Плотное кольцо людей окружило самолет. Я протиснулся поближе, потрогал крыло руками. Думал, что самолет металлический, и разочаровался: это было дерево, обтянутое полотном и выкрашенное серым лаком.
Первое знакомство с самолетом почему-то в моей ребячьей памяти не оставило заметного следа. Поразили меня лишь летчики, стоявшие возле самолета. Были они огромного роста, в кожаных регланах, и оттого казались сказочными, словно пришельцы из других миров.
В отличие от моих сверстников первое знакомство с самолетом не пробудило во мне желание стать летчиком, хотя дух и захватывало от любопытства. Я просто не осмеливался об этом даже мечтать. Считал, что на самолетах летают какие-то необычные, особенные люди, и это для меня совершенно недоступно.
Учеба в школе подходила к концу. Ребята определялись: кто возвращался домой, а кто думал идти дальше учиться.
На выпускном вечере Анна Тимофеевна мне сказала:
- Учиться бы тебе... Способности у тебя есть. Кое-кто из твоих товарищей едет в техникум. Шел бы с ними...
- Я не против. Надо, однако, спросить у тяти...
Авиатехникум
Тятя одобрительно отнесся к моему желанию поступить в техникум.
- Учиться это дело, - сказал он. - Поможем, чем сможем. Однако больше на себя надейся: работник я сам знаешь какой...
Подоспело время. Собрала мне мать котомку с бельем и харчами. Отец выделил на первый случай три рубля денег. И поехал я со своими товарищами искать счастья в Пермь.
Техникум не выбирали. Кто-то из ребят постарше назвал авиационный. Туда и пошли всей, как говорится, капеллой.
Разместили нас в деревянном одноэтажном доме с длинным коридором. Стали мы готовиться к экзаменам. Допоздна засиживались за книжками. Благо, что здесь имелось электрическое освещение и не надо было экономить керосин, как в Кыласово. Сообща разбирали сложные разделы математики и решали возможные варианты задач.
Экзамены сдал на "хорошо". Ну, думаю, теперь все в порядке. Да не тут-то было. Читаю список принятых в техникум, меня почему-то там нет... Обращаюсь за справкой в канцелярию.
- Тебе шестнадцать исполнилось?
- Нет еще...
- Вот поэтому и не приняли тебя.
Вышел из канцелярии, ничего перед собой не видя, и заплакал от горькой обиды. Навстречу мне идут два человека: один высокий и тонкий, другой маленький и толстый, как колобок.
Позже я узнал, что это были два закадычных друга - преподаватель физики Бабин, второй заведующий учебной частью техникума Озерков.
- Чего ревешь, словно у Земли украли Солнце? - спрашивает завуч.
Я молчу, душат слезы, потом говорю:
- Не приняли...
- Ай-я-яй! - участливо восклицает высокий мужчина. - Так хорошо отвечал мне по физике, а не приняли... Ты куда смотришь, Кирюха? - обратился он к своему спутнику. - Не порядок это. Или я больше не веду курс физики?
"Колобок" сказал, обращаясь ко мне:
- Приходи завтра с утра, что-нибудь придумаем...
Наутро, в конце заседания педагогического совета, решалась моя судьба, а я, волнуясь, ждал в коридоре своей участи. Наконец дверь распахнулась, и улыбающийся Озерков сказал:
- Ну, брат, повезло тебе: приняли на химическое отделение. Там можно быть и помоложе. Физическая нагрузка поменьше. Но стипендии пока не будет: всю уже распределили.
Обрадованный и взволнованный, я даже не сообразил поблагодарить завуча и побежал в группу к своим ребятам.
Учеба мне давалась легко. Успевал я по всем предметам. Только вот жить было не на что. Поселился я временно у старшего брата Александра на готовый харч. Однако у него жена, ребенок. Заработок небольшой. А тут еще лишний рот... Месяц, второй живу. Чувствую, трудно ему становиться кормить меня. А аппетит, как назло, как у молодого волка!
- Давай-ка, проси стипендию, - посоветовал мне Александр, - не скромничай, не хуже других учишься.
Подал я заявление. Прошу или дать стипендию или отчислить из техникума. Немогу больше без стипендии учиться.
- Какие у него оценки? - спросили у Озеркова на комиссии по стипендиям.
- Почти все отличные...
- И вот, наконец, я получаю стипендию, целых 60 рублей! Перебираюсь в общежитие. Началась моя самостоятельная жизнь.
Шестьдесят рублей - это и много и мало. Много, потому что впервые в моем распоряжении такие деньги. Мало, потому что выходит по два рубля на день. Их вполне хватает на питание, но только на наш "стандартный" студенческий рацион: килограмм серого хлеба - 1 рубль 10 копеек, да двести грамм сахару - девяносто копеек. А на "приварок" - горячая вода из титана в неограниченном количестве. Жить можно. И мы не унываем. Однако вкусный запах котлет так и манит нас в подвал, где размещалась студенческая столовая. Но эта роскошь была не для всех из нас доступна...
- Сколько же можно сидеть а воде с хлебом?! - возмутился однажды Коля Семериков. - Что мы без рук, подработать не можем?
Посоветовались с более опытными в этой части товарищами со старших курсов. Оказалось, что здесь не было особой проблемы.
- Баржа пришла с дровами!
Тотчас организуется бригада. Пять человек на пристани грузят дрова, другие пять разгружают их во дворе техникума.
За одно воскресенье каждый из нас заработал по 14 рублей. Вот это да! И на борщ, и на котлеты хватит. Еще и в кино раз-другой сходить можно...
И опять новая идея у Коли Семерикова:
- Что это мы все горбом зарабатываем? Или у нас головы нет на плечах? Кто со мной проводку перетягивать?
И мы после занятий ремонтируем или ставим новую проводку в частных домах на окраине города.
Иногда за неимением другой работы подряжались сбрасывать с крыш снег.
Не чурались мы и другого приработка: исполняли немые роли в Пермском драматическом театре. В "Анне Карениной" имитировали за кулисами шум паровоза. А в одной из пьес (сейчас уже не помню какой) мне пришлось выходить на сцену лакеем с подносом. И за это платили 3 рубля 50 копеек - деньги по тем временам вполне приличные.
Учиться в техникуме было трудно, но интересно и увлекательно. Мы восхищались любопытнейшими экспериментами Бабина и приключенческими рассказами его коллеги Казанцева, виртуозно игравшего на скрипке. Нас покоряла блестящая логика Елизаветы Антоновны Александровой, преподавательницы математики, самой молодой и самой требовательной из всех преподавателей техникума. Как зачарованные сидели мы на занятиях по истории, которые вела Лидия Владиславовна Отарская. Ее уроки - поэзия. Слушать мы их готовы были целый день.
После классных занятий еще нужно было очень много заниматься самостоятельно. Преподавательница математики задавала на дом решать десятки задач. Другие преподаватели тоже помногу задавали. Каждый наставник хотел видеть нас и физиком и математиком, и химиком, и историком. И мы, грешные, сидели за учебниками до полуночи и первое время никак не успевали осилить всего заданного... Трудно было, очень трудно, но мы коллективно преодолевали трудности, тянулись друг за другом, осиливали все же непривычную нагрузку и в большинстве своем успешно закончили первый год учебы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
