– Волновалась… – передразнил он ее. – Почему ты одета? Где ты была? Ну?
– Дома, – она поставила стакан на стол. – Рене попросила меня…
– Рене попросила меня… – он скривился. – Хватит. Мне все ясно. Вы опять развлекались. Я зарабатываю деньги, а вы их тратите в ночных клубах.
– Доменик, о чем ты? – в ее голосе прозвучало отчаяние.
– О твоем аморальном поведении, – выкрикнул он. – Ты – замужняя женщина ведешь себя, как последняя… – он развернулся, пошел в ванну.
Франческа смахнула слезу, сказала с грустью:
– Да, я – последняя дура, потому что терплю все это, – выпила воду. – Ну и пусть, пусть. Зато я теперь знаю, что имя Франческо особенное, что оно связано с великим Леонардо… Мы с ним связаны общей загадкой…
– Свари мне кофе, – приказал Доменик.
– Слушаю и повинуюсь, мой господин…
Она принесла ему кофе в постель, молча выслушала все его упреки, завела будильник, погасила свет.
– На сегодня, все, – сказала она своему отражению в зеркале. – Завтра будет новый день. Верю, что он будет прекрасным…
Рене позвонила в полдень.
– Франческа дорогая, – это шедевр! – пропела она в свойственной ей манере. – Блаффер сражен наповал. Пришлось признаться, что это – твоих рук дело. Он желает тебя увидеть. Собирайся, приезжай…
– Нет, Рене, нет, – запротестовала Франческа.
– Прекрати, – в голосе Рене зазвучал металл. Она могла быть жесткой, когда этого требовалось. – Хватит жить в тени Доменика. Пора выходить на свет. Ты – умница, умница. Ты написала не доклад, а настоящий шедевр, который запросто может стать историческим романом, бестселлером! Блаффер со мной согласился.
– Как зовут твоего Блаффера? – спросила Франческа, чтобы отвлечь Рене от воинственных нападок.
– Себастьян… Но мы редко зовем его по имени, – голос Рене смягчился. Она улыбнулась. – Мы все зовем его…
– Постой, – перебила ее Франческа.
– Что случилось? – воскликнула Рене. – У тебя потек кран? Перегорела микроволновка? Убежал кофе? Отключили свет?
– Нет, нет, Рене… Просто я боюсь… Боюсь вашего Блаффера, – призналась Франческа.
– Вздор какой! – воскликнула та. – Ты ведешь себя, как глупая девчонка… Пора взрослеть, дорогая. К тому же, Блаффер, душка. Темноволосый хорошо сложенный тосканец… Все, как в твоем романе, – Рене рассмеялась. – Когда я читала, то подумала, что ты с нашим королем уже встречалась тайно, поэтому так достоверно все описала. Признавайся, подруга, встречалась?
– Нет, – ответила Франческа сдавленным голосом. На лбу выступила испарина.
– Верю, верю… Ты – верная жена, – сказала Рене. – Через сколько приедешь?
– Через час, наверно, – ответила Франческа неуверенно.
– Прекрасно! – воскликнула Рене и отключилась.
Франческа приказала себе успокоиться, но не тут-то было. Волнение скрутило ее так, что стало трудно дышать. Мысли устроили чехарду:
– Это – он, он, он… Это – твой король Дроздобород…
– Нет, нет, нет… Это не может быть правдой…
– Да, да, да… Сон станет былью…
– Нет, он не может стать былью, потому что король живет в другом веке…
– Откуда ты знаешь, что он – в другом? Может быть этот век твой, ваш…
– Хватит! – крикнула Франческа, зажав уши. – Хватит…
Звонок в дверь разом прервал все споры. Франческа пошла открывать. На пороге сияющая Рене.
– Привет! Я так и знала, что ты не одета, не причесана, не… – она чмокнула Франческу в щеку. – Ты – огородное пугало, милая. Да-да, ты выглядишь ужасно. Встреча с работодателем не повод для истерик. Блаффер хочет предложить тебе сотрудничество. Я сказала ему, что ты – бездельница, домохозяйка, сливающая свой талант, свою индивидуальность в раковину угождения мужу…
– Рене… Мы же договорились… – Франческа сложила молитвенно руки. Но та была настроена воинственно.
– Хватит зависеть от эгоизма Доменика! – сказала она своим железным тоном. Франческа поняла, что возражать бесполезно. – Я же вижу, как ты страдаешь, как переживаешь и мучаешься. Ради чего? Пойми, я хочу тебе помочь, потому что люблю тебя и жалею. Собирайся. Надень мое любимое платье.
– Нет, Рене, оно слишком помпезное для деловой встречи.
– Сдаюсь, – Рене улыбнулась, подняла руки вверх. – Давай посмотрим, чем его заменить, – распахнула шкаф, скривилась. – Да тебе и надеть-то нечего. Все сплошное старье…
– Болтушка ты, Рене, – Франческа улыбнулась. – Я надену брюки и…
– Опять брюки, – Рене укоризненно покачала головой. – Ну, когда ты почувствуешь себя женщиной? У тебя красивая фигура, а ты ее прячешь. Зачем?
– Чтобы не подавать повода, ищущим повод, – ответила Франческа. – Мужчины всегда смотрят на нас с вожделением, поэтому их внимание к своей персоне привлекать без повода не нужно.
– Да, кто тебе вдолбил в голову такую чушь? – Рене развела руками. – Не отвечай, знаю, что этот гений – Доменик. Если он смотрит на всех с вожделением, то это его проблемы. Не стоит забывать, что вокруг нас полно нормальных людей, у которых в голове кроме секса есть и другие мысли. Эти господа оценивают женщин по-другому: они видят их ум, их душу, умение держаться в обществе, быть выше низменных страстей. В тебе, моя милая, все это есть. Именно поэтому Доменик тебя и унижает. Ему нужно развить в тебе комплексы неполноценности, никчемности, вины за все, в чем ты не виновата. Разве не так?
– Так… – ответила Франческа со вздохом.
– Твой Доменик боится, что ты его затмишь своим интеллектом, и не понимает, что ты давным-давно это сделала. Причем сделала без малейших усилий. Ты – лучше, чище, умнее. И его это бесит. Он бесится, сходит с ума, а винит во всем тебя, – Рене разошлась не на шутку. Их взаимная с Домеником неприязнь вырвалась наружу, грозя перерасти в мировой конфликт.
– Хватит, хватит, Рене, – взмолилась Франческа. – Я сейчас расплачусь, и тогда уж точно никуда не поеду. Я не достойна того, чтобы меня возвышали до небес…
– Вот ты вся в этом, – фыркнула Рене. – Он – хороший, а ты – плохая. Он достоин всего, а ты – его тень, прислуга… Ладно закончим нашу дискуссию. Одевайся.
– Рене, ты знаешь, что Доменик называет меня лгуньей, – сказала Франческа растерянно. – Он ни за что не поверит, что меня пригласили на работу просто так. Он непременно будет искать в этом тайный смысл…
– Пусть ищет, – хмыкнула Рене. – Разгадывание шарад укрепляет мозг. Доменику это просто необходимо. А тебе необходимо очаровать Блаффера.
– Рене, прекрати, – на щеках Франчески вспыхнул румянец. Рене обняла ее.
– Ты такая милая, беззащитная в своем стремлении к идеалу, что невозможно не удивляться, как в наш безумный век ты не растратила себя. Объясни мне, как тебе удалось сохранить устаревшие понятия о чести, совести, целомудрии?
– У меня строгий учитель – Доменик, – ответила Франческа.
– Вздор! – Рене рассердилась. – Доменик здесь ни при чем. На его месте мог быть кто угодно, но при этом ты осталась бы сама собой. Секрет в тебе, дорогая. И ты это прекрасно знаешь. И я это знаю, и Доменик знает, поэтому и унижает тебя. А я тебя оберегаю. Правда, иногда я даю тебе глупые советы, которые ты, к счастью, не слушаешь. Но сегодня особенный день. И мой совет, вернее мое намерение устроить тебя на работу считаю правильным и своевременным. Вперед, моя милая лгунья!
Всю дорогу Рене о чем-то говорила, но Франческа ее не слушала. Она думала о короле, рисовала его образ и пыталась успокоиться, но это у нее не получалось. Все внутри было натянуто, как струна, готовая лопнуть в любой миг.
– Мы приехали! – сообщила Рене, остановив машину. – Король нас ждет. Идем.
Она взяла Франческу за руку, повела за собой. Распахнула дверь кабинета, громко сказала:
– А вот и мы, – пропустив Франческу вперед.
Та сделала шаг и замерла, уставившись на человека, поднявшегося из-за стола. К счастью это был вовсе не тот король Себастьян, который ей приснился. Это Франческу успокоило. Она даже смогла разглядеть его и поняла, что его миловидность сродни Ангелам Леонардо: курчавые волосы, тонкие черты лица, умный взгляд, загадочная улыбка.
– Добрый день! Я – Себастьян Блаффер, – протянув ей руку, проговорил он. – Рад, что вы согласились приехать. Присаживайтесь.
Он указал им с Рене на диван, сам сел напротив. Секретарь принесла кофе, сладости.
– У вас редкое имя – Франческа. Оно напоминает о блистательном веке Кватроченто, в котором жил наш гений Леонардо. Благодаря ему мы с вами встретились. Надеюсь, мы подружимся. Кстати, меня не покидает чувство, что мы с вами знакомы, – сказал он, глядя на нее.
Она пожала плечами. У нее такого чувства не было. В висках стучало:
– Не он, не он, не он… Сон, сон, сон…
– У меня хорошая память. Если я хоть раз видел человека, то непременно вспомню его. Непременно, – Блаффер улыбнулся.
