посоветовали приболеть своему сотруднику. А меня понять даже не пытайтесь, Вы сначала свою службу безопасности поменяйте.
– Почему? – вконец растерялся мой собеседник и даже не пытался отрицать, что отправил Артурчика на больничный, лишь бы сохранить мир в собственной семье.
– Странно, что Вы меня об этом спрашиваете, я ведь не занимаюсь безопасностью Вашей компании. Почему бы Вам не поинтересоваться у начальника СБ?
– Диан, моей компании что-то угрожает?
– Очень надеюсь, что нет, а иначе, зачем бы мне Ваши акции.
Я не собиралась издеваться над мужчиной. Но, в конце концов, он давно обязан был выяснить, что Артурчик – вовсе не случайная жертва моих экспериментов.
В итоге, Ланевский не успокоился, а ещё больше разволновался. Ну да ничего – ему полезно, а то окружил себя бесполезным планктоном.
Кажется, у нас с Владиком был серьёзный разговор. Я спрятала мобильник в задний карман джинсов и повернулась к своему блондинчику. Он смотрит на меня, словно видит впервые – наверное, его впечатлил мой резкий тон во время разговора с Ланевским. Но это даже к лучшему – пусть не расслабляется.
– Что-то не так, Владичка? – спрашиваю с вызовом.
– Я очень люблю тебя, – отвечает он так спокойно и просто, словно это будничный ответ на мой вопрос.
Вот опять это слово – как же оно меня бесит! Я давно живу с полной уверенностью, что любви между мужчиной и женщиной не существует. Страсть, похоть, привязанность – это да. Но любовь… ведь это совсем другое. Любовь бывает к родителям, к детям – безусловная, всепоглощающая. Любовь к близким друзьям более спокойная и не такая щемящая, но, предполагаю, всё же любовь. Как называется то болезненно-острое ощущение, с которым я живу много лет – я не знаю, до сих пор не могу дать ему определение. Но оно не имеет ничего общего с теми чувствами, что принято считать любовью к мужчине. Любовь между мужчиной и женщиной – это что-то эфемерное. Секс усиливает остроту чувств, он же их и разрушает в конечном итоге. Феликс со мной не согласен, хотя наглядных примеров у него нет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Таким примером могла бы стать моя мама, но, думаю, там всё слишком неоднозначно. Ну, сколько она знала моего отца – несколько месяцев? А потом, на протяжении долгих лет лелеяла и упрямо подогревала свою, так называемую, любовь, придумывая отцу нелепые оправдания и каждый день проживая в ожидании чуда. Если это любовь, то пусть это прекрасное чувство меня не коснётся, потому что назвать такое счастьем могла лишь моя мамочка. А она точно была волшебным существом. Надеюсь, она счастлива сейчас где-то в райских садах и вряд ли там встретит моего папеньку. Ведь он сын демона и место ему в огненном котле. Возможно, он и меня там когда-нибудь дождётся.
– Я люблю тебя, Диана, – повторил Влад, – люблю, как сумасшедший.
– Не повезло тебе, Владик. – Я натянуто улыбнулась. – Ладно, пойдём на выход, мне пора номер сдавать.
*****
К моему дому мы подъехали каждый в своём авто. Влад помог перенести мой багаж в квартиру, и был крайне удивлён интерьером. Моя гостиная предстала в чёрно-белых тонах. Из мебели в ней были лишь огромный диван, кресло и длинная тумба под широкой плазмой. Шкаф был встроен в стену и не был заметен. Большой рыжий торшер причудливой формы смотрелся в строгой комнате, как апельсин на снегу.
– Не знал, что ты поклонница минимализма, – прокомментировал Влад своё удивление.
– Это ты ещё в спальне моей не был, – я усмехнулась, представляя его шок.
– Надеюсь, что очень скоро буду, – Влад расплылся в довольной улыбке и отправился на поиски спальни.
По тому, как он удивлённо присвистнул, полагаю, нашёл, что искал.
Это была нежно-бежевая спальня принцессы. Именно так и назывался спальный гарнитур – «Принцесса». Стены и потолок в лепнине, резная вычурная мебель, балдахин над широкой кроватью, пушистый ковёр, роскошная люстра, ламбрекены на шторах. Влад пребывал в полном недоумении, стоя посреди всего этого странного великолепия, в придачу заваленного моими вчерашними покупками.
– Этот стиль для меня просто никак не увязывается с тобой, – растерянно озвучил он.
– А это вовсе и не мой стиль, просто я экспериментировала, и это был мой маленький каприз. Почему нет? Эта квартира всё равно для меня перевалочная база. И теперь я имею то, что имею. А тебе ещё не пора на работу, милый? – мне не терпелось остаться одной.
– Надоел? – спросил он с грустной улыбкой.
К моему недоумению, не то чтобы надоел, а даже совсем наоборот – стоял и снова будоражил моё блудливое воображение.
– Предпочитаю, чтобы мой муж был добытчиком, а не безработным бездельником с круглосуточно неугомонным членом, – копнула я ещё глубже себе яму, в которой и так сидела по уши. Зато Влад разулыбался после моих неосторожных слов, будто разгадал какой-то тайный смысл. Ну-ну…
Похоже, я отправила мозги в долгосрочный отпуск, а председательствующее место заняла неуёмная похоть. Именно эта зараза и опутывала меня сейчас, невзирая на боль во всём теле, особенно внутри самых разгулявшихся органов. Но очень своевременно позвонил Карабас и попросил о встрече, на которую я с готовностью согласилась. Мне срочно нужна была передышка от этого сексуального безумства.
Не без труда мне удалось отправить Влада спасать рабочий день. Я пообещала ему позвонить, как только освобожусь, и обновить с ним мою новую спальню. Идиотка! Этот блондин на меня плохо влияет, но как только Влад исчез из поля зрения, мой размягчённый мозг стал понемногу выдавать адекватные мысли. И именно сейчас шансы, что я действительно ему позвоню, были очень невелики.
ГЛАВА 3.Диана, 2018
К новому офису Карабаса я подъезжаю бодрая и уверенная в себе. Территория, на которой находится новая резиденция Соколова, меня впечатлила, и про себя я отметила, что ничего он не потерял, переехав сюда. Осмотревшись, я легко узнаю элитный жилой комплекс «Седьмое небо» – впечатляющее зрелище. Два из семи домов ещё не сданы и огорожены. Но и это не может испортить впечатления от уже готовых объектов. В Москве работа двигается быстрее, чем в моём городе. Откинув голову, я сквозь лобовое стекло своего Поршика осматриваю верхушки роскошных высоток и то, что я вижу, мгновенно пробуждает во мне злобного монстра, готового к войне.
