***
Великан-дуб, протянул свои руки-ветви навстречу первым лучам солнца.
– Доброе утро! – проскрипел он своим старческим голосом.
– Доброе! Доброе! – прощебетала птаха, пролетавшая мимо.
– Доброе! Доброе! – приветливо отозвались травы.
– Доброе! Доброе! – порывисто свистнул ветер.
Утро и впрямь было добрым – день обещал быть солнечным, но еще по-весеннему нежарким. Лес просыпался. Лес ждал гостей.
Гости приехали ближе к полудню. Шумная, веселая толпа горожан, на трех машинах. Разожгли костер. В тени дуба-великана поставили походный столик и стулья. Вскоре потянуло ароматным шашлыком. Люди отдыхали, ели, пили, пели песни под гитару, веселились во всю, строили планы на следующие выходные, обсуждали научные статьи и последнюю конференцию, сыпали умными терминами. А под вечер, когда солнце стало клониться к западу и похолодало, горожане собрали остатки недоеденных блюд, погрузились в свои машины и уехали.
***
Кроваво-красные всполохи заката скользнули по изуродованному вырезанной надписью стволу дуба-великана, прощаясь. Ветер еще раз взметнул песок, чтобы окончательно загасить тлеющие угли костра и улетел куда-то по своим делам…
– Не печалься, – улетая, крикнул ветер лесу, – ни все люди такие! А лес лишь тяжело вздохнул.
***
Бледный свет полной луны, отражаясь, играл в гранях пивных бутылок, брошенных дневными отдыхающими, а дуб-великан тихо стонал – болели его подожженные корни, изрезанная надписью кора. Он смотрел на осколки бутылок, консервные банки, влажные салфетки и ему становилось еще больнее.
Вдруг чья-то рука коснулась его ствола и тихий голос запел: «Древние рощи полны голосов, шепотом трав и камней, с севера тянется дым от костров, враг рыщет в той стороне…»1 ему отвечали другие: «… духи грозы бьют в барабан, из молний куют нам мечи, мы принесем жертву Богам, кровью своей напоим…»2. Это были ночные гости леса. Дуб смотрел на темные фигуры в капюшонах: одни собирали банки и осколки стекла, другие свежим дерном присыпали корни дуба, живительной смолой затерли надпись на его коре. Выложив кострище на голой земле, развели огонь. Высоко в небо взлетало пламя, а люди, смеясь, с разбегу прыгали через костер.
Уже под утро, уходя из леса, они залили костер водой, засыпали землей, унесли с собой мусор.
– Кто вы? – прошелестел им в след дуб.
– Язычники – потомки друидов, – ответил один из них.
Горькая правда
***
Считается, что в эту ночь разговаривают звери и птицы, деревья шепчутся между собой и могут переходить с места на место, а колдовство особенно сильно и ни от кого невозможно скрыть правду. Это была одна из тех волшебных ночей, когда в чаще леса расцветает цветок папоротника, а лесные духи ждут в гости очередного охотника за древней легендой. Это была ночь летнего солнцестояния. И случилась тогда по истине волшебная история.
***
В одной деревне жила в давние времена колдунья. Жила она на опушке тёмного леса, за деревенской околицей, селяне ее сторонились, но в час беды не гнушались украдкой приходить к ведунье за советом, да настоями целебными. Всем помогала она, кому добрым словом, а кому и делом, лечила детишек, оберегала скотину на полях, да мужей своенравных от рукоприкладства отваживала. И случилось так, что однажды, в канун летнего солнцестояния пришла к ней за советом жена кузнеца.
Конец ознакомительного фрагмента.
Примечания
1
«Ария» – «Крещенье Огнем» – прим. авт.
2
«Ария» – «Крещенье Огнем» – прим. авт.
