- Ты в боях уже был? - спросил он как-то Кхюэ.
Кхюэ зажег сигарету, не спеша, с достоинством угостил Лыонга и, выпустив дым, пристально глянул на него сквозь свои щелочки.
- Пришлось немного…
- Когда?
- В прошлом году, в сезон дождей.
- Где именно?
- В районе дороги номер девять.
Личное дело Кхюэ сказало Лыонгу больше этих односложных ответов. Ротный узнал, что Кхюэ награжден двумя орденами. «Да, нужно присмотреться к своим людям «, - подумал Лыонг и вскоре еще раз убедился в необходимости этого.
Вместе с командиром полка Няном и группой штабников Лыонгу предстояла командировка для подготовки операции. Перед дорогой Лыонг заглянул к кашеварам и попросил старого Дао, их старшего, подстричь его.
Закрыв широкую грудь ротного лоскутом парашютного шелка, Дао, примеряясь, кружил вокруг него, вертя головой, щурясь и безостановочно лязгая ножницами.
- Может, без красот обойдемся? - заметил Лыонг, глядя на выкрутасы своего «парикмахера» в измазанной сажей поварской куртке. - Я тороплюсь!
- Если рассудить, так ты у нас парень холостой, неженатый, и я просто обязан сделать тебе модельную стрижку!
- Ну на этот раз любоваться твоим искусством придется одним лишь американским лазутчикам!
- Вот и хорошо. Пусть лишний раз убедятся, что наш брат - мастер на все руки!
- Ладно, ладно, отец. Неси-ка лучше сюда горшок да подровняй под него!
Когда процедура была закончена и Лыонг собрался уходить, старик вдруг спросил:
- Вы про Кхюэ ничего не слышали?
- А что такое?
- Вчера, когда мы легли - мы с этим живчиком спим на одних нарах, - он все ворочался с боку на бок. Я даже обругал его: хватит, мол, вертеться, дай другим поспать. Гляжу, он встает, глаза красные. Вот, думаю, какой самолюбивый парень - сразу в обиду! А когда я проснулся и стал совать ноги в сандалии, вижу, на полу конверт валяется. Кхюэ письмо обронил. Смотрю - почерк его младшего брата. Из дому, стало быть. Я и прочитал. Знаете, что он пишет? Их дом разбомбило, пятилетний братишка погиб, а мать тяжело ранена!…
В тот же день к вечеру Лыонг отправился на поиски Кхюэ. Со стороны холмов доносился раскатистый крик поднимающегося в учебную атаку отделения. Где-то в другой стороне раздавался смех, слышались веселые возгласы бойцов, выкуривавших из норок хомяков. Отделение Кхюэ отдыхало. Разведчики собрались в кружок на недавно убранном поле. Свежие ветки маскировки, прилаженные на плечах и да пробковых, защитного цвета шлемах, придавали сидящим бойцам сходство с невысоким кустарником на сухой, растрескавшейся земле среди свежих снопов рисового жнивья, разливавших над октябрьским полем знакомый терпкий аромат.
Еще издали Лыонг услышал уверенные, обстоятельные объяснения Кхюэ: командир отделения разбирал занятие.
Лыонг отозвал его в сторону, и они пошли по краю поля, на котором кое-где еще остались редкие, нескошенные колосья риса.
- Кхюэ, я скоро ухожу, - начал Лыонг.
- Вы ведь хотели взять меня с собой. А теперь передумали? Почему?
- Ты сначала должен побывать в отпуске. - Лыонг замолчал и, выждав некоторое время, с трудом подбирая слова, спросил: - Ты получил письмо из дому? У тебя горе?
- Откуда вы знаете?
- Старик сказал.
- Значит, прочитал все-таки письмо…
- Он говорит, в ваш дом попала бомба, братишка убит, а мать тяжело ранена…
- Так оно и есть…
- Почему ты не сказал мне?
- Зачем? - переспросил Кхюэ, и лицо его омрачилось печалью. Однако Кхюэ быстро взял себя в руки. - Вы хотели мне еще что-то сказать?
- Нет, ничего.
- Тогда я пошел к ребятам, продолжим занятие.
Как ни ломал себе впоследствии голову Лыонг, не мог он понять, почему в ту ночь, когда уже был сложен вещмешок и приготовлен полный запас продовольствия и оружия, так что оставалось только взвалить все это на спину и отправляться в путь, он, захватив карманный фонарик, направился к Кхюэ. Лыонг шагал по темной дороге, по обеим сторонам окруженной скирдами, источавшими терпкий, устоявшийся аромат свежей рисовой соломы. Круглый светящийся глазок фонарика подрагивал в такт шагам, а Лыонгу почему-то казалось, будто фонарик ехидно подмигивает ему. Дело в том, что бойцы в роте частенько подтрунивали над Лыонгом, сватая ему в невесты сестру Кхюэ. Ох, уж этот Кхюэ!…
- Сдается мне, что вам непросто знакомиться с девушками, - сказал он как-то Лыонгу во время перекура, когда они собрались у ротного.
Лыонг в тот момент что-то писал. Услышав реплику Кхюэ, он поднял голову и, застенчиво улыбнувшись, ответил:
- Точно, мне как-то боязно становится…
- Невелика беда, - успокоил ротного Кхюэ. - Я за вас свою сестру отдам. Она девушка достойная, нестроптивая, а что касается внешности, то куда красивее дочки вашего хозяина. Правду говорю. Вот когда сами увидите, убедитесь!
Все зашумели, гадая на все лады, как познакомить жениха с невестой и сыграть свадьбу. И тут кому-то пришло в голову спросить, где теперь сестра Кхюэ. Какой же поднялся хохот, когда Кхюэ с невинным видом сообщил, что она - работник снабжения на линии Дороги единства. Ищи ветра в поле! Да, сестра Кхюэ могла быть красавицей и самой достойной из всех девушек, но она находилась в недосягаемой дали - «там», и этим сказано было все. Сама встреча с ней казалась совершенно невероятной. Кто мог тогда предположить, что настолько изменится обстановка? Теперь Лыонгу как раз и предстояло пройти этот долгий, бесконечно длинный путь…
Лыонг с девушками становился застенчив и неловок. Этот почти тридцатилетний мужчина, побывавший во многих боях, едва ли мог припомнить случай, когда ему доводилось держать девушку за руку. Была, правда, одна встреча - ее он до сих пор помнит - с красивой горянкой. После того боя на бугре, где они были вместе с Кинем, Лыонга взяли в плен и бросили в глухую одиночку, где ничего не было видно на расстоянии вытянутой руки. Ночью ему удалось оттуда выбраться и скрыться в джунглях. Рано утром, прячась за деревьями, он увидел, что находится на окраине маленького поселка, расположенного рядом с дорогой № 9 и носившего название Хыонгхоа. Старик, который помог ему выбраться из тюрьмы, привел его к себе домой. Ступив на отполированный за долгие годы бамбуковый пол, Лыонг отшатнулся, пораженный ослепительной красотой молодой женщины, сидевшей у очага. По местному обычаю одежда оставляла открытой верхнюю часть тела. Лыонг едва осмелился украдкой взглянуть на округлые плечи и грудь, будто выточенные искусным резцом из белого мрамора. Цветущее лицо красавицы обрамляли пряди длинных черных волос, ниспадавшие по обе стороны наброшенного на голову маленького платка. Продолговатый разрез глаз оттеняли длинные, густые ресницы. Крупные губы отливали кармином, влажно блестели ровные белые зубы, безукоризненным был изгиб высокой, чуть полноватой шеи. За все то время, что Лыонг пробыл в домике на сваях, девушка не произнесла ни слова, но ему чудилось, что она беседует с ним легким взмахом длинных ресниц, украдкой брошенным взглядом удивительно красивых глаз. Сием! Он до сих пор хранил в памяти ее имя - Сием. Воспоминания о прекрасной молодой женщине, молчаливо сидевшей у очага, давным-давно и к тому же мельком увиденной Лыонгом, неизменно приводили его в приподнятое, радостное настроение. В жизнь Лыонга никогда не входила любимая женщина, и вся его нежность была глубоко скрыта под внешней суровостью. И этому решительному, твердому и вообще-то уверенному в себе человеку уже казалось, что для него знакомство с девушкой, ухаживание за ней - пустая трата времени. Однако, собираясь отправиться к месту предстоящей операции и завершая множество дел, которые ему, как ротному, полагалось до ухода закончить, Лыонг вдруг представил, как на Чыонгшоне он заглянет на огонек на одну из баз снабжения и встретит там незнакомую девушку, которая подаст ему заботливо подогретую рисовую лепешку, завернутую в банановый лист, и после первых же сказанных им слов взволнованно спросит: «Кхюэ? Вы говорите, Кхюэ? Я его сестра! А вы его друг? Вместе служите?…»
Кхюэ еще не спал и разговаривал с каким-то парнем, лежавшим с ним на нарах. По другую сторону просторного помещения с обшитыми досками стенами два ряда кроватей пустовали, в изголовьях лежали вещмешки и аккуратно свернутые одеяла и накомарники.
- Кхюэ, решил у тебя поспать последнюю ночь!
Лыонг зажег фонарик и заметил устремленный на него из-за спины Кхюэ любопытный взгляд.
- Лучшего места не нашли?
- А, это ты, Кой?
