– Но почему все-таки трезвонит эта проклятая пищалка? – продолжала недоумевать Милентина.
– Тетя, как мы могли забыть?! В позапрошлом году тебе после перелома руки вставили металлический штырь, вот он и намагнитился.
Наконец объявили посадку. Пассажиры выстроились в очередь, и Милентина забыла об инциденте, сосредоточившись на паспортах и билетах.
Дружный топот ног по коридору лайнера, и все торопливо рассаживаются по местам. Бизнес-салон был наполовину пуст, и Петр начал внимательно разглядывать попутчиков, втайне надеясь увидеть Серова. Академика в салоне не было. Однако полет – все-таки слишком волнующее событие, чтобы думать о посторонних вещах. Несмотря на свои научные степени и знание формулы Жуковского для подъемной сил крыла, Петр в глубине души недоумевал, как эта махина все-таки удерживается в такой легкой и прозрачной среде как воздух.
* * *
Петр уже забыл о Серове, когда неожиданно увидел его уж в аэропорту возле транспортера. Академик задумчиво обозревал плывущие мимо него вещи, словно вычисляя в уме коэффициент трения, при котором они не соскользнут с ленты. «Вот черт, изображает из себя светило науки, а сделал в жизни какую-то чепуху», – злобно подумал Петр. Серов всем своим спокойным видом настолько отличался от жаждущих вовремя схватить свой багаж, что невольно обращал на себя внимание и вызывал интерес. Когда к нему приблизился его чемодан и он протянул за ним руку, кто-то осторожно поднял его багаж и с почтением передал академику.
Внешность Серова была самой обычной. Небольшого роста, узкоплечий, правое плечо выше левого от долгого сидения за письменным столом. Бледное мучнистое лицо. Но глаза! Казалось, что эти живые и ясные глаза живут отдельной от хозяина жизнью. Они загорались любопытством, если ему было интересно, гневно сверкали, если он был категорически не согласен с собеседником, выражали сомнение, страх, если речь шла о чем-то новом, до конца не ясном, и светились радостью, если наступало понимание вопроса. В такие минуты озарения Серов становился просто красавцем.
После получения багажа все направились к ожидавшему их гиду. Серов довольно сухо поздоровался с Петром и Зоей, но с явным удовольствием поцеловал пухлую ручку своей бывшей ученицы Милентины. Обменявшись несколькими фразами с гидом на греческом, академик пригласил своих спутников следовать за ним. Их посадили в небольшой, но комфортабельный автобус, и начался долгий путь сквозь изумительную красоту южной природы к причалу, где покачивалась на волнах быстроходная белая яхта. Морское путешествие продолжалось часа полтора. Все молчали, подставляя усталые лица свежему ветру и вдыхая полной грудью целебный воздух. Наконец вдали показался утопающий в зелени гористый остров.
Дом, в котором им предстояло провести этот необычный отпуск, казалось, был создан для того, чтобы доставлять радость. Все в нем было красиво, гармонично, уютно, включая баню, сауну, крытый бассейн, биллиардную. Прямо из гостиной можно попасть в зимний сад, в котором возвышаются огромные пальмы, зеленеют кусты шефлеры и других замечательных растений. Во дворе грот, а рядом в выложенном камнями бассейне прозрачная, как небо, вода. Едва приблизишься к гроту, откуда-то начинает бить необычной формы фонтан и вдоль дорожки бежит веселый ручеек. Комнаты для гостей со смежными ваннами располагались на втором этаже. Было уже поздно, и потому после легкого ужина все отправились отдыхать. Серов объявил, что в девять утра ждет гостей за завтраком.
Остров. День первый
Утро было прозрачным, насыщенным неповторимым сгустком красок, ароматов и многоголосьем пернатых. В девять все дружно собрались за завтраком, который трудно было назвать легким – в меню присутствовали свинина, телятина, бараньи отбивные, телячьи котлетки, несколько сортов рыб, курочка в тесте, тушеные овощи, салаты, зелень, омлеты, вареные яйца, йогурты, фрукты в сиропе и многое другое. От обжорства удержался только Серов, ограничившийся йогуртом, вареным яйцом и чашечкой кофе с бисквитом. Остальные гости соорудили на тарелках пирамиды из всякой всячины и с аппетитом дегустировали предложенный ассортимент – благо, все свои, стесняться некого. Изрядно отяжелевшая компания с пониманием отнеслась к предложению Милентины совершить после завтрака проминаж по окрестным скалистым горкам, чтобы растрясти жирок. И только Серов отказался, сославшись на какие-то неотложные дела.
Прихватив с собой фотоаппараты и камеры, они начали подъем по крутой тропинке, ведущей на самую высокую вершину острова, откуда должен был открываться вид на морские просторы и несколько маленьких живописных островов. Неожиданно над головой Милентины просвистел со скоростью пули небольшой камень. За ним последовал второй, третий… Петр, не раздумывая, схватил Зою за руку и рванул с ней назад вниз по тропинке. Милентина же, напротив, с криком «за мной» помчалась навстречу «выстрелам». Максим, хотя и не понял намеренья тетки, все же последовал за ней. Милентина прижала его грудью к скале и начала шарить глазами в поисках расщелины. Но скала был гладкой – без выступов и пещер. Она шагнула в сторону и слилась с камнем, предложив племяннику сделать то же самое. И вовремя – за мелкими камушками последовали более крупные. Возле самой ноги Максима с грохотом упал валун и покатился дальше по склону. Раздался душераздирющий вопль, эхом прокатившийся по ущелью. Камнепад прекратился, и наступила тишина, рассекаемая лишь тревожным свистом какой-то птицы.
Переждав некоторое время, Милентина и Максим бегом спустились вниз. На каменном плато лежала лицом вниз Зоя. Из ее густых волос тонкой струйкой сочилась кровь. Петр застыл над ней в полной растерянности и, почти беззвучно шевелил губами:
– Зоя, Зоинька… Что с тобой?
Милентина внимательно осмотрела раненую.
– Переломов нет, можно перевернуть. Петр, ты выйдешь, наконец, из ступора? Переверни ее на спину.
– Но она без сознания.
– Височная артерия не повреждена, удар пришлся по затылочной части, сворачиваемость крови нормальная. У нее просто легкий шок, нервно-болевой синдром. В худшем случае небольшое сотрясение.
– Откуда ты знаешь?
– Доктор физ-мат наук может научиться разбираться во многих вещах. Мне приходилось в экстремальных ситуациях приводить в чувство животных и людей. Делай, что говорю.
Петр осторожно повернул Зою на бок, затем на спину. Она тихо застонала.
– Вот видишь, жива, – облегченно вздохнула Милентина, – ты, кажется, собирался взять с собой воду?
– Вода есть, но холодная, еще не успела нагреться.
– Давай сюда. – Милентина обильно смочила платок, аккуратно смыла с бледного, с землистым оттенком лица сгустки крови, оросила губы. Зоя открыла глаза. Над головой нежная голубизна утреннего неба.
– Где я?
– Все в порядке, дорогая, – Петр нежно погладил ее по руке.
Милентина достала из рюкзачка аптечку и протянула Зое таблетку анальгина с димедролом.
– Запей это водой. Я сейчас позвоню Серову и попрошу вызвать «скорую».
– Здесь нет «скорой».
– Приедут с материка.
– Столько неприятностей из-за меня! Неужели мне необходим стационар?
– Нет, мне кажется, что ты отлежишься денек-другой, и все будет в полном райте.
Милентина достала мобильный.
– Алло, Иван Аркадьевич, у нас ЧП – попали под камнепад. У Зои Николаевны небольшая травма головы, но, думаю, все обойдется без помещения в стационар. Да, конечно, лучше не рисковать. Так мы ждем.
Милентина наклонилась к Зое.
– Ну, как ты?
– Вроде полегчало – таблетка помогла.
– Тебя доставят в отель на носилках, а пока старайся дышать глубоко и ровно.
Минут через десять-пятнадцать словно ниоткуда на тропинке появились двое низкорослых темноволосых парней с носилками. Петр бережно поднял женщину на руки и, положив на носилки, нежно поцеловал в лоб.
– Кажется, назревает лемур, – хитро подмигнув племяннику, шепнула Милентина. – И еще кажется, что тебя это задевает. Неужели ты запал на эту бабенцию?
– Хватит прикалываться, ни на кого я не запал.
После того, как Зою доставили в дом и уложили в постель, Серов подробно расспросил о случившемся.
– И как вы, люди с высшим образованием!!! забыли о том, что скользившие по склону камни дальше движутся по параболе. Самое безопасное – это прижаться, «вдавиться» в гору…
– Я не забыла, – радостно, как школьница, знающая ответ на вопрос учителя, воскликнула Милентина. И тут же умолкла, поймав на себе злобный взгляд Петра.
День второй. Ужин на острове
– В XIX веке в светском обществе было принято собираться, чтобы послушать знаменитого тенора, скрипача или пианиста, – начал Серов, – были довольно распространены и научные забавы, начиная с фокусов. Здесь у нас присутствует публика культурная и образованная. Более того, двое из присутствующих, я имею в виду Петра и Зою, непосредственно решают судьбу студентов и школьников. Моя давняя зазнобушка Милентина имеет докторскую степень, Максим без пяти минут инженер и, по определению, должен знать основные законы механики, электричества, оптики. Что касается меня, то я хочу, чтобы уважаемый Петр Васильевич внимательно изучил мою точку зрения, изложенную вот в этой папке. Если в двух словах, речь идет о том, что многие юные гении просто незнакомы с целыми разделами физики по той простой причине, что у них не было постоянного опытного учителя. Во-вторых, голова школьника настолько забита всякой всячиной, что на развитие логического мышления просто нет времени. Если бы вы, Петр Васильевич, и вы, Зоя Николаевна, ездили на метро, то, находясь там после девяти вечера, могли бы увидеть множество юных, но измученных лиц. Эти молодые люди возвращаются домой не с какой-нибудь развлекательной тусовки – по их бледной коже и подглазинам видно, что с подготовительных курсов, от репетиторов и тому подобное. А им еще нужно время, чтобы усвоить материал по такому количеству тем, что в голове остается одна каша.
