жертву, затягивая её всё глубже в темноту.
Метель из хлопьев пепла всё кружила вокруг молодого человека, одновременно гоня его вперёд и между тем, слепя глаза, дабы юноша не видел в какую пропасть он ступает. То был Андрей… и ему так не хватало света, чтобы понять, что он от этой тьмы убегает не туда. Она сама его пугает и, как охотник, гонит в сторону, где ждёт опасность. А жертва лишь беспомощно стремится к жизни, не ведая того, что это правильное желание загоняет лишь в тупик.
И некому помочь запутанной душе, погрязшей в паутине вечной ночи, юноше оставалось лишь идти вперёд, надеясь, что впереди появятся огни. Но его надежды тщетны, вокруг него лишь пустота, никто не укажет ему путь. И повернёт ли он, предчувствуя опасность, за шаг до того, как ступить в пропасть или же страх овладеет им… сторонний наблюдатель не найдёт ответа, а Андрей не задаст себе такой вопрос…
Открыв глаза, Мария вспомнила свой сон, по частям собирая хрупкую картинку. Та моментально разлетелась на песчинки, как это часто случается с видениями ночи. Но, приложив усилия, девушка вспомнила и мрак и юношу… Андрея! Он, кажется, попал в беду… но нет, народная святая знала, что стоит ей выйти из комнаты и сделать пару шагов, как она увидит его комнату в которой он, несомненно крепко беззаботно спит. Утешив себя мыслью, что с другом будет всё спокойно, Мария вновь глаза закрыла и представила, что пепел, круживший во сне вокруг молодого человека рассеялся и…
– Всё будет хорошо.
***
Немолодая женщина смотрела вслед уходящим «исцелённым». Все знали, среди них самые разные люди: бандиты, рабочие, врачи и бизнесмены. Каждый приходил избавиться от своего недуга, кто-то даже помощь предлагал. Но женщина сюда ходила по своим делам, она не чувствовала себя здесь своей. Присев передохнуть и провожая взглядом шедших по своим делам послушниц, она не заметила приближения Марии.
– Вас что-то опечалило, – от неё невозможно было скрыть ни бурю страсти в сердце, ни холодной сырости души. Заметно чувство окружающим или нет, было неважно, девушка всё замечала лучше всех.
– Смотрю я на ребят и думаю, на что вы тратите свою молодость? Нет, я всё понимаю, в молодости сама болела помощью другим, но лишь с годами поняла, что усилия нужно вкладывать туда, где они не бесполезны.
– Я думаю, это понимает любой из нас.
– Да, я неверно выразилась. Я хочу сказать, что не сразу научилась различать, где усилия дают плоды, а где они тратятся в пустую. И сейчас, глядя на это всё дело с высоты прожитых лет, могу сказать, что вы, ребята, занимаетесь ерундой.
– Вы не верите, что можно что-то изменить?
– Я сама пыталась, но ничего так и не вышло. Я всю жизнь мечтала, грезила, что можно этому городу помочь. Участвовала в различных движениях, жертвовала и собирала на благотворительность деньги, сама организовала не один проект. Но что толку? Город всё стоит на месте, движения к прогрессу нет. Он погибает и все усилия напрасны, остаётся лишь выживать или бежать из этих мест.
Мария протянула руку. Как это бывает, рука, касаясь тела, задевало душу, привычное движение, простое, но несущее в себе тепло, порой необходимое для того, чтобы сердце всколыхнулось, раскрылось, пропуская внутрь свет и явив для себя чудо. Но в этот раз всё было не так. Целительница увидела чёрный сгусток, но не могла до него дотянуться. Он ускользал, как только пальцы к нему прикасались, не позволяя девушке себя поймать, и даже свет был не в силах ей в этом помочь.
Когда мечты и предположения из раза в раз рассыпаются на глазах, человек перестаёт верить в чудо… и замечать его, когда оно всё же произойдёт, – вспомнила очень кстати Мария слова наставника. – А когда нет надежды на чудо, даже желание его осуществления становится формальным и его явление уже не помогает.
– Так почему вы остаётесь здесь? – спросила названая чудотворница, потерпев поражение в том, в чём всегда преуспевала. – Разве нет возможности покинуть город? И зачем приходите в нашу обитель?
– Сердце не отпускает из города, а это место… глядя на страдающих, я наполняюсь их печалью, которая заставляет суетиться и помогать им. Иначе брошу всё и уеду… а потом буду страдать по родным местам.
Мария улыбнулась.
– Зачем страдать, когда и так много поводов творить добро?
– Ну, например?
– Улыбка тех людей, которым вы по-настоящему смогли помочь.
***
Словно белый лебедь над водной гладью скользила девушка по каменной площадке, а подол платья распахнутыми крыльями отбрасывался назад ветром. Мария шла к толпе, завороженно смотревшей на неё и в их глазах она сияла, размазывая всё вокруг в одно сплошное белое пятно. На этом фоне была видна одна фигура – спасительницы, дарующей им свет.
Её слова ловили с наслажденьем, затаив дыханье, боясь биения своих сердец, словно бы они могли нарушить тишину и заглушить нежный голосок Марии. Та возвышалась, поддерживаемая сотней рук, протянутых в безоблачное небо, не требовалось их касаться, чтобы взлететь, достаточно увидеть, сколько душ пришло уверовать в тебя. Рабочие, учителя, бандиты – все были едины, утонув в потоке свете самых ярких звёзд.
Когда тот свет погас, все разошлись, унеся с собой его частичку. И она топила лёд в душе каждого из них. Тот чёрный грязный лёд всё меньше сковывал их помыслы, желания, любовь. Их совесть пробуждалась, заставляя сердце биться чаще, разогревая кровью жажду что-то изменить. Освободившись от мрака, они с трудом терпели его вокруг себя. В один момент их света хватит, чтобы победить его во вне.
***
– Что это за проповедь?! Что эта ведьма там устроила?! Какого хрена город восстаёт?!
Слова Медведя разлетелись по дворам как стая напуганных птиц. Недовольство «хозяина» заставляло того пылать, словно сердце города, он заставлял кровь струиться в жилах здешних улиц, и с ней его огонь распространялся в самые далёкие части каменного организма, но теперь что-то шло не так. Опухоль возникла незаметно, но стала быстро возрастать. Всё хуже чувствовались плоть, стремительно теряющая с центром связь.
И вот тело уже захлёбывается кровью, пытаясь отстоять свои права, пытаясь выжить, но угроза становится сильней. «Ведьма» словно прокляла Медведя и тот город, что он всю жизнь считал своим. Но люди, отвернувшиеся от «хозяина», считали, что она для них лекарство, уничтожающее скверну, засевшую внутри.
– Я не этого хотела, – прошептала девушка, обращаясь к другу. – Я всего-лишь хотела дать им свет.
– Теперь ты видишь, что натворил твой свет?! –
