Рейтинговые книги
Читем онлайн Время в тумане - Евгений Жук

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 67

Он становился рядом… Он помнил матово блестевший штурвал, бункер, заполненный зерном, «полуторки», идущие рядом с комбайном. Помнил названия комбайнов: «Коммунар», «Сталинец-6». Помнил слова, которыми обменивались комбайнеры: центнер, хедер. В этих словах была тайна.

Сколько лет прошло с тех пор? Страшно много. Он знал это. Годы были в нем. Он их чувствовал. И все же на миг ему показалось, что он совсем маленький, даже еще меньше, чем когда возил пышки отцу, но что поле то же, что вот сейчас из-за пригорка вылезет старенький «Коммунар», а за штурвалом будет стоять отец, и он, Горин, плавно и мягко, как в детском сне, побежит навстречу, и отец поднимет его…

Комбайн и вправду вылез. Горин не слышал его и, не ожидая, вздрогнул и очнулся — комбайн был не тот. Совсем не тот. Это был новый, сверкающий краской СК-6. Комбайнер быстро и мощно довел комбайн до края поля, ловко крутанул почти на месте, застыл, опуская хедер и переключаясь на пониженный ход, и покатил, быстро сжевывая поваленный, подсохший рядок.

За первым появился второй, третий, и вот уже с десяток новых СК-6 выехало на поле. Горин вспомнил газетные и книжные сравнения комбайнов с кораблями, плывущими по хлебному морю, и понял, что сравнения эти пришли от тех, давних, прицепных «Коммунаров». СК-6 не плыли караваном. Каждый в одиночку, кто рядом, а несколько навстречу друг другу, они быстро и напористо, уткнувшись хедерами в поле, утюжили ere. Если они и походили на корабли, то на корабли боевые, маневренные. А скорее, они напоминали танки во время боя.

Оторвавшись, Горин обернулся и, встретившись взглядом с Толкачевым, указал рукой на поле. Тот кивнул, подозвал Сысина, они влезли к Горину и стали рядом. Толкачев, показывая на поле, кратко объяснил работу. От пяти комбайнов зерно берет он с Сысиным, от остальных — Горин. Решено было подстраховывать друг друга, а чтобы комбайны все вдруг не остались без машин, первым возьмет зерно Сысин, потом Горин, а пока будет грузиться Толкачев, подъедет пустой Сысин.

Они въехали на пригорок за озерцом, выстроились в ряд навстречу полю, заглушили моторы и молча следили за накатывающимися на них и убегающими комбайнами. «Мы как три богатыря, — подумал Горин. — Только кто есть кто? Ну, Сысин, ясно, — Алеша Попович. А Илья Муромец? Здоровяк Толкачев на своем ЗИЛе или я — худой и бледный Горин — на длинном КамАЗе? Скорее, Илья Муромец — Толкачев. Он и стал в центре…»

Вдруг один из комбайнов застыл, и на нем ярко замигал маячок. Толкачев взглянул на Сысина, рука того дернулась к ключу зажигания, и машина Летчика понеслась по стерне, объезжая неподнятые рядки, к комбайну…

Тут же засверкал маячок на другом, и Горин, разволновавшись и не сразу включив двигатель, медленно двинулся к комбайну, так же, как и Сысин, объезжая рядки неубранного хлеба.

…Прошло три дня, и Горин втянулся в карусель под комбайнами. Работали они по 16—18 часов в сутки, но норму Горин делал процентов на семьдесят. Чуть больше набегало у Сысина. Норму выполнял только Толкачев. Горин видел, каким чертом тот крутился у комбайнов, и спросил бригадира — отчего такая норма?

— Экономисты перемудрили, — ответил Толкачев. — Да и как все учесть: погоду, дороги, поля, их урожайность, машины? Ты вон по три часа иной раз только грузишься. А погода? Дождь пошел — стоим, роса выпала — опять стоим… Ну, ничего, — расправил плечи Толкачев. — Возьмем свое на вывозке. Здесь перемудрили, а там недомудрили… По двести пятьдесят процентов делать будем, — сверкнул он белыми зубами. — Сегодня кончим пораньше — в баньку сходим, а завтра и начнем…

V

Утром в диспетчерской было собрание. Привыкший к тягучести и волынке собраний, проходивших в их заводском гараже, Горин удивился быстроте и деловитости утреннего. Первым выступил Холстов. Побритый, цветущий, мощный — он нравился всем. Это было заметно. Холстов сказал, что уборка практически кончилась, осталась «чепуха» — несколько низкоурожайных полей, на которые никто не рассчитывал, но коль там что-то выросло — надо убрать.

Чтобы подобрать «чепуху», оставили несколько машин. Это был самый больной вопрос. Но Холстов ловко и быстро его уладил, оставив под комбайнами машины водителей, провинившихся в чем-либо. Вслух об этом сказано не было. Наоборот, Холстов сказал, что этим водителям оказано доверие и так далее. Вслух Холстов пообещал надбавить размер премии. Бригадиром назначили Сысина. Леха Сысин был молод и еще не полюбил деньги. Он любил свободу (а бригадирство эту свободу давало) и согласился.

Покончив с трудным вопросом, Холстов предоставил слово главному агроному — молодому, узкоглазому, с черными прямыми жесткими волосами казаху. По-своему, по-азиатски, казах был красив. Начав с того, что «все дороги ведут на ХПП» и «не хлебом единым живет водитель», агроном быстро и деловито, пересыпая речь пословицами и поговорками, объяснил условия премирования.

…Все местные дороги, наверное, и в самом деле вели в райцентр, где находился хлебоприемный пункт, и, наверное, все были в этой ровной степи прямы, однообразны и плохи, как и эта, что вела из Касселя. И сейчас, машинально по ней лавируя, Горин думал о собрании, деловых способностях Холстова, ловком Толкачеве, еще до собрания загрузившем свой ЗИЛ, и теперь уже, наверное, разгрузившемся на ХПП, о казахе-агрономе, знающем русский язык лучше Холстова, да и его — Горина.

В дальней дороге любой водитель начинает думать. Его руки, ноги быстро и ловко делают свое дело. Машина объезжает выбоины, тормозит, обгоняет, тяжело груженная — медленно ползет в гору, а водитель думает. Без этого нельзя. Эти думы не из той породы, когда можно задуматься и въехать в опору. Нет, это даже не думы, а некий фон из мыслей, уже перебродивших и отстоявшихся. Этот фон необходим. Не будет его — нападет сонливость и в опору точно въедешь!

Несмотря на деловитость и быстроту утреннего собрания, что-то не понравилось в нем Горину. «Что же?» — думал он. Что руководить бригадой оставили ловкого Толкачева? Но это же верно. Толкачев и сам заработает и других заставит… Раздражает цветущий Холстов? Но он так все правильно делает. А как разбирается в людях… С водителями заводского гаража так быстро и тихо ничего бы не получилось. Кого-то не устроил бы меньший заработок, а кого-то — барахлит мотор, плохая резина — дальние рейсы. Но Холстов все прикинул — ни одного протеста. А, может, его знают? Он не первый год здесь. Знают и верят. И что премию добавят, и резину найдут, и мотор заменят. Да-а-а… Отработанная система… А чем казах не по душе? У совхоза все шансы занять первое место по району, а то и по области. Вон в местной многотиражке… Впереди — Кассель!.. И уже заготовлен силос, убрана почти вся пшеница… Осталось последнее — хлеб на ХПП! И был такой же декадник на силосе, и премии были, и все довольны. А сейчас еще больший шанс денег огрести. Стоп… Может, дело не в Холстове и не в агрономе, а в том, что слишком деньгами пахнет, живыми деньгами? Наверное, это и не нравится. Слишком просто и денежно. До ХПП восемьдесят километров. Средняя скорость — сорок в час. И это по объездной, хорошей дороге. Два рейса — норму — сделать можно. Даже если учесть загрузку и разгрузку. За норму — премия из совхозных денег. Десять рублей. На следующий день — и живыми деньгами. За каждый следующий рейс — по пятерочке надбавка. За три — уже пятнадцать, а за пять — двадцать пять. И сразу же. Живыми деньгами. Учитывая, что и норму на 200—300 процентов делать будешь, и Холстов тоже 40 процентов премиальных заплатит, и плюс 75 процентов от среднего заработка по «Положению», — это же громадные деньги. Но по объездной дороге пять рейсов не сделаешь! В сутках 24 часа, а надо и есть, и пить, да и поспать не мешает. Но ты-то не по объездной пилишь, не по той, на которую норма рассчитана, а по недостроенной, прямиком, зато на тридцать верст меньше. Вот на что агроном намекал: «Все дороги на ХПП ведут…»

…Впереди блеснуло озеро. То самое, про которое говорил Холстов. Оно было небольшое, заросшее камышом, низкое. Один его край, через который проходила дорога, подрезала высокая, узкая дамба. Дамба была очень узка — двум грузовикам не разъехаться, и Горин, сбросив скорость, осторожно въехал на дамбу. Машина была уже на середине, когда что-то мелькнуло в камышах, и он, не отрываясь от дороги, быстро косым взглядом скользнул по камышам. Потом взглянул прямо и тут же тормознул, очарованный… Два белых лебедя медленно и плавно, ничем, казалось, не шевеля, выплывали из камышей. Они были живые, рядом и от этого еще более загадочные и красивые…

VI

В первый день декадника Горин сделал три рейса, во второй — пять. На второй день, сделав до обеда два рейса и подъезжая к кассельской столовой, он подумал, что агроном надул: обещанную премию он не получит. В столовой ел наспех. Когда допивал компот, увидел агронома, который торопливо, понимая, что Горин спешит, подсел, достал ведомость, ручку, и Горин расписался в получении пятнадцати рублей.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 67
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Время в тумане - Евгений Жук бесплатно.

Оставить комментарий