тем, как они друг на друга смотрят, и как друг с другом обращаются… да, она все поняла…
Девочка улетела.
Осталось ждать землетрясения. От Леонида. Если его заранее не подготовить. Конечно, Ксения могла ошибаться, но… двадцать два года брака, четверо детей, и наблюдения за Женей… и наблюдения за мужем…
– Папа, ты расист? – строго спрашивала Женя отца.
Мать сидела в углу комнаты и незаметно улыбалась.
– Ни в коем случае, дочка! Ты что? – вспыхнул Леонид.
– Так в чем дело?
– Но он же китаец!
– То есть, ты расист, – настаивала Женя.
– Нет, но… – Леонид запнулся, – их же много. Почему им своего… своих нулей после уже и не знаю, каких цифр, мало?
– Папа! – воскликнула Женя. – Мама?
– Я наблюдаю за вашим диспутом, – прикрыв рот ладонью, сказал Ксения, – я нейтральная сторона.
– То есть, ты меня не защитишь? – удивилась Женя.
– Я буду там, где тебе будет лучше… – улыбнулась мать.
– Конкретный ответ! Четкая позиция! Папа!
– Скажи, у тебя какие планы на этого?.. – начал Леонид.
– Он не «этот», он Чен! – возмутилась Женя.
– На Чена! – согласился Леонид.
– А какое это имеет значение, если ты не расист?
– Тебе сколько лет? – вдруг спросил Леонид.
– Боже мой, а сколько было вам с мамой?.. – вскипела Женя.
Мама рассмеялась.
– Аргумент не прошел, – констатировала она. – А что ты так взъелся, дорогой? Сколько у нашей красавицы кавалеров-то было? Тебя это так не тревожило. То есть, тебя это тревожило, конечно, но не так. А сейчас что стряслось?
– Он расист, – пробурчала Женя.
– Нет, просто я чувствую, что что-то… – пробубнил Леонид.
– А что ты чувствуешь? – раздался голос девочки.
– Вы это слышали? – воскликнул Леонид.
– Ты о чем, дорогой? – удивилась Ксения.
– Я… так, – рассеяно проговорил Леонид, – весна начинается, а в это время все не так, как…
– Как что? – снова спросила девочка.
– Да что за черт! – уже выкрикнул Леонид.
– Папа? – удивленно спросила Женя.
– У меня уже галлюцинации из-за ваших игр! – Леонид схватился за голову.
– Вот именно, папа, мы сейчас что обсуждаем? – спросила Женя. – Что ты сказал? Галлюцинации?..
– Да, уже голова кругом от твоих…
– Ладно, – опомнившись, прервала его Женя, – так что мы обсуждаем?
– Планы, – ответил он.
– Чьи?
– Твои…
– На что? На мое будущее после института, – словно читая нотацию, говорила Женя. – Ты знаешь, я иду в аспирантуру…
– По обмену! – не сдержался Леонид.
– Это уже не мне решать. Как получиться, – деловым тоном произнесла Женя. – Что-то еще?
– Твою личную жизнь! – разошелся Леонид.
– Лёня, – пожурила его Ксения.
– Моя личная жизнь всегда… – начал Женя.
– Знаем мы, знаем, – перебил ее отец. – Но, как только…
– Как только что? – оборвала Женя.
– Сама знаешь, что? – строго произнес Леонид.
– А я не давала поводов, разве не так?
– Граждане семья. Мы начали ходить кругами, и посему предлагаю закруглиться, – сказала Ксения. – Говорю, как глава семьи.
Женя с матерью рассмеялись.
– Смеется тот, кто… – начал Леонид.
– Весело живет! – раздался голос девочки.
– Да что это?.. – Леонид насторожился. – Все, после продолжим. Весело живет!..
Женя с матерью переглянулись.
– 3 –
Итак, было у Леонида два институтских друга: Александр, который еще осенью перебрался в Москву из Екатеринбурга и принял активное участие во всех архитекторских проектах под руководством Леонида, и Сергей, который намеревался закончить свои дела на текущем рабочем месте летом этого года и также поменять столицу Урала на столицу родины.
Несмотря на сложившуюся в силу разных обстоятельств географическую разобщенность, дружба их была прочной.
Что собой представлял Леонид? Крепкий семьянин. И… наверняка, что-то еще, на что имело бы смысл обратить внимание? Есть, конечно же, это что-то еще, но на фоне звания «крепкий семьянин» все остальное меркнет. Да, крепкий семьянин. Именно так!.. И точка… нет, восклицательный знак! Женившись в восемнадцать лет, он всю свою жизнь посвятил семье. Даже перебои на работе никогда не могли сбить его с выбранного курса.
Сергей – человек замкнутый в себе на столько, что просто тяжелым назвать его было бы сложно. Он был холост. По одной простой причине. Он с института любил одну девушку. Другие же не смогли оставить в его сердце и следа, подобного его первой, и как он для себя решил, последней любви. И прошло с тех пор, с тех самых пор, как он расстался с этой самой первой любовью… шестнадцать лет! Вы только представьте? Бывшая девушка его вскоре после окончания института уехала, и… больше он ее не видел, и ничего о ней не слышал. Но! Ее фотопортрет всегда стоял у него на столе, где бы он сам ни находился. Всегда!
Александр. Бабник! И тут также можно поставить точку. Женат он никогда не был, его связи были настолько краткосрочны, что он порой забывал имена женщин, с которыми встречался. Это было стилем его жизни. И менять он его не собирался! Он в буквальном смысле не пропускал ни одной юбки. И считал он себя охотником, хищником, нападавшим на плотоядных особей, а после высасывающим из них всю кровь. Ну, или еще что, в зависимости от его настроения. Наибольшее значение он придавал курортным романам. Хотя, в его случае слово «роман» крайне не уместно. Турция, Египет, Хорватия, Греция, и так далее: он предпочитал близлежащие зарубежные курорты. Говорил: «Пока я долечу до Таиланда или до Кубы, понапрасну растрачу силы». Если бы его спросили: «Назовите ваше любимое увлечение?», он бы, не задумываясь, ответил: «Женщины! Все женщины! – и, немного поразмыслив, добавил бы: – ну, может и не все, а те, что наиболее привлекательны… да, пожалуй, так – красотки. Угу, именно так». И это не было бы пустой бравадой, хвастовством или наглядным желанием погасить свои комплексы. Так оно и было. И что удивительно, Александра нельзя было назвать ни красавцем, ни «симпатягой», роста он был среднего, особыми атлетическими качествами не обладал… да что там, никакими атлетическими качествами он не обладал. Но была в нем эта обаятельная изюминка, что валила с ног представительниц противоположного пола. Вот валил он их и никуда они от него деться не могли. И достаточно о нем. Все! Бабник! И точка. Нет, почему точка? Восклицательный знак!
Вот такой удивительный дружеский состав. Почетный семьянин, с самого начала любящий свою жену, родившую ему четырех детей, замкнутый в себе сумасшедший влюбленный, боготворящий лишь одну женщину, которая его оставила, и бабник, которому не нужны ни семья, ни единственная женщина.
– Прошла зима, за ней весна, и наступило лето! – пропела девочка, заглядывая в окна квартиры Леонида.
– Это серьезно? – спрашивал Леонид жену.
