Ани. Господи, спаси и помилуй!
Мэри. В конец грузовика, ты хотела сказать? Ты же обещала мне грузовик с низкой платформой! (Выбегает на улицу.)
Ани. Этот тот самый костюмчик, что ты приобрела для встречи 2000 года?
Крис. Да, милая, именно он! Заметь, я всё еще в него влезаю!
Джон. Ку-ку! А вот и я. (Входит в костюме Санта-Клауса.)
Всеобщее оживление.
(Оглядывая Крис.) А это что еще за подарочек?
Ани (сдерживая улыбку). Прекрати!
Джон (обращаясь к Крис). Надеюсь, ты была умницей в этом году?
Крис. О, да, Санта-Клаус! Еще какой!
Джон. Как же тебе не стыдно!
Ани. Прекрати! Детей всех распугаешь таким образом.
Джон. Я и так могу их пугать. (Снимает шапку, обнажая голову, облысевшую в результате химиотерапии. Пугает воображаемых детей.) Ууууу…
Ани (натягивает ему шапку). Не смей этого делать. Не забывай, что тебе говорил доктор Мортон?
Крис (обращаясь к Силии). Как бы там ни было, красивое пальто, Сил. Скромно, но со вкусом. Мне кажется тебе стоит вести учет, кто больше очков заработает.
Силия. Что ты несешь, Крис? Сбор денег одно, а умение одеваться совсем другое. Надо уметь себя подавать. Установить отношения с людьми, внушить доверие к себе, к своей индивидуальности. (Снимает пальто и оказывается в юбочке снегурочки, гораздо, короче той, что на Крис.) Я только хотела сказать, что одежда помогает, но…
Крис (указывая на Силию). Нет. Это нечестно.
Джон. А я вот что скажу вам. Я обожаю Рождество!
Мэри врывается в зал в бешенстве.
Мэри. Крис, ты обещала мне грузовик, а это не грузовик, а черт знает что! (Видит Силию.) О..о..о…Боже мой!
Кора (закрывая пианино). Я полагаю, наша репетиция закончена.
Мэри. Нам придется идти пешком.
Ани (имея в виду Джона). Мы не можем.
Мэри. Скажи спасибо своей подруге, которая обещала нам грузовик.
Крис. Мэри, неужели это так важно?
Мэри. Что? А как же иначе?! Все группы приедут на открытых грузовиках, а мы вывалимся из фургона?
Джон (заполняя паузу). Хватит, снегурочки. Не ссорьтесь! Идите и пойте. Вы так больше денег соберете.
Ани. Джон, но тебе нельзя много ходить.
В комнате на секунду воцаряется молчание.
Джон. Ну, конечно! Я чувствовал, к чему дело идет! Выходит, я тут чужой!
Мэри (опомнившись). Ах, да. Виновата… (Поколебавшись.) Как у вас там?…
Джон. Лечение идет нормально, милая. И знаешь, что придает мне силы? Ваши фотографии: календарь с видами церквей Йоркшира, выпущенный Женским институтом! (Обнимает ее за плечи.) Теперь я отмечаю мои сеансы химиотерапии под картинками с изображением кладбищ, окутанных туманом.
Крис не может сдержать улыбку. Даже Ани улыбается.
Ани. Прекрати сейчас же!
Джон. Да, я серьезно. Я беру его с собой. И один парень в больнице, тот, что на вахте сидит, Лоренс, чудный малый и, между прочим, прекрасный фотограф… (К Ани.)… обязательно посмотри снимки его родителей… среди них есть замечательные…
Ани (улыбаясь). О чем ты?
Джон (кивая Мэри). О вашем календаре. Он отзывается о нем с большой похвалой.
Мэри. В самом деле?
Джон (выпускает Мэри из своих объятий). Веди нас вперед, моя маленькая фея. Только в разумном темпе.
Мэри ничего не остается как повести его к выходу впереди остальных. Она запевает рождественскую песенку Jingle Bells. Ани провожает его взглядом. Крис глядит на Ани, понимая, что творится в душе ее лучшей подруги.
Крис. Как только он тебя терпит! Как могло случиться, что такой замечательный мужчина связался с такой мерзавкой, как ты!
Ани (через силу улыбается). Он замерзнет. Не знаешь ли, где та шапочка с помпоном, которую Рут связала для Африки, совершенно позабыв, что такие изделия не пользуются большим спросом в Судане?
Крис (жестом дает понять, что она у нее). Как он сегодня?
Ани. Неплохо. Пока дело не дошло до септицемии, всё замечательно.
Крис. А…что это такое?
Ани. Ну, это когда химиотерапия перестает помогать… (Задумчиво.) Как бы мне самой не подцепить сепсис на этой проклятом диване в комнате для родственников.
Крис. Как хорошо, что ты меня предупредила. А я думала, что только одна и набираю вес… Это ведь неизлечимо, не правда ли? Проклятые дармоеды… Скоро им потребуется еще один флигель больницы. Размещать родственников тех, кто получил травмы в этой отвратительной комнате для родных и близких.
Ани (кивает в сторону выхода). Пошли.
Крис. Я тебе уже показывала, где у меня царапина?
Ани. Нет, милая. Но достаточно лишь порыва ветра, и их увидит весь Нэйпли.
Они выходят под настойчивый автомобильный гудок. Крис всё пытается показать Ани, где у нее царапина. Ани одергивает ее.
Звучит рождественский гимн In the Bleak Midwinter на слова Кристины Россетти; звон рождественских колоколов иной раз усиливаются, совпадая с ритмическими колокольчиками танцующих.
Сцена третья
Наступила весна.
Входит Джесси. Она вынимает из коробок цветы и принимается раскладывать их на пианино)
Джесси (удрученно). Знаешь, дела идут так скверно, что я начинаю бояться этого весеннего праздника. Кроме шуток.
Вваливается Рут, в самодельном карнавальном костюме, напоминающим какое-то коричневое животное с ушами, свешивающимися по обеим сторонам ее лица. Очень возбуждена.
Рут. Да, будет тебе, Джесс, всё замечательно. Разве не здорово, что праздник проводится у нас, а не в Хай-Гилле, как это было всегда. И у нас все в сборе. Ани печет один из своих замечательных тортов, Кора украшает чайный поднос каким-то затейливым образом, «на международную тему». Всё замечательно! Что может быть лучше!
Джесси. Рут, все эти праздники — сплошная нелепость. Ты не любишь резкостей, но позволь сказать тебе, что в этом наряде ты похожа на долбанную мышь.
Рут. Я не мышь, а кролик. И я не спала всю ночь. Пока шила его. Нужно только раздобыть пару пластиковых вешалок, чтобы поднять уши. А ты кого изображаешь?
Джесси (с горечью). «Корзину цветов, навеянных песней». Застрелиться можно.
Рут. Мне кажется, Мэри права. Она хочет, чтобы у нас были представлены все категории, потому что…
Джесси. Потому что она подлизывается, Рут! Потому что жюри — это леди Крейвеншир. Она заставила меня украшать корзинки, чтобы доставить удовольствие жене землевладельца. Если тебе всё это по душе, я за тебя рада. А я лично чувствую себя крепостной крестьянкой.
Рут (в сердцах). Джесси-и!
Джесси. Прости, пожалуйста. (Переворачивает вверх дном корзинку с цветами, все цветы вываливаются.)
Рут. Это что за песня?!
Джесси. Называется «Куда отчалили наши цветочки» (Выходит.)
Входит Крис с подносом, уставленным бутылками пива.
Крис. Род, он… Род! Черт! Я его убью! Я ведь велела своему мужу принеси жестяную коробку в церковь! Говорила, не ходи мимо пивной палатки! Не смотри в сторону пивной палатки! (Небрежно кивает.) Извини, Рут. Какой милый хорек у тебя получился!
Рут. Я не хорек, а кролик! (Указывает на поднос.) А это что, чайный поднос с интернациональной тематикой. Молодец Кора!
Крис. Ты полагаешь? Интересно, что это там за катушка с нитками?
Рут. Это пальмы. Катушки с нитками это пальмы, а обертки от конфет «Фереро-Роше» — это «золотые волны на побережье Монтего».
Крис (уставясь на нее). Я думаю, если число желающих следовать примеру Женского института увеличится, потребление галлюциногенов снизится вдвое.
Появляется Род с жестяной коробкой для торта. Он явно уже хлебнул пива.
Род. Приветик! Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты самая кра-а-а-сивая жена на свете?
