Голуби производят впечатление глупейших созданий. Я знала, что они моногамны, меня страшно удивляло, что эти бесформенные комочки выбирают себе супруга на всю жизнь, как люди. Мне было известно также, что самыми замечательными экспонатами в коллекции были Цезарь и Клео. Цезарь преуспевал в спортивных состязаниях, Клео была ценной производительницей. Отец обычно не использовал производителей в гонках, хотя Клео в молодости выиграла несколько состязаний. Смуглый молодой человек с засученными рукавами тщательно осматривал мешки с кормом в дальнем углу голубятни. Он повернулся к нам и отрывисто поздоровался. Мне всегда было немного не по себе в присутствии Сноуда. Он вызывал какое-то внутреннее беспокойство. Смущало хотя бы то, что он никогда не одевался, как подобало слуге, а носил поношенный голубой сюртук из тонкого сукна, словно с плеча джентльмена. В более теплые дни на нем была рубашка с засученными рукавами, а иногда и жилет. Ходил он слегка вразвалку, его проницательные черные глаза светились слишком уж большим для слуги умом. Он никогда не оказывал должных знаков почтения ни отцу, ни мне. Чтобы не встретиться с ним, я редко поднималась на голубятню. Папа говорил, что в Англии он был один из лучших знатоков голубей, видимо, поэтому он важничал не в меру.
Как обычно, Сноуд не подошел, а продолжал работу, ожидая, что мы подойдем к нему сами. Мне стало от этого неуютно, но пришлось позвать:
– Сноуд, мне нужно поговорить с вами.
– Сейчас, мисс – бросил он через плечо, продолжая заниматься кормом.
– Я спешу, – настаивала я резко, меня ужасно раздражало, что он называет меня мисс, а не «мэм», что было бы более почтительно по отношению к хозяйке дома. Особенно меня задевало, что он позволяет себе неучтивость в присутствии Банни. Просто невозможный человек. Можно было подумать, что это его собственная голубятня. Наконец, Сноуд подошел своей неторопливой походкой, расправляя на ходу плечи.
– Чем могу служить, мисс Хьюм?
Его речь была без простонародного акцента, хотя непонятно, как он мог научиться правильно говорить. Мне было известно, что до Грейсфилда он служил у герцога Прескотт в Уняжшире, ухаживал за птичником герцогини. Если бы я была герцогом, я бы этого человека не подпустила бы к жене ближе, чем на милю.
– Хочу задать вам несколько вопросов, по поводу папиной последней поездки. С кем он должен был встретиться?
– Он поехал на заседание Общества Голубеводов, – ответил он, а взгляд его дополнил – как вам самой хорошо и известно.
– Нет, тут дело не в Обществе. Он не говорил, случайно, может быть, он собирался встретиться с каким-то человеком?
– С неким мистером Джоунзом, – сказал Сноуд, при этом он не то чтобы ехидно усмехнулся, но чувствовалось, что ему стоило труда сдержать ухмылку.
– В Брайтоне или Лондоне?
– В Лондоне, мисс.
– У вас есть адрес мистера Джоунза?
– К сожалению, нет, мисс.
– Как его зовут?
– Мистер Джордж Джоунз, кажется.
После нескольких десятилетий царствования Короля Джорджа, это имя стало самым популярным в Англии, что касается фамилии Джоунз, она не уступала в популярности имени Джордж.
– На самом деле отец вовсе не был в Лондоне, – сказала я.
– Он ездил в Брайтон. Кому он продавал голубей в Брайтоне?
– Брайтон, вы говорите? – переспросил он, слегка удивившись.
– Откуда у вас эти сведения?
Я так пристально разглядывала его, что ему стало неловко.
– Можете мне поверить. Он ездил в Брайтон. Кому он продавал в Брайтоне?
– Насколько мне известно, никому.
– Вы должны быть в курсе, вам что-то известно. Вы ведь эксперт в этом деле, – я начинала злиться.
– Да, я, в самом деле, знаток. Но я только занимаюсь тренировкой птиц, мисс Хьюм. Продажа их не входит в мои обязанности, – ответил он с вызовом.
– Как жаль, – взглядом я готова была разорвать его на части.
– Я думала, что вы посоветуете, кому я могла бы выгодно продать и коллекцию. Спесь сразу слетела с него.
– Продать их?! – глаза его вспыхнули тысячами молний.
– Как можно их продать?!
– Почему же нельзя? Отец оставил имение мне вместе с голубями. Я собираюсь предать птиц и убрать с галереи эту уродливую проволоку, она портит вид дома.
– Этого нельзя делать! – повторил он громче прежнего.
– Если вы знаете хорошего покупателя, Сноуд, он, может быть, захочет нанять вас, – сказала я, наслаждаясь победой. – Когда голуби будут проданы, ваши услуги не понадобятся.
– Но птицы в другом месте будут бесполезны. Спортивных голубей специально тренируют, чтобы они возвращались в свой дом. Эта коллекция чрезвычайно ценная, мисс Хьюм. Ваш отец потратил много лет, чтобы создать эти экспонаты, – теперь тон его изменился, он говорил вполне серьезно.
– Я отлично знаю, что отец отдавал этому делу большую часть жизни и средств. Но у меня другие интересы. Я должна избавиться от птиц и вернуть дому прежний вид, – стояла я на своем.
В глазах Сноуда появилось отчаяние.
– Повремените немного – попросил он – Дайте мне несколько недель, чтобы уладить дела, пристроить птиц.
– Может, вы хотите их купить? – спросила я. Если бы не его наглое поведение, я бы отдала ему голубей даром.
– Да, я куплю их, – ответил он без колебаний.
– Вы же говорите, что вне этой голубятни они ни на что не годятся, – напомнил Банни.
– У нас несколько ценных птиц сидят на яйцах. Новых птенцов можно будет приучить к другой голубятне, – объяснил он. Но мне нужно какое-то время, чтобы найти для них пристанище, мисс Хьюм.
– Вы уверены, Сноуд, что сможете оплатить коллекцию? Ведь вы говорите, что она очень ценная, – спросила я. Этот человек всегда был для меня загадкой. Судя по его словам, у него оказывается больше денег, чем я предполагал. Я вдруг подумала, что папа платил ему слишком много.
Когда Сноуду отвели верхний этаж, мы с тетушкой были недовольны. Хотя там находились только две комнаты, но они были большие и светлые. Папа сказал, что Сноуду нужен кабинет для научной работы. Для меня было новостью, что человек, который чистит голубиный помет, может быть ученым.
– Мне перепадает иногда несколько фунтов во время состязаний, – ответил Сноуд уклончиво. – Если хотите, я могу и Грейсфилд у вас купить. Вы ведь всегда мечтали о Сезоне в Лондоне.
– В самом деле, – я приняла замечание за шутку. Но, чтобы провести Сезон в Лондоне, не обязательно предавать Грейсфилд. Завтра я уезжаю в Брайтон на несколько дней. Вы не могли бы дать мне имена клиентов, с которыми можно было бы предварительно обсудить вопрос?
Его красивое лицо стало непроницаемым.
– Зачем вам это делать, мисс Хьюм? Мы, кажется, договорились, что я покупаю всю коллекцию.
