страшных рык, что кровь тут же застыла в моих жилах…
В который раз попрощавшись с жизнью, я снова обомлел, увидав прямо над моей головой, летящую в диком, яростном прыжке, уже проснувшуюся медведицу. Наконец-то вскарабкавшись обратно, я вместе с плотно прижавшимися друг к другу, уже довольно мохнатыми медвежатами, наблюдал за жестокой схваткой двух огромных туш. Победила материнская любовь. В принципе, я даже и не сомневался. Хоть и держал кулачки за то, чтобы они сожрали друг друга. Но чего уж теперь, будь что будет…
Убедившись что нарушитель спокойствия убрался восвояси, медведица вернулась в берлогу и легким, но увесистым шлепком когтистой, окровавленной лапы, с недовольным ворчанием отправила меня к моим молочным братьям. И тут же принялась поедать, разрывая в клочья, моего любимого деда-волка. Я на это смотреть, никак не мог. И пока моя новая мать, довольно пожирала останки старика, я забившись в дальний уголок, тихо заплакал. Вспоминая такие добрые и счастливые деньки в волчьей стаи…
***
Пол года пролетело как один день. Угадайте, где я сейчас? Не знаете?
На верхушке, чтоб его, высоченного дерева! Собираю вместе с подросшими медвежатами, шишки и орехи для строгой мамаши, и двух, не менее требовательных братьев-двухлеток. Не переживайте. Это поначалу было страшно. А сейчас, под грозные рыки наших пестунов, явно занимавшихся ни чем иным как дедовщиной, потому как весь принесённый нами урожай они тут же сжирали, не так уж и страшно. Хотя поджилки иногда, всё же трясутся. Особенно когда сильный ветер.
Лазаю я по этим проклятым деревьям, уже получше моих братьев-медвежат. Но каждодневные занятия акробатикой, утомляют неимоверно. И взобравшись за очередной порцией медвежьего десерта, я всё же не выдержал и заорал на весь простирающийся до горизонта лес.
— Батя! Гад ты этакий! Ты где-е-е!
— …д-е-е! — Раздалось эхом, на верхушке высокого, раскачиваемого порывами ветра, дереве. — Ну, это мог и не говорить. Это я и так знал…
***
Сегодня у нас с медвежатами рыбалка. Мамаша медведица, встав видимо не с той лапы, погнала нас всех к реке и тут же сбросила в глубокий омут. А затем и сама нырнула. Я камнем пошёл на дно. Одно радует. Плавать я умел в прошлой жизни, очень даже неплохо. Причём, это я ещё и поскромничал. А то бы на этом, моя судьба оборвалась. А так, набрав побольше воздуха в грудь, я смотрел со дна реки, как мои братцы с перепугу усиленно гребут к берегу, а ошарашенная потерей сына мамаша, ищет глазами под водой, своего третьего медвежонка. А третий, только и рад что понырять. Кстати, рыбы здесь действительно, видимо-невидимо! Но не руками же её голыми ловить. Рядом со мной проносится озабоченная морда медведицы. Я невероятным кульбитом ухожу от её заботливых зубов, пытающихся вытащить меня на берег, и тут же плыву к нему сам. Убедившись что все на берегу. И первый урок усвоен. Зверь ныряет, пытаясь схватить юркую, распуганную мной рыбёшку. Но не тут-то было. В общем, несмотря на все усилия огромного зверя, сегодня мы остались без рыбы. И нас с братьями, снова гонят за орехами…
А там, такой ветер поднялся! И без орехов этих, удержатся бы. Но нельзя без орехов. Братишки, на самый вершок лезть не рискнули. Приходится мене за всех отдуваться. Потому как, провинился я сегодня с этим нырянием. Так что карабкаюсь вверх. А вот и они, орехи! Но как ты до них дотянешься?! Ручонки-то, совсем маленькие. И дует так, что жуть! Но страшный рык голодного зверя, всё же заставляет мня забыть о безопасности, и еле держась только одной рукой, второй пытаюсь дотянуться к этим проклятым орехам! И тут меня словно одуванчик, всё-же сдувает сильным порывом ветра. А с низу проносится над лесом, рёв испуганной мамаши…
— А раньше, ты о чём думала?! — ору я ей в ответ, планируя с двадцати метровой высоты, обречённо глядя как она пытается меня поймать в свои когтистые лапы. И вот, уже буквально в метре от этих двух мохнатых вил, проткнувших бы бедное дитя словно сено, я закрываю глаза…
— Ну, хоть на рыбалку сходил… — успокаиваю я себя, бесспорным фактом.
Но на моё удивление, больше не падаю. А по какой-то непонятной мне причине, наоборот, подымаюсь вверх! Да у меня, вы не поверите, — крылья выросли!..
Глава 3
Верхушки высоченных, ставших уже родными деревьев, тёмно-зелёным ковром проносились под моими босыми ногами. Каждое из них я не раз излазил вдоль и поперёк в поисках лесных лакомств. Но вот лес внезапно закончился, и я с замиранием сердца смотрел на открывшийся мне великолепный пейзаж. Переливающаяся тысячами блестящих, солнечных зайчиков, внизу проплывала знакомая мне по недавнему купанию река. А за извилистой, живой лентой в перемешку с топким болотом, снова замаячили высоченные деревья.
Но не успев как следует набрать высоту перед очередной преградой, птица вдруг перестала махать своими исполинскими крыльями и сжав покрепче когтистые лапы, начала планировать в сторону видневшихся за лесом, многочисленных шатров. Оставив далеко позади яростно вопящую на всю округу, явно расстроенную мамашу-медведицу.
— Неужто люди?! — искренне обрадовался я открывшейся предо мной картине. — Может хоть там отыщется моя новая, любящая семья! А то эти бесконечные походы за лесными орехами, меня уже окончательно доконали!
Вы не подумайте, что я неблагодарная скотина. Как бы то ни было, но медведица меня от голодной смерти спасла, и от холода со злым мишкой защитила. Но лучше бы она этого не делала. Столько страха от неё натерпелся, что просто жуть… Чуть что не так, и от не рассчитавшей силы удара грозной мамаши, тут же прилетит неминуемая смерть. А ещё и двугодки эти, права свои постоянно качали. То орехов им дай, то малины принеси. А малина, между прочим, в крапиве и посреди огромных, страшных колючек растёт. А ты туда, босыми ногами лезть должен. Не говоря уже о добыче меда, и идущих в комплекте с этим лакомством насекомых. Так что, несмотря на впившиеся в меня когти, я был несказанно рад, оказаться как можно дальше от невыносимого, медвежьего рабства.
Сделав круг почёта над почти сотней шатров, птица зачем-то снова вернулась к началу пути, и начала быстро снижаться прямиком к дымящемуся костру, падая камнем вниз. От вида быстро приближающейся поверхности, я весь напрягся словно пружина, приготовившись к сильному удару об землю. Но уже у самой поверхности, быстро замахав своими могучими крыльями, птица замедлила падение и довольно мягко приземлился в густую траву…
***
