Дуро назвал сумму.
– И еще столько же после доставки, – добавил он. Кореллианин расхохотался ему в лицо, мысленно изумившись стартовой цене.
– Пошли отсюда, Чуй. Сколько мы мест еще не проведали, сколько народа оставили без знакомств…
Дуро поспешно исправил сумму.
А парня здорово припекло, подумал Хэн, делая вид, что колеблется.
– Ну не знаю… Если импы интересуются твоим грузом, я даже на сантиметр от поверхности не оторвусь за такие деньги. Что за фрахт?
Выражение на лице дурю не изменилось.
– Этого я сказать не в праве. Но сообщу тебе вот что. Если доставишь груз в целости и сохранности хатту Тагте, он будет доволен, а когда хатт доволен, его настроение хорошо отражается на кошельке. Тагта – доверенный помощник Джилиака, можно сказать, его представитель на Нар Хекке.
Кореллианин навострил уши. Хатт Джилиак – влиятельное и небедное существо. Может, этот Тагта порекомендует некоего пилота своему боссу…
– Хм-м… – Соло выдержал паузу, тоже назвал сумму и добавил: – Деньги вперед.
Бледно-голубая кожа не-человека приобрела сероватый оттенок, тем не менее дуро кивнул.
– Я согласен с размером вознаграждения, но в задаток дам лишь половину. Остальное получишь у Тагты, пилот Соло.
Хэн обдумал его слова и тоже кивнул.
– Договорились. Эй, Чуй… – он повернул голову к вуки, который маячил неподалеку, прислушиваясь к каждому слову. – Возвращайся в хранилище и забери оттуда наши пожитки, а я пока обговорю с нашим другом детали.
Вуки негромко заворчал в знак согласия.
– Хороший мальчик. Встретимся на северной стороне городской площади, лады?
Чубакка рыкнул и зашагал прочь.
– Ну что ж, приятель, – обратился Хэн к дуро. – Пилота ты заполучил. Выкладывай остальные подробности. Где мне искать этого Tarry?
Через несколько минут кореллианина посвятили в детали, вручили пачку денег и коды к системе безопасности корабля и объяснили, где находится сам корабль. Затем синекожий гуманоид растворился в сумерках.
Чтобы убить время, Хэн наскоро перекусил в ближайшем кафе, хотя и предварительно выдержал бурный спор с местной шеф-поварихой. Соло желал, чтобы мясо приготовили, а деваронка не понимала зачем. Но ругань того стоила Горячая еда сняла наведенный элем дурман, и с ясной головой и воспрянувши духом Хэн отправился на городскую площадь.
По дороге он заскочил в лавку, где торговали поношенной одеждой для космолетчиков всех видовых и расовых принадлежностей. Там Хэн подыскал себе куртку из кожи черной ящерицы вместо испорченной в драке с барабелкой и вновь прилично одетый пошел на рандеву с Чубаккой.
Он понял, что что-то не в порядке, задолго до того, как туда добрался. Сложно перепутать с чем-нибудь гомон огромной толпы, особенно если куча народа монотонно гудит хором. А когда Хэн распознал отдельные слова, то почувствовал себя так, что расти у него на загривке шерсть, она немедленно встала бы дыбом. Пели не на общегалактическом, но эти простенькие, повторяющиеся фразы Соло запомнил на всю жизнь.
Что-то у меня дурное предчувствие… Кореллианин завернул за угол и увидел толпу. Та завывала. А еще – раскачивалась и содрогалась в религиозном угаре. По большей части в ней присутствовали деваронцы, но хватало и людей, и прочих народностей. Хэн растерянно озирался. Впереди были установлены подмостки, на которых, дирижируя многонациональным хором, возвышался призрак недавнего прошлого.
Только тебя мне не хватало… Если Вератиль меня заметит – крышка.
Пять лет назад Хэн почти шесть стандартных месяцев оттрубил на влажной, зараженной кровожадным грибком Илезии, захотелось, видите ли, попрактиковаться в летном деле перед экзаменами в Академию, да и нужно было где-то спрятаться, а тамошние жители, дальние родственники хаттов, предоставляли беглецам «убежище».
А еще они рассылали миссионеров, чтобы нести на другие планеты учение о Едином и Всех. Хэн слышал о секте и раньше, но вблизи узнал лишь на Илезии. До этого ему везло.
Первым (и глупым) желанием было вытащить бластер, пристрелить Вератиля, а потенциальным паломникам как следует прочистить мозги. Хотелось заорать: «Идите домой! Тут вам врут! Им нужны рабы, и вы ими станете, бестолочи! Убирайтесь отсюда!».
Но ему не поверят. Большинство обитателей Галактики считают Илезию священным прибежищем для приверженцев веры и всех тех, кто бежит от себя самого.
Чем на самом деле была эта планета, знали немногие счастливчики, кто, подобно Хэну, сумел оттуда сбежать. У Вератиля, вне всяких сомнений, наготове транспорт для бедолаг, которые даже не подозревают, что впереди их ждет рабский труд на фабриках по переработке спайса, а в перспективе – смерть на шахтах Кесселя.
Изнанка золотой мечты – рабство и непосильный труд.
Прежде чем поспешно удалиться из илезианской колонии, Хэн ограбил тамошнего верховного жреца и непосредственного начальника Вератиля, стащил самые редкие и ценные предметы из коллекции. Самого Тероензу Хэн оставил раненым, но живым.
А улетел он с Илезии на том самом «Талисмане», о котором ему только что передали известие, личной яхте все того же злосчастного Тероензы. Вскоре после побега Хэн выяснил, что за голову Викка Драйго (так его тогда звали) назначена жирная награда. Чтобы избежать неприятных объяснений с бывшим работодателем и хаттами, пришлось даже менять отпечаток сетчатки.
Кореллианин инстинктивно пригнулся, мечтая о плаще с капюшоном Если его увидят и опознают, пиши пропало.
Пение стало громче. Хэн обливался потом, несмотря на то что не так давно мерз. Он-то как раз знал, что сейчас должно произойти.
А на краю площади уже маячила долговязая волосатая фигура; вуки с любопытством наблюдал за толпой.
Чуй! Затянет дурака лопоухого, потом не вытащишь… Вот-вот эти остолопы начнут Возрадыватъся, чтоб у них при посадке шасси подломились…
Нагнув голову, Хэн врезался в толпу и заработал изо всех сил локтями, как будто барахтался в высокой приливной волне. На финише он запыхался, а локти (рабочий инструмент) и ребра (пострадавшие от ответных тычков) саднило.
– Пошли отсюда! – Соло дернул вуки за длинную лапу. – Сейчас тут начнется страшное!
Напарник вопросительно тяфкнул.
– Неважно, откуда я знаю! Знаю и все! Поверь мне! Чубакка с достоинством кивнул, развернулся и, без труда раздвигая толпу, затопал прочь. Хэн с трудом подавил желание поторопить вуки добрым пинком, когда зацепился взглядом за золотисто-рыжий отблеск выбившегося из-под капюшона локона.
Он видел девушку лишь мельком, а ощущений – на миллион. Как будто с разбега врезался головой в толстую каменную стену.
Бриа?.. Бриа!
Как мало надо, чтобы потерять голову. Достаточно увидеть бледный безупречный профиль и золотистые кудри. В толпе, кутаясь в черный плащ, стояла Бриа.
Нахлынувшие воспоминания напугали и ошеломили кореллианина.
Бриа, немощный призрак с фабрики глиттерстима на Илезии. Бриа, трясущаяся от страха, но полная решимости, запихивает сокровища Тероензы в приготовленную заранее сумку. Бриа, которая сидит рядом на морском берегу Тогоры, мягкие яркие губы просто умоляют о поцелуе. Бриа, которая лежит с ним в обнимку поздно ночью…
Бриа, которая бросила его, сообщив лишь, что намерена самостоятельно сражаться с пристрастием к Возрадованию.
Пять лет подряд Хэн убеждал себя, что забыл ее напрочь. Учеба в военной Академии и служба призваны были выбить из его мыслей рыжеволосый образ. Но стоило увидеть Брию на одну короткую секунду, и Соло понял, что обманывал себя все это время.
Кореллианин протолкался к женщине в черном плаще. Он преодолел, наверное, половину дороги, когда толпу поразило Возрадование, и кандидаты в паломники и рабы по совместительству попадали на булыжную мостовую, словно кто-то открыл по толпе огонь из парализатора.
Хэн забыл силу Возрадования. Волны немыслимого удовольствия прокатывались по телу, доводя до истеричного блаженства. Неудивительно, что илезианские паломники считали, будто их жрецы наделены божественными дарами.
Даже Соло, который знал, что ощущение вызвано телепатической наводкой вкупе с низкочастотной вибрацией, приходилось держаться из последних сил.
Ему не надо было смотреть, чтобы знать, что кожистый мешок на шее Вератиля сейчас раздувается, а сам сакредот «гудит», становясь источником той самой вибрации, и думает о чем-то приятном. На неподготовленное существо подобная обработка действовала почище наркотика.
Все вокруг корчились в сладостных муках, стонали, закатывали глаза. Хэна чуть не стошнило от подобного зрелища. Сосредоточившись, чтобы не наступить на кого-нибудь, кореллианин вновь устремился за женщиной в черном плаще. Лица или выдающих ее рыжих локонов больше не было видно.
Пальцы вспомнили мягкий шелк ее волос… Хэн когда-то любил перебирать кудри Брии, любуясь, как играют в них огненно-красные искры…
