Что дело моих Семеновых? Двое из них были у меня, и я изложил им пользу этого дела для них. Ожидаю с нетерпением вашего ответа, чтобы встряхнуть голову и освежиться. прощай! Обними за меня Карамзиных. Не пишу к ним от Дмитриева, который просидел у меня целое утро, а теперь хочется воспользоваться прекрасною погодою.
Что слышно о просьбе моей императрице по Опекунскому совету? Здесь тверской губернатор, но он не получал письма моего за отсутствием и потому не давал еще никакого отзыва.
Попроси Дашкова отщелкать Каченовского за Жуковского. Но он, дурак, лезет с своим Фоссом? Жуковского перевод дурен или хорош по себе, но не по тому, что в том или другом месте не сходствует с переводом Фосса. Этим Велизариям нужен всегда вожатый.
600.
Тургенев князю Вяземскому.
14-го марта. [Петербург].
Посылаю тебе копию с предложения нашего Коммиссии, которое сегодня же отправится в Москву. Нарочно обратился к Коммиссии, а не к Витбергу, так как сие прежде бывало, чтобы дать повод С. С. Кушникову принять участие в сем деле. Об уступке в предложении не упомянуто, но прошение и записка посылаются в копиях. Уступай не более 10 рублей, и то по необходимости. Торгуйся и представь выгоды имения; словом, не только достигни успеха, но и полного, а потом не согрешай впредь.
Посылаю и музыку на твои слова, вчера привезенную мне автором её. А «Фонтана» все нет, как нет! В предложении есть du vague: это лучше.
Нанял дачу на Черной Речке – тот дом, где жил Греч. Мы будем вдвоем с Сергеем, ибо Николай поедет в Карлсбад. Удастся ли прожить и по прошлогоднему – не знаю. Кажется, всякое настоящее несносно, а когда оно в прошедшем, так и о нем жалеешь. Читаю третью часть «Galerie» de Segur: портрет Потемкина. Знаешь ли Chopin «Sur l'état actuel de la Russie», 1822 года?
На Семеновском мосту только и встречаешь, что навьюченных томами Карамзина «Истории». Уж 900 экземпляров в три дни продано.
Заставлял И. М. Муравьева петь твои слова, но заикнулся и в музыке. Попрошу Башмакову – Суворову.
Еду хлопотать за Плещеева. Он забыл записаться в службу и может быть исключен сегодня, если не успеем исправить его небрежности о себе. Тургенев.
Сейчас от Ланского: принимает Плещеева.
601.
Тургенев князю Вяземскому.
18-го марта. [Петербург].
Письмо твое от 13-го марта получил вчера, а «Фонтан» получу сегодня. Вот ответ Карамзина на запрос твой о твоем деле по Опекунскому совету. Мы, кажется, подробно тебя обо всем уведомляли. Впрочем, я еще выправлюсь у Ланского: писали ли, когда и нет ли ответа?
Дашков взял твою рукопись для надлежащего исправления и сам будет отвечать тебе. Сегодня я к нему сбираюсь; он с флюсом. Катенька Кар[амзина] все больна. Вот бюллетень сего дня.
Посылаю сейчас твой романс с музыкой к Софье Д[митриевне] Нарышкиной. Обедаю у твоих Смирновых. Прости! Хлопотно по делам, по родным, но, в высшей мерзости, вашему музыканту-узнику. Поступаю с величайшею осторожностью, бью челом перед силою в пользу слабого; держусь одного закона, который не всегда в пользу одной невинности, а все страшусь, и право не за себя, а только за неудачу: быть праздным зрителем – есть преступление; вступиться за несчастного – часто и для него большая гибель. Жить в этой душной неизвестности – тяжко. Самый ничтожный чиновник, явный мерзавец, часто парализирует лучшее, самое чистое намерение. Здесь господствует какой-то страх неподкупной честности, какое-то безверие к чистым побуждениям, к бескорыстному жару к добру и ко рвению в спасении от взяточников и утеснителей. Прости!
Получил пять экземпляров; три велишь отдать отцу, но один следует императрице. Что же мне останется? Высылайте поскорее экземпляры для распродажи.
602.
Князь Вяземский Тургеневу.
20-го марта. [Москва].
Спасибо за письмо вчерашнее и копию с предложения. Я вчера был у Кушникова, по ему еще нет сообщения. Он, прочитав, сказал, что это еще первый пример такого хода этим делам. Посмотрим, будет ли мне в прок!
Благодари князя Владимира за музыку и за то, что он не умер, потому что Москва его уже отпела. Я говорил Николаю Гагарину, но, кажется, он ни на что не решился, а благодарит за предварение.
Не знаю книги про Россию, о которой ты мне говоришь, да и не мог разобрать в письме твоем имени автора. Пришли ее на минуточку: ты знаешь, как я исправно возвращаю. Найди мне в Петербурге новые «Messéniennes» в которых «Le voyageur», «Napoléon» и прочее.
Что же красной ратины? У нас вторая зима, и мы опять принялись за сани и медведя. Куда, как мило!
Скажи Голицыоу, чтобы он прислал мне несколько экземпляров романса; и зачем романс, а не «Сетование», как у меня сказано? Хочу это название вывесть в люди.
Здесь все еще полно будущим концертом. Деньги между тем почти все собраны. Это главное. Я получил не этому случаю замечательный ответ отказный от Мамонова: исторический документ pour les mémoires du temps. Все, и он между прочими, говорят: «Зачем выкупать Семенова, когда миллионы в его положении? «Во первых, не делать частного добра, потому что нельзя делать общего, – худая отговорка; во вторых, в образованном быту нельзя поставить на одну доску отличного художника и пьяного конюха; если уважать аристократию, то уважьте и ту, которого определила сама природа, выставя одного из тысячи; в третьих, кто вам мешает сколько можно выкупать, отпускать, освобождать с своей стороны. Неужели, отпустив на волю трех из заслуженных людей, мне подвластных, согрешил я против других, которые остались в прежнем положении? Все это парадоксы подлости, трусости и сожаления выдать 50 рублей, когда каждый вечер проигрываются сотни и тысячи за карточными столами. Вот тебе программа концерта, из коей ты увидишь и при случае докажешь, что избежали всякой личности и указания.
Прости! Благодари Николая Михайловича за подарок двух томов, за которые я жадно принялся. Буду писать к ним в понедельник.
Пуще всего старайся, чтобы не раздражали Куракина. Первое дело – успеть, а потом уже казнить. Отдай приложенное Воейкову для напечатания, только без моего имени. Не идеологствуй много, поправь, если я где проболтался; только не задерживай долго.
603.
Тургенев князю Вяземскому.
21-го марта. [Петербург].
На сих днях Батюшков читал новое издание Жуковского сочинений, и когда он пришел к нему, то он сказал, что и сам написал стихи. Вот они:
Ты знаешь, что изрек,Прощаясь с жизнию, седой Мельхиседек?Рабом родится человек,Рабом в могилу ляжет,И смерть ему едва ли скажет,Зачем он шел долиной чудной слез,Страдал, рыдал, терпел, исчез.
Записка о нем готова. Мы надеемся скоро отправить его в Зонненштейн. С ним поедет и нежная сестра.
«Фонтан» здесь и продается с успехом. В одно время: два тома «Истории» Карамзина, три – нового издания Жуковского и «Бахчисарайский фонтан», да еще и духовная пнижка Кочетова, также очень хорошая в своем роде. Это хоть бы и не у нас!
Пиесу твою пересматривает Дашков, а потом напечатаем. Катенька Карамзина все еще нездорова. Прости!
604.
Князь Вяземский Тургеневу.
24-го марта. [Москва].
Получил письмо твое от 18-го марта, но многого в нем не понял во второй половине и даже не разобрал. Не знаю даже, что ты думаешь о концерте нашем. Неужели не одобряешь? У тебя, кажется, много иносказательного или недосказательного. Объяснись!
Вчера дан был концерт: собрано 10000 слишком. Все и в музыке, и в действующих лицах, и в слушателях, и в зале имело какое-то доброгласие и, кроме цели исключительно русской, все прочее было на европейскую стать. Слава Богу, что победили все козни глупости и низости. Даже Юсупов и княгиня Татьяна Васильевна с дочерью присутствовали: вот кляп для бригадирских ртов. Один Апраксин отстоял свое мнение и не был. Теперь должно надеяться, что зловредное наитие не подействовало на Куракина; впрочем, надобно положиться и на прелесть 10000 рублей. Их прелесть красноречивее всех витийств Апраксиной и даже к[нягини] Нат[альи] Пет[ровны].
Зачем же дал ты Сергею Львовичу, то-есть, фонтану-отцу, четыре «Фонтана» сына? Ему назначено от меня только три, а тебе два. Теперь они должны быть уже в продаже у вас. Я вчера получил письмо от Пушкина из Одессы: цена заплаченная за «Фонтан», прибодрила его, и он говорит мне, что начинает почитать русских книгопродавцев.
Как довольны вы моим «Разговором»? Я дал волю своему перу, да к тому же и не боялся вас, идеологов.
Сейчас был у меня Вьельгорский: от Куракина есть ответ. Он дает свободу Семенову, а деньги велит отдать в здешнюю больницу Куракинскую.
Вы требуете от меня тайны в деле Спаса, а между тем посторонния письма и приезжие из Петербурга о том говорят. От Кушникова все еще не имею вести. Что Катенька? Обнимаю! Есть ли, или нет красной ратины? Пришли жене все, что есть для фортепиано из оперы «Der Freischütz»: вальсы, марши, увертюру и прочее.
605.
Тургенев князю Вяземскому.
