Миссис Питерс так глубоко закатила глаза, что могла бы увидеть, что находится сзади.
— Именно поэтому, — стиснув зубы, ответила она, — мы и говорим об этом на уроке.
Девочка от удивления широко распахнула глаза и погрустнела. Как же могло так случиться, что что-то близкое ее сердцу оказалось неправдой?
— Домашнее задание, — сказала миссис Питерс, и класс единодушно обмяк на сиденьях. — Выбрать свою самую любимую сказку и до завтра написать, чему эта сказка нас учит.
Миссис Питерс направилась к своему столу, а ученики принялись работать над заданием, так как до конца урока еще оставалось время.
— Мистер Бейли, — подозвала к себе Коннера миссис Питерс. — На пару слов.
У Коннера были большие проблем и ему об этом было известно. Он опасливо встал и направился к столу миссис Питерс. Остальные бросали ему в след сочувственные взгляды, словно он шел на плаху.
— Да, миссис Питерс.
— Коннер, я стараюсь быть деликатной по отношению к ситуации в вашей семье, — глядя на него поверх оправы, сказала учительница.
Ситуация в семье. Слова, которые Коннер очень часто слышал за последний год.
— Однако, — продолжила миссис Питерс, — я не потерплю в своем классе неподобающего поведения. Ты постоянно засыпаешь, ты невнимателен, уже не говоря о плохо написанных тестах. А вот твоя сестра прекрасно работает. Может, ты последуешь ее примеру?
Каждое подобное сравнение было, словно ударом под дых. Действительно, Коннер был не таким, какой была его сестра, и за это его частенько наказывали.
— Понимаешь, если это продолжится, я буду вынуждена вызвать твою маму, — предупредила его миссис Питерс.
— Да, сэр… вернее, мэм! Я хотел сказать, мэм! Простите. — Не лучший день в его жизни.
— Хорошо. Тогда возвращайся на своё место.
Коннер медленно побрел к своей парте. Голова была опущена ниже, чем обычно. Больше всего он ненавидел ощущение поражения.
Алекс наблюдала за разговором своего брата с учителем. Насколько был унижен Коннер, настолько же была смущена и Алекс. Так могла себя чувствовать только сестра.
Алекс пролистала учебник, выбирая сказку для домашнего задания. Картинки не были такими красочными и захватывающими, как в бабушкиной книге, но, разглядывая персонажей, на которых она росла, Алекс почувствовала себя дома. Ощущение, которое в последнее время охватывало ее очень редко.
«Если бы только сказки могли стать реальными, — подумала она. — Кто-нибудь махнул рукой и все волшебным образом стало таким, каким должно быть».
Глава вторая
ДОРОГА ДОМОЙ ЕЩЕ ДОЛЬШЕ
— Я в восторге от урока, — сказала Алекс Коннеру, когда они шли домой из школы. Это Коннер ожидал от неё услышать и поэтому перестал слушать.
— Миссис Питерс совершенно права, — увлеченно продолжала говорить Алекс. — Подумай только, что упустили те дети, которые были лишены сказок! Ох, как ужасно! Тебе не жалко их? Коннер, ты вообще меня слушаешь?
— Ага, — солгал Коннер. Все его внимание было сосредоточенно на пустой раковине улитки, которую он пинал вдоль тротуара.
— Ты представляешь, что это за детство, в котором нет всех этих персонажей? — продолжила Алекс. — Нам так повезло, что папа с бабушкой читали нам сказки, когда мы были маленькими.
— Очень повезло… — кивнул Коннер, хоть и не знал, с чем соглашается.
Каждый день после школы, близнецы шли домой вместе. Они жили в очаровательном районе, который был тоже окружен очаровательным районом, который в свою очередь был окружен еще более очаровательным районом. Таким был пригород, где один дом был похож на другой, но в то же время чем-то отличался.
Чтобы скоротать время, Алекс рассказывала брату обо всем, что было у нее на уме: все свои мысли и опасения, обзор того, чему она научилась за день и что планировала сделать, когда придет домой. Несмотря на эту каждодневную рутину, Коннер знал, что больше ей поговорить не с кем, поэтому слушал. Но внимательное слушание никогда не был его сильной стороной.
— И как я должна решить, о какой сказке написать? Очень трудно выбрать! — сказала Алекс, от восторга хлопнув в ладоши. — А про какую будешь писать ты?
— Эээ… — протянул Коннер, оторвав взгляд от земли. Ему нужно было мысленно отмотать разговор назад, чтобы вспомнить, какой был вопрос.
— «Мальчик, который кричал: Волк!», — ответил он, выбрав первое, что пришло на ум.
— Ты не можешь ее выбрать, — сказала Алекс, качая головой. — Это слишком очевидно! Ты должен выбрать что-то посложнее, чтобы поразить миссис Питерс. Надо найти что-то со смыслом, который заложен достаточно глубоко, а не болтается на поверхности.
Коннер вздохнул. Было проще согласиться с Алекс, чем спорить с ней, но иногда это было неизбежно.
— Отлично, я выберу Спящую Красавицу, — решил он.
— Интересный выбор, — заинтригованно сказала Алекс. — И какая же мораль в этой сказке, по твоему мнению?
— Не стоит плевать на своих соседей, полагаю, — ответил Коннер.
Алекс неодобрительно хмыкнула.
— Я серьезно, Коннер. Не в этом смысл Спящей Красавицы, — с упреком сказала она.
— Нет, в этом, — принялся объяснять ей Коннер. — Если бы король с королевой просто пригласили ту сумасшедшую колдунью на вечеринку своей дочери, ничего бы не случилось.
— Они не смогли бы ничего предотвратить, — ответила Алекс. — Та колдунья была злой и в любом случае наложила бы на принцессу проклятье. Спящая Красавица говорит о том, что невозможно предотвратить неотвратимое. Её родители пытались защитить свою дочь и уничтожили все прялки в королевстве. Она была настолько окружена заботой, что даже не знала, в чем состоит опасность, поэтому уколола палец о прялку, которой в жизни никогда не видела.
Коннер обдумал ее слова и покачал головой. Ему больше нравилась его собственная версия.
— Не согласен, — сказал Коннер сестре. — Я же видел, как ты расстраиваешься, когда люди не приглашают тебя в разные места. Ты при этом выглядишь именно как тот проклятый колдуньей младенец.
Алекс бросила на Коннера такой суровый взгляд, что миссис Питерс ею бы гордилась.
— Хоть и не существует такого понятия, как «неправильное толкование», вынуждена сказать, что ты абсолютно неправ, — сказала Алекс.
— Я просто говорю о том, что нужно быть аккуратнее, выбирая тех, кого собираешься игнорировать, — уточнил Коннер. — Я всегда считал, что именно за это заплатили родители Спящей Красавицы.
— Вот как? — спросила Алекс. — То есть, ты полагаешь, что и Ганзель с Греттой виноваты сами?
— Да, — принялся умничать Коннер. — Как и ведьма!
— В смысле?
— Ну, если ты собираешься жить в пряничном домике, не стоит строить его по соседству с прожорливыми детишками, — с ухмылкой на лице пояснил Коннер. — Во многих поступках сказочных персонажей отсутствует логика.
Алекс снова неодобрительно фыркнула. Коннер решил, что до дома ему придется выдержать по меньшей мере пятьдесят фырчаний.
— Ведьма не жила по соседству с ними! Она жила глубоко в лесу! Ты забыл, что им пришлось оставлять за собой дорожку из хлебных крошек, чтобы потом найти дорогу домой. А смысл пряничного домика — заманить детей внутрь. А они голодали! — напомнила брату Алекс. — Хотя бы сначала узнай все факты, а потом уже критикуй.
— Если они голодали, то зачем тратили хлеб? — спросил Коннер. — Как по мне, так эти двое просто нарушители спокойствия.
Алекс снова хмыкнула.
— И какой же, по твоему недалекому разумению, можно вынести урок из сказки «Златовласка и три медведя»? — вызывающе спросила Алекс.
— Элементарно, — ответил Коннер. — Запирайте двери! Грабители могут явиться в любом обличии. Даже маленькой девчушке с кудряшками доверять нельзя.
Алекс снова фыркнула и скрестила на груди руки. Она очень старалась не засмеяться, не хотелось поддерживать мнение брата.
— «Златовласка» повествует о последствиях! Так говорила миссис Питерс, — сказала Алекс. Хотя она никогда бы в этом не призналась, порой, спорить с братом было забавно. — А как ты думаешь, о чем «Джек и бобовый стебель»? — спросила она.
Коннер задумался на мгновение и лукаво усмехнулся.
— Испорченный боб может вызвать более серьезные последствия, чем несварение, — ответил он, истерично смеясь.
Алекс поджала губы, чтобы спрятать улыбку.
— И какой же урок преподает нам «Красная Шапочка»? — спросила она. — Думаешь, она должна была отправить корзинку с пирожками по почте?
— В точку! — сказал брат. — Хотя мне всегда было жалко Красную Шапочку. Очевидно, что родители ее не очень-то любили.
