Из ванны выходит он с йодными метками на лице, пластырем на носу, губе, бинтами на руках, и с зелёнкой на ушах. Едва сдерживаю улыбку.
— Знаю видок ещё тот. Прямо заядлый алкаш, подравшийся за синьку.
Покатываемся со смеха, как дураки.
— Почему же? очень мило. Мужчину украшают шрамы.
— Ага. Только, если они были получены в драке за правое дело, а не от гопоря какого-то.
— Аххаха забей и так сойдёт.
«У него такая милая, пусть и кривая сейчас улыбка. Оттого она милее».
— Я тут подумала, что ты захочешь переодеться, — протягиваю ему вещи отца, — А это давай, — забираю у него мешок с толстовкой, — Хотя, можно бы и джинсы туда же отправить, они все в крови. У меня на балконе металлический таз есть. Устроим кострище.
— Лучше уж сразу в топку. Потом куплю чего-нибудь новое. В любом случае спасибо за заботу. М-м, вкусно пахнет.
— Точно, — кидаюсь на кухню, и как раз вовремя, чтобы спасти ужин.
— Вкусно пахнет.
— Надеюсь понравится и на вкус.
— Я тогда мигом переодеться и тут, как тут.
Я раскладываю порции по тарелкам и минут через пять выходит он.
Начав ужин, он говорит:
— Ты извини, что я к тебе, как снег на голову. Но…
Смотрю в его голубые глаза с полным недоумением и страхом предположить, что он так пыжится сказать.
— Можно я пару дней у тебя поживу?
«Такого счастья я и в самых смелых мечтах предположить не могла. Надеюсь он сейчас не заметил, как округлились мои глаза».
— Ко… конечно, — вот, а голос-то подводит, — Только давай договоримся.
Теперь пришло время ему напрячься.
— Ты не будешь спрашивать у меня разрешения на каждый шаг, чувствуй себя как дома и не благодари так часто. Всегда, пожалуйста. И одно большое «но». У меня всего одна комната и одна кровать, поэтому ты можешь спать либо на полу, либо на кровати. Выбирай, где тебе постелить? — улыбаюсь я и надеюсь, что он выберет кровать.
— Договорились. Тогда я на полу.
«Даже не вериться, что он будет ночевать у меня два дня. Это так классно. Совершенно не хочется думать, почему он не может пойти к себе».
Из шкафа достаю огромный толстый плед, и мы вместе стелим его на пол, рядом с кроватью. Потом Дима с верхней полки берет большую подушку. Майка в этот момент так сексуально повисает на его рельефном теле.
— А укрываться можно пледом, — даю ему второй более тонкий.
— Класс! Солнышко с улыбками то, что нужно.
— Я…
— Да, не, правда круто и мило.
Далее мы укладываемся по местам.
— Как предки поживают?
— Отлично. Мама год, как заведующая кардиологии, а отец на завод ушёл работать.
— Здорово. Привет им передавай.
— Ага — грустно произносит он и шмыгает носом.
Через шерстяные носки ощущаю жжение в области пяток, это как будто раскалённой канцелярской печатью на мне выжигают символы. От пяток жжение поднимается выше. Я осознаю, что это очередной кошмар, но не могу проснуться. Барахтаюсь в кровати, пытаясь руками и ногами всё прекратить, но ничего не выходит
Внезапно очнувшись с головы до ног в липком поту. Мысленно перекрещиваюсь, глядя на Диму мирно спящего рядом.
Тихонечко сползаю с кровати и тянусь за пузырём таблеток в ящике стола. Трясущими руками достаю таблетку и запиваю её минералкой.
«Но что это в моем рту.»
Лезу туда пальцем и достаю длиннющего червя. Не успеваю заорать потому что в поле зрения попадает Дима.
На нем сидит он, мертвенно-бледный, на открытых участках кожи отчётливо видны вздутые красно-синие вены по всему телу. Он невыносимо сильно зажимает горло Димы, что-то шепчет ему в лицо. Дима сопротивляется ему, но так как зло сильнее его, то Дима теряет силы и начинает бледнеть.
В это же время из меня ливнем льются слезы. Я пытаюсь кричать, но кричу беззвучно. Забываю, что это сон. Он в опасности и его надо спасти, но между нами на кровати образовалась большая клетка с мелкими квадратными отверстиями, через которые я не могу прорваться. Бью по ней кулаками, ногами, неистово кричу.
Маленькое дьявольское существо останавливается и смотрит на меня зловещими красными глазами. Скалит зубы и разъярённо щипит. А затем моментально оказывается у меня за спиной.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Он дьявольски сильно сжимает горло, я задыхаюсь. Сопротивляюсь ему. Он укладывает меня на спину и его зловещее лицо сменяется на довольную улыбку.
— Я заберу твою душу. Ты будешь гнить в аду и сгоришь вся до последней косточки. Я не оставлю тебя, пока не получу своё, — впивается острыми когтями в череп.
Кричу и извиваюсь от боли. Его злющий смех становится оглушительным. Затем мои глаза слипаются.
Чувствую, как меня трясут, бьют по щекам и что-то громко говорят. Раскрыв глаза, я вижу испуганного Диму. Он перестаёт меня трясти, замолкает.
— Твою мать! ты меня чертовски напугала.
Не могу и слова выдавить, а следом крепко обнимаю его. Он обнимает меня в ответ и гладит по волосам. Мне удаётся сдержать истерику. Моё сердцебиение и дыхание восстанавливаются.
— Ты в порядке? — интересуется он
— Блин, прости. Прости, что напугала.
— Да, всё нормально — вытирает слезы с лица и гладит по голове.
— Я надеялась, что при тебе такого не будет, извини. — прижимаюсь к нему.
— Тебе принести что-нибудь?
— Нет. Ничего не надо
— Ты вся дрожишь. Давай, я тебе дам плед, чтобы ты согрелась.
— Нет! Нет! не надо, он твой.
— Я настаиваю. Возьми его и согревайся, а я тебе чая сейчас принесу, — укутывает меня в плед.
— Пледа достаточно.
— Хорошо. С тобой полежать, чтобы ты спокойно заснула?
— Нет….мне нужно отойти. Я сейчас.
Вбежав в ванную, я запираюсь. Включаю воду и сажусь на холодный пол, облокотившись на стену. Зажимаю рот руками, чтобы заглушить свою прорвавшуюся истерику.
«Боже, когда же это прекратиться? Оставь меня! оставь, прошу! Пожалуйста! Я уже получила своё сполна».
Чуть позже встаю с пола, умываю лицо и смотрюсь в зеркало.
«Долбанный «Эналаприл» ни хрена не помогает. Надо идти к врачу за новыми таблами»
Глава 6 — Дима
Открываю глаза и поворачиваю голову в сторону кровати. Милана мирно спит, лёжа на боку. Её рука и светлые локоны свисают с кровати. Солнце подсвечивает её пальцы.
«Так забавно. Смотрю на стройные изгибы её тела и не понимаю, что же в них так изменилось, что стало меня не по-детски тянуть. Да, что там тянуть, вон, какой стояк, от того гляди боксеры лопнут. Ох, а как она прижималась ко мне ночью».
Поднимаюсь и иду в душ от греха подальше.
Войдя на кухню лезу в холодильник, в котором имеются диетические йогурты, остатки колбасы, несколько кусков батона и прочая лабуда, но жрать охота, аж желудок сводит. Достаю банку йогурта.
«Чай, что ли поставить или кофе замутить»?
Полез за банкой, которую с двадцатого раза нашёл.
«И кто, блин, придумал кофе в керамике хранить»?
— Да, ёпа, блять…. — ругаюсь шёпотом, уронив из рук керамическую ёмкость на пол.
Через минуту в кухню вбегает Милана с выпученными глазами.
— Упс, — замер, как дебил, возле осколков и лыбу давлю.
— Не шевелись, я сейчас — тараторит она и убегает в ванну
Милана мечется, как электровеник вокруг меня, а я только смотрю на её телодвижения и молюсь, чтоб трусы выдержали.
«Это ж Милана, бро. А с другой стороны…»
Рука сама тянется к её пятой точке.
— Мило тут у тебя, — сажусь на табурет. — Кухня просторная и с душой оформлена.
— Как у всех. Ты кофе хотел?
— Не принципиально. Слушай, я тут глянул, у тебя особо и поесть-то нечего.
— Ааа… Я сейчас мигом сгоняю в «Пелик», — отвечает она и бежит в коридор, — хочешь со мной пойти?
— Да, не суетись так. Подумаешь йогурты диетические.
Звонко смеётся она и так тепло как-то на душе стало, что ей нравятся мои шутки.
— Я могу яичницу или омлет сделать — возвращается она на кухню.
— О! Супер, давай.
