– Са-шенька, – повторил Маркус, топчась у нее на плече.
Саша погладила попугая по белой в черную крапинку щечке.
– Хороший мой, – проворковала она, швыряя на кровать сумочку, – ну рассказывай, чем занимался?
Попугай смотрел на нее не мигая.
– Чем Маркус занимался? На качельках качался, да?
Маркус открыл клюв, издал журчащий звук и выговорил:
– Летал… да… летал, Са-шнька. Хорошая пти-ца… летал.
Она рассмеялась. Ей долго не удавалось научить его говорить, но постепенно он заговорил. Сперва, около года, говорил одно единственное слово «сыр», а потом к нему прибавились и другие: «кот», «рис», «рот». Ее имя он начал четко произносить лишь спустя четыре года, а свое через шесть. Теперь он уже знал много слов и любил поговорить, с ней или с телевизором.
В дверь раздался стук.
– Саша, ты есть будешь? – донесся голос сестры.
– Буду, – сердито крикнула она, нехотя пересаживая Маркуса на жердочку сверху клетки.
– Я уже подогрела суп, – не уходила Маша.
– Да иду я, иду!
Послышались шаги, сестра ушла на кухню, а она быстро переоделась в шелковый халатик.
– Сердобольная какая, – проворчала Саша, – тоже мне, госпожа Благородство и Всепрощение. – Она посмотрела на попугая. – Вот сейчас пойду и скажу ей, чтобы научилась нормально одеваться и прекратила ходить по помойкам с этими грязными заразными кошками-собаками.
Маркус взлетел с жердочки и повис вниз головой на качелях, откуда перебрался на люстру.
Саша непроизвольно улыбнулась. Прежде чем выйти из комнаты, она пообещала:
– Я быстренько, а потом мы с тобой что-нибудь поделаем!
Глава 2. Достойный приют
Выпал первый снег. Маша не любила зиму, в эту холодную пору ей столько приходилось видеть замерзших бездомных животных, ютившихся в подвалах, где жители травили их ядом, гоняли и шпыняли. Каждый год она ждала весну с нетерпением, ждала, когда сойдет снег, когда в парках все оживет, а под окном с самого утра будет раздаваться веселый гомон птиц.
Погруженная в невеселые мысли под монотонный гул перемены, она не заметила, как на кого-то налетела.
Парень раздраженно ее оттолкнул.
– Смотри, куда идешь!
Маша подняла голову и встретила взгляд зеленых глаз. Парень был выше нее примерно на голову, светловолосый и хорошо одетый. Из разряда тех старшеклассников, которые ходят в школу не для того, чтобы учиться, а чтобы прикольно провести время.
– Эй, ты идешь?! – окрикнул какой-то парень.
Зеленоглазый кивнул и, буркнув: «Хоть бы извинилась!» – пошел к своим дружкам. Мимо прошли две девчонки из девятого, и одна довольно громко прошептала:
– Какой же он лапочка! Ты заметила, он посмотрел на меня?! Мне кажется…
Девочки ушли, поэтому Маша не узнала, что им кажется, да и не любила она все эти глупые разговорчики про мальчиков. Ей хватало их дома, когда сестра приглашала подружек. Хоть она всегда сидела в своей комнате, когда к Саше кто-то приходил, гогот и разные мужские имена были слышны на всю квартиру.
– Маш, какой у нас сейчас урок? – незаметно подошла Оля Мичурина. С того дня, как списала математику, одноклассница в благодарность, когда никто не видел, задавала ей разные несущественные вопросы, тем самым показывая, что помнит о сделанном Машей одолжении.
– Биология, – ответила Маша. Ей не нравилось, когда ее пытались благодарить таким образом. Она догадывалась, что в компании своих подружек Оля над ней подсмеивается, но виду не показывала.
– А ты чего одна скучаешь?
– А я не скучаю.
– Понятно, – Мичурина натянуто улыбнулась, – ну все, я побежала… увидимся.
– Ага.
Оля, единственная в классе, встречалась с парнем. По-настоящему. С поцелуями, со свиданиями после школы, с хождением по улице за ручку…
– Машенька, – дверь кабинета открылась, выглянула учительница по биологии, – у меня возникли непредвиденные обстоятельства, передай всем, что урок переносится на субботу.
– Нам идти домой? – уточнила Маша.
– Если последний урок, значит, домой.
Класс воспринял новость об отмене урока, как обычно, на ура. Смеясь, толкая друг друга, все побежали в гардероб. А Маша немного подождала, чтобы не одеваться в толкучке, и как только раздался звонок на урок, побежала на первый этаж. Она преодолела лестничный пролет в считаные секунды и уже на последних ступеньках прыгнула и угодила прямо кому-то на ногу. На нее грянул поток ругательств, она отлетела и больно шмякнулась на пол. Потирая ушибленную ногу, она пролепетала извинения, но разные нелестные эпитеты продолжали сыпаться ей на голову.
– Я же извинилась, – кое-как поднимаясь, прошептала Маша.
– Детка, тебе бы очки не помешали!
Наконец она посмотрела на возмущенного парня, которому отдавила ногу, и ей стало жутко неудобно. На нее злобно смотрели зеленые глаза, обрамленные по-женски длинными ресницами того самого «лапочки», на которого она первый раз налетела минут пятнадцать назад.
– Слониха, – бросил парень, глядя на свою грязную черную кроссовоку, где красовался ее пыльный след.
– Я могу вытереть, – стараясь не глядеть в сердитое лицо, пробормотала Маша.
– Ты серьезно?! – В его голосе слышалось столько неподдельного изумления, что она с интересом посмотрела на него.
– Конечно, серьезно.
Его светлые брови взлетели, а губы растянулись в улыбке.
– Очень смешно, – фыркнул он и начал подниматься по лестнице.
– Как хочешь, – пожала плечами Маша.
Он обернулся.
– Чокнутая!
Маша моргнула. У нее возникло ощущение, что это уже она когда-то видела. Она сама не понимала себя, но внутри словно что-то перевернулось.
По пути домой ее мысли не раз возвращались к грубияну на лестнице, но вспомнить, почему он или его слова о чем-то напомнили, она так и не смогла.
Дома ее встретила мама, всплеснувшая руками, когда увидела ее джинсы.
– Машуля, давай съездим в магазин, купим тебе новые джинсы! Посмотри только, как эти вытянулись на коленках!
– Да нормально все, – отмахнулась Маша.
– Ма-а, – вышла из кухни Саша с Маркусом на плече, – мне нужно купить новенькую кофточку, а то…
– Саш, имей совесть, мы тебе только неделю назад купили кофту и свитер! У меня нет столько денег на все ваши прихоти! Маша, мой руки, я грею обед.
– А что на обед? – недовольно спросила Саша.
– Что дам, то и будешь есть, – отрезала мать.
Саша хмыкнула, но спорить не стала, а когда мама скрылась в кухне, раздраженно кинула:
– За что мне такая дура-сестра досталась!
– Наверно, было за что, – стаскивая пуховик, отозвалась Маша.
– Дура, – подытожил Маркус и нежно потерся клювом о щеку Саши.
Саша вытаращила глаза и завопила:
– Новое слово! Маркус сказал новое слово! – Она бросилась в кухню. – Ма-а, Маркус сказал новое слово! Ему нужно немедленно дать что-нибудь вкусненькое!
Когда все уселись за стол, мама объявила:
– Сегодня мы с папой едем в гости, вернемся поздно, не разгромите, пожалуйста, квартиру. – Мама с укором посмотрела на Сашу. – Сашуля, это к тебе относится.
– Ой, очень мне надо громить квартиру. Мы с друзьями тихонько посидим.
– И прошу, не приглашай больше того хулигана… как его зовут… того, что разбил чашку из моего любимого сервиза!
– Ну, ма-а, как я могу Толстика не пригласить, он обидится!
– Я тоже обижусь, есть твой Толстик еще что-нибудь разобьет!
– Он не разобьет!
– Смотри… – мама вздохнула. – А ты чем займешься, Маша?
– Не знаю, чем-нибудь.
– Спрячется с глаз долой, чтобы не позорить меня перед друзьями, – фыркнула Саша.
– Александра, – строго посмотрела мама, – прекращай это, Маша никак не может тебя опозорить.
– Ну уж конечно! Она только и делает…
– Прекрати! – оборвала мама. – Могла бы познакомить Машку со своими друзьями, глядишь, веселее стало бы, а ты… тьфу, как ведешь себя!
– С ней?! Веселей! Да, может, она сводит моих друзей на помойку к своим грязным животным! Этого ты хочешь?! Мои друзья блеванут, когда увидят ее!
