Наш путь
Нам в бой идти не впервые с врагами.Дрался геройски штрафбат за народ,И никакие преграды пред намиНе загородят дорогу вперёд!
Помним мы дни тех боёвСталинградских, Каждой атаки грохочущий вал,Холмики помним и кладбища братские,Есть с нами те, кто тогда воевал.
Наш батальон не слабее гвардейских,Дружной большой офицерской семьёйЛюбые задачи решает армейскойСмекалкой. Напором! Атакой лихой!
На Курской дуге батальон вновь крестился…Яростный бой, вспышки красных ракет…Новых героев там список родился,Сколько здесь было блестящих побед!
Честь наша Знаменем гордым была,Офицеры её никогда не теряли,В рукопашные битвы она нас вела,С ней мы фашистов всегда побеждали.
Гармонию жизни в боях постигалиВ пурге огневой, под свинцовым дождём.Кому довелось выживать – выживали,Но к честному имени честно придём.
И штрафники, и мы, их командиры,Готовы выполнить приказ любойНе ради чистоты запятнанных мундиров,А ради чести шли на смертный бой.
Вспомнились Днепр, Рогачёв и Мадора.Пал как герой там парторг наш Желтов.Фашисты, мерзавцев подлая свора,Нам заплатили за смерть и за кровь.
В Друти тонули, под бомбами стыли,Били фашистов днём, ночью слепой,Не ордена главным стимулом были —Каждый стремился вернуться в свой строй.
«Багратион», Буг, Брест и граница,Шли, наступали, зажали в тисках.Как звери рвались окружённые фрицы,Но не ушли. Ключ в надёжных руках!
Нарев. Атака сквозь минное поле, высоты,Жуткий огонь! Сквозь шквал смерти: «Уррра!»Немцы, не выдержав, бросили танки и дзоты,Горят их «Пантеры»… Бежит немчура!!!
«Хлопцы, За Сталина!!! Гибель фашизму!»И за Давлетовым ринулся взвод.Погиб там Давлетов за нас, за Отчизну,Пал, как герой, за страну, за народ.
Янин Иван. Ты бессмертен, ты с нами,Хоть погребён ты в землёй, нам чужой.Мы никогда не забудем тебя, мы оставимМесто в сердцах для тебя, наш Герой!
Здесь я прерву описание нашего боевого пути, чтобы вспомнить погибших на полях боёв, и кого не назвал в этом стихе. Это мои боевые друзья, с которыми бок о бок ходили в атаки, форсировали реки и брали высоты. Среди них командиры взводов и рот Владимир Анисимов, Владимир Архипов, Василий Бондарев и Николай Грачёв, сложившие головы в операции «Багратион», и погибшие при захвате плацдарма на Одере в Берлинской операции офицеры Лев Караваев, Иван Киселёв, Николай Кузнецов. Всех не перечислишь, кому Европа обязана свободой от гитлеровского фашизма. Если несколько переиначить слова, сказанные уже после войны поэтессой Риммой Казаковой:
По всей Европе обелиски,Как души, рвутся из земли.
Продолжением своеобразной боевой биографии нашего батальона служили слова и строки:
Наш путь не окончен. Идти ещё много,И на БЕРЛИН нам дорога – «ВПЕРЁД!!!»Знаем, дойдём до фашистской БЕР-логи,Загнанный зверь там могилу найдёт!
Точно, добьем мы врага без сомненья,Нам, может, недолго ещё воевать!Скоро, наверное, в мае весеннем,Будем в победные дни ликовать…
Время пройдёт…. Вспомним прошлые годы,Выпьем за павших героев войны,Выпьем за счастье, за дружбу народовНашей Великой Советской страны.
Знайте, враги! На удар мы ответимТак, чтобы вам никогда не забыть!Не было, нет и не будет на светеСилы такой, чтобы нас победить!
Читатель, конечно, заметил, что последняя строфа мною позаимствована из припева песни В. Лебедева-Кумача «Марш советских танкистов», но уж очень подходили эти слова сюда.
А слова о скорой победе «в мае весеннем» как-то по-особенному были встречены моими боевыми товарищами, будто предсказание. И это подтолкнуло меня написать что-то подобное, вроде утешения и надежды моей маме, уже потерявшей на этой долгой войне двоих своих сыновей, моих старших братьев и оставшейся одинокой с младшей моей сестрёнкой.
Маме
Родная Мамочка, сестрёнка дорогая!Покончим скоро с этой долгою войной,И вот тогда, весной, в начале мая,Вернусь живым (из нас троих) домой.
С какою радостью войду в наш отчий дом,В любимый сердцу моему дверной проём,К твоим ногам паду, колени преклонюИ расцелую, обниму седую голову твою!
А вскоре, после нашей фронтовой свадьбы, случившейся тоже в декабре 1944 года, я переиначил эти же «провидческие» стихи жене:
Не волнуйся, дорогая,Нас ничто не разлучит с тобой,И весной, в начале мая,Прогремит салют Победы над Землёй!
И как же я был рад и горд, и как радовались потом, 9 мая 1945 года, в День Победы мои боевые друзья, что именно весной, В НАЧАЛЕ МАЯ, произошло это долгожданное событие – ВЕЛИКАЯ ПОБЕДА, на алтарь которой положили так много жизней советские люди.
И вот тогда, той майскою весной 45-го, когда нам довелось побывать в ещё не остывшем от боёв рейхстаге и оставить на его стенах свои автографы, у меня сами собой сложился финальных строк к боевой «биографии» нашего 8-го штрафбата:
И в сорок пятом, майскою весной,На стенах ещё дымного рейхстагаОставлен нами след: «Здесь был восьмой!»И отменён приказ «Назад ни шагу!».
Кажется, к 40-летию или 50-летию Победы дотошные журналисты стали искать в архивах и подшивках газет и журналов военной поры автора-оракула, того, кто наиболее точно предсказал срок окончания войны. Кажется, стали приписывать это Вольфу Мессингу, и то только создатели художественного фильма о нём. Других публикаций по этому поводу не было. Я, конечно, пожалел, что не удосужился тогда, в декабре 1944 года, послать эти «предсказания» хотя бы в армейскую или фронтовую газету, а тем более – в «Красную Звезду» или в какой-нибудь журнал. Но гордость и радость мои, моих фронтовых друзей-побратимов остались с нами.
О верности и измене
Когда мы занимали оборону в Полесских болотах Белоруссии, ко мне во взвод прибыл офицер-штрафник за то, что застрелил свою неверную жену, застав её с тыловым интендантом-любов-ником в ситуации, не вызывающей сомнений, сам пришёл в военную комендатуру, заявил об этом и сдал оружие. Среди офицеров тыла, войскового и особенно глубокого, иногда встречались люди, спекулирующие своими немалыми возможностями, соблазняющие женщин, оплачивая любовные утехи или чем-то съестным, что на рынках военного времени было дефицитом, и доставшимся этим тыловым негодяям нечестным путём, или ставшим дефицитным мылом, а то и вещами, украденными с военных складов. Люди нестойкие или бесстыдные оправдывали такое поведение тех и других бытовавшей тогда присказкой «война всё спишет» или «всё равно – война».
В то время на фронте весьма популярным было «Открытое письмо к женщине из города Вичуга» известного фронтового поэта Константина Симонова, в котором были и такие слова:
Вы написали, что уж год,Как вы знакомы с новым мужем.А старый, если и придет,Вам будет все равно не нужен.
Под впечатлением случившегося с моим штрафником и от пронзительных стихов Симонова у меня родились такие строки:
Тяжёлая война. Пожары, пепелища, кровь.На фронте многих беспокоят неизменно,Жгут мысли: дома-то любовь или измена?Шекспир волнует: «Быть или не быть»,И Шиллер мучает: «Коварство иль любовь».
Встречались не на фронте, а в тылу глубокомПочти такие ж офицеры, но в душе с гнильцойИнтенданты мерзкие с торгашской подоплёкой,Грязные ловцы сомнительных утех с чужой женой.
Увы, когда слаба мораль бывает, нетверда,Иль не хватает сил преодолеть крутые беды,
Конец ознакомительного фрагмента.
