М. В. Ломоносов
* * *
Ночною темнотоюПокрылись небеса,Все люди для покоюСомкнули уж глаза.Внезапно постучалсяУ двери Купидон,Приятный перервалсяВ начале самом сон.«Кто так стучится смело?» —Со гневом я вскричал;— «Согрей обмерзло тело, —Сквозь дверь он отвечал. —Чего ты устрашился?Я — мальчик, чуть дышу,Я ночью заблудился,Обмок и весь дрожу».Тогда мне жалко стало,Я свечку засветил,Не медливши нимало,К себе его пустил.Увидел, что криламиОн машет за спиной,Колчан набит стрелами,Лук стянут тетивой.Жалея о несчастье,Огонь я разложилИ при таком ненастьеК камину посадил.Я тёплыми рукамиХолодны руки мял,Я крылья и с кудрямиДосуха выжимал.Он чуть лишь ободрился,«Каков-то, — молвил, — лук?В дожде, чать, повредился».И с словом стрелил вдруг.Тут грудь мою пронзилаПреострая стрелаИ сильно уязвила,Как злобная пчела.Он громко засмеялсяИ тотчас заплясал:«Чего ты испугался? —С насмешкою сказал, —Мой лук ещё годится:И цел и с тетивой;Ты будешь век крушитьсяОтнынь, хозяин мой».
1747
(М. В. Ломоносов?)
* * *
Молчите, струйки чисты,И дайте мне вещать;Вы, птички голосисты,Престаньте воспевать.
Пусть в рощах раздаютсяПлачевные слова!Ручьями слезы льются,И стонут дерева.
Ты здесь, моя отрада,Любезный пастушок,Со мной ходил от стадаНа крутой бережок.
Я здесь с тобой свыкаласьОт самых лет младыхИ часто наслаждаласьЛюбовных слов твоих.
Уж солнышко спустилосьИ село за горой,И поле окропилосьВечернею росой.
Я в горькой скуке трачуПрохладные часыИ наедине плачу,Лишась твоей красы.
Целую те пруточки,С которых ты срывалПрекрасные цветочкиИ мне пучки вязал;
Слезами обливаюЗелёные листы,В печали презираюПриятные плоды.
Я часто вижу властноТебя во древесах;Бегу туда напрасно,Хочу обнять в слезах.
Но только тень пустаяМеня, несчастну, льстит;Смущаюся, теряяПриятный мне твой вид.
Лишь только ветр листамиТихонько потрясёт,Я тотчас меж кустамиТебя ищу, мой свет.
От всякой переменыВсечасно я крушусьИ, муча слабы члены,На каждой слух стремлюсь.
(1748)
А. П. Сумароков
* * *
Негде, в маленьком леску, При потоках речки, Что бежала по песку, Стереглись овечки. Там пастушка с пастухом На брегу была кругом,И в струях мелких вод с ним она плескалась.
Зацепила за траву, Я не знаю точно, Как упала в мураву, Вправду иль нарочно. Пастух её подымал, Да и сам туда ж упал,И в траве он щекотал девку без разбору.
«Не шути так, молодец, — Девка говорила, — Дай мне встать пасти овец, — Много раз твердила: Не шути так, молодец, Дай мне встать пасти овец;Не шути, не шути, дай мне пасти стадо».
«Закричу», — стращает вслух; Дерзкой не внимает Никаких речей пастух — Только обнимает. А пастушка не кричит, Хоть стращает, да молчит;Для чего же не кричит, я того не знаю.
И что сделалось потом, И того не знаю. Я не много при таком Деле примечаю; Только эхо по реке Отвечало вдалеке:«Ай, ай, ай!» — знать, они дралися.
(1755) * * *
Летите, мои вздохи, вы к той, кого люблю,И горесть опишите, скажите, как терплю;Останьтесь в ее сердце, смягчите гордый взглядИ после прилетите опять ко мне назад;Но только принесите приятную мне весть,Скажите, что ещё мне любить надежда есть:Я нрав такой имею, чтоб долго не вздыхать,Хороших в свете много, другую льзя сыскать.
(1755) * * *
Не грусти, мой свет, мне грустно и самой,Что давно я не видалася с тобой. Муж ревнивой не пускает никуда; Отвернусь лишь, так и он идёт туда.
Принуждает, чтоб я с ним всегда была;Говорит он: «Отчего не весела?» Я вздыхаю по тебе, мой свет, всегда, Ты из мыслей не выходишь никогда.
Ах! несчастье, ах! несносная беда,Что досталась я такому, молода; Мне в совете с ним вовеки не живать, Никакого мне веселья не видать.
Сокрушил злодей всю молодость мою;Но поверь, что в мыслях крепко я стою; Хоть бы он меня и пуще стал губить, Я тебя, мой свет, вовек буду любить.
(1770) * * *
Чем тебя я оскорбила,Ты скажи мне, дорогой!Тем ли, что я не таилаНежных мыслей пред тобой, И считала то пороком, Чтоб в мучении жестоком Твой любезный дух томить, Не хотя лишить покою, Не хотя терзать тоскою, Я могла ли погрешить?
Для того ли я склониласьИ любви далась во власть,Чтоб отныне я крушилась,Бесполезну видя страсть? Чтоб ты не был в том уверен, Сколь мой жар к тебе безмерен; То ты можешь ли сказать? Но уверясь в том не ложно, Как тебе, ах! как возможно Верно сердце презирать?
Я во всем позабываюсь,На тебя когда гляжу;Без тебя я сокрушаюсьИ задумавшись сижу. Все часы считаю точно, И завидую заочно, Кто против тебя сидит. На тебя всегда взираю И с утехою внимаю, Что язык твой говорит.
Я тебе открылась ясно:Жду того же напротив;И пускай я жду напрасно,Мой пребудет пламень жив. Я готова, хоть как прежде, Пребывать в одной надежде И себя отрадой льстить; Не склоню тебя тоскою — Может время долготою Твёрдо сердце умягчить.
(1770)
(Имп. Елизавета Петровна?)
* * *
Во селе, селе ПокровскомСреди улицы большой,Разыгралась-расплясаласьКрасна девица-душа,Красна девица-душа,Авдотьюшка хороша.Разыгравшись, взговорила:«Вы, подруженьки мои,Поиграемте со мною,Поиграемте теперь;Я со радости с весельяПоиграть с вами хочу:Приезжал ко мне детиикаИз Санктпитера сюда;Он меня, красну девицу,Подговаривал с собой,Серебром меня дарил,Он и золото сулил.«Поезжай со мной, Дуняша,Поезжай, — он говорил, —Подарю тебя парчоюИ на шею жемчугом;Ты в деревне здесь крестьянка,А там будешь госпожа;И во всем этом убореБудешь вдвое пригожа!»Я сказала, что поеду,Да опомнилась опять.«Нет, сударик, не поеду, —Говорила я ему, —Я крестьянкою родилась,Так нельзя быть госпожой;Я в деревне жить привыкла,А там надо привыкать.Я советую тебеИметь равную себе.В вашем городе обычай —Я слыхала ото всех:Вы всех любите словами,А на сердце никого.А у нас-то ведь в деревнеЗдесь прямая простота:Словом мы кого полюбим,То и в сердце век у нас!»Вот чему я веселюся,Чему радуюсь теперь:Что осталась жить в деревне,А в обман не отдалась!»
(1750-е годы)
(Ф. Г. Волков?)
