- Бежим, скорее, - скомандовал он. Я успел ещё удивиться - он говорил без акцента, а ведь эти двое упоминали: иностранец, мол…
- Ментов надо вызвать, - выдавил я, всё ещё не вполне понимая, что к чему.
Мой новый знакомый замотал головой - так, что волосы взлетели веером:
- Нет, нельзя! Бежим, я не могу вызывать власти!
Все мои подозрения вырвались на волю с новой силой. Что если он всё-таки бандит? Тем временем он уже убегал по коридору, на ходу пряча пистолет под рубашку.
В гостинице мне всё равно было нечего делать - я припустил следом со всех ног. Мы ссыпались по лестнице и, проскочив вестибюль, выбежали на улицу. Только теперь я заметил, что всё ещё держу в руке оружие - оно оказалось не пистолетом, а обрезом ижевской шестизарядной "помпы" 12-го калибра, без приклада и части ствола.
Сам не знаю, почему я последовал за этим парнем, когда он со всех ног побежал за гостиницу, в её двор, доставая из кармана джинсов какой-то небольшой предмет, похожий на микрокалькулятор. По идее, мне надо было драпать в другую сторону, домой, но я следовал за ним, как хвост.
Во дворе стояла техника постояльцев - несколько легковушек и мотоцикл. Не знаю, какой марки, но, похоже, мощный и проходимый - на широких колёсах, свинцового цвета. Не добегая, парень вытянул в сторону мотоцикла руку с "калькулятором", и я услышал еле-еле донёсшийся щелчок. Ага, дистанционка…
Явно спеша, но не суетливо, он начал пристраивать сумку на плоскую решётку багажника. Не поворачиваясь, спросил быстро:
- Слушай, мне надо на пару дней куда-нибудь скрыться. Слово чести, я не бандит и не убийца. Помоги.
Несколько секунд я думал. Точнее не думал, а просто оцепенело молчал, потому что знал, как отвечу. Как ответил бы любой нормальный парень на моём месте…
- Едем, я покажу.
У ворот к нам метнулась тёмная фигура, словно в фильме ужасов мелькнули вытянутые руки со скрюченными пальцами… Парень ловко выкинул ногу вперёд, послышался вопль, гулкий лязг железа… Мотоцикл вильнул, почти лёг набок, выправился, срезал угол тротуара, проскочил под фонарём и пропал в окончательно сгустившейся темноте улицы…
…Колбаса меня не дождалась. Пока мой постоялец закатывал во двор мотоцикл и закрывал, путаясь со щеколдой, калитку, я прошёл на кухню и обнаружил, что забыл её на столе, а лишних два часа жары сделали своё чёрное дело. Чертыхнувшись, я убрал маргарин (деформировавшийся в лепёшку, кстати) в морозилку, вышел на заднее крыльцо и швырнул колбасу Геббельсу - тот поймал кусок на лету.
Неожиданный гость уже поднялся на крыльцо, с интересом осматриваясь по сторонам. Сумку он тащил с собой и, остановившись на крыльце, осведомился:
- Можно войти?
- Не на улице же я тебя оставлю, - буркнул я, поднимая с диванчика, стоявшего на веранде, обрез. Всю жизнь мечтал иметь настоящее оружие. получил, здрасьте - наверняка "палёную" бандитскую "дуру"!
- Я прошу простить, - сказал он, входя, - я понимаю, что моё вторжение не очень приятно… но я на нём не настаивал.
В переводе на нормальный русский язык это звучало так: "Ты меня сам сюда притащил." Мысленно признав его правоту, я протянул ладонь:
- Андрей. Лобанов.
- Антон, - тут же ответил он, резко встряхивая мою руку. Рукопожатие у него оказалось коротким и крепким, как тиски. И было видно, что он не силу показывал, как многие стараются сделать при первом знакомстве. - Я правда чувствую себя неудобно… Твои родители не будут против, что ты привёл незнакомого?
- Я живу с матерю, её сейчас нет. И ещё три недели не будет.
- А-а… - протянул он. Как мне показалось - облегчённо…
…Антон отказался от еды и лишь спросил, где у меня душ. Когда я ответил, что во дворе и воды для него надо ещё натаскать, а уже поздно - моргнул, неуверенно улыбнулся и поинтересовался, где ему лечь. Если честно, я сам хотел спать больше, чем жить, поэтому лишь обрадовался такому вопросу.
- Я сейчас Геббельса отпущу, - предупредил я Антона, который сидел на диване и стаскивал сапоги, с интересом рассматривая корешки книг в шкафу.
- Геббельса? - удивлённо посмотрел он на меня.
- Собаку мою. - пояснил я. - Ты ночью на улицу не высовывайся, сожрёт и фамилии не спросит!
Взгляд Антона из удивлённого стал странным, настороженным:
- Зачем мне ночью выходить на улицу? - равнодушно спросил он.
Глава 4.
- Андрей… Андрей…
- Я всё куплю, мам, - быстро сказал я, переворачиваясь на другой бок, чтобы поймать ускользнувший сон. - Ты иди, всё сделаю, пока…
- Андрей… - меня легко, но настойчиво тряхнули за плечо.
- Ма, каникулы! - уже обиженно и сердито дёрнулся я под простынёй.
- Андрей… - потряхиванье повторилось.
Только теперь до меня дошло, что зовёт меня не мамин, незнакомый мальчишеский голос. Следующей моей мыслью было воспоминание о вечерней переделке и нежданном госте.
Я открыл глаза и сел в постели.
"Избушка на курьих ножках" - мой будильник - показывала всего пять тринадцать! За окнами ещё еле-еле рассвело, птицы, и те ещё не начали драть глотки! Я почувствовал, что злюсь, и с каждой секундой сильнее - хорошо началось утро!
Разбудил меня, конечно же, Антон. Не было его тут - и не надо, я раньше восьми вставать не собирался!Но сейчас он сидел на краю моей постели с весьма обеспокоенным лицом. Очевидно, тоже только-только проснулся, потому что был в одних трусах и босиком, волосы спутаны.
- Извини, но я никак не могу найти туалет, - вздохнул он и провёл ладонью по волосам.
- Во дворе налево, - я зевнул и, отбросив простыню, спустил ноги на пол. - Пошли, подержу Геббельса…
И тут до меня дошло, ЧТО он никак не мог, видите ли, найти. У меня в доме, в частном особнячке, построенном в начале 60-х. Дураку же ясно, где в таком случае находится туалет! Если бы он разбудил меня и попросил придержать собаку, всё было бы логично. Но…
Очевидно, он прочёл ошарашенность в моём взгляде, потому что весь подобрался. А я, не спуская с него взгляда, сказал:
- Так ты и правда иностранец… Поляк, что ли? Или болгарин?
- Почему? - тихо спросил он, вставая. Бесшумно отошёл к окну, встал ко мне лицом. Руками за спиной нашарил подоконник, оперся.
- Ну… - я сделал в воздухе неопределённый жест рукой. - Антон… Или чех, что ли?
Антон вздохнул. Поставил ногу за ногу. Поднял голову.
- Меня зовут Энтони Джеральд Спенсер Колвилл, младший граф Мерсисайд.
…Помнится, я сказал одно-единственное слово, очень точно отражавшее моё настроение. Я сказал:
- Дурдом…
Это вовсе не значило, что я не поверил. Наоборот! Поверил, сразу! Почему? Не знаю… Наверное, потому что всегда мечтал о приключениях, а при одних этих словах - " Энтони Джеральд Спенсер Колвилл, младший граф Мерсисайд " - повеяло Киплингом, Хайнлайном, "Первым рыцарем" и сериалом про Горца.
Короче, я поверил разом, как прыгают в холодную воду. Но иных слов, кроме "дурдом" у меня не нашлось. Зато нашёлся вопрос:
- А эти… Сергеич и Витёк… Они кто?
- Если бы я знал, - вздохнул Ан… Энтони. - Прицепились ко мне в Санкт-Петербурге. Я думал, что стряхну их с себя - не поехал на поезде, рванул сюда на мотоцикле. Догнали, хитрые…
- А что им нужно? - быстро спросил я. - Тоже не знаешь?
Энтони посмотрел на меня в упор, не мигая. Я не отвёл взгляда, и он медленно сказал:
- Нет. Как раз это я знаю.
Потом тронул кассеты в стойке, отведя взгляд. Длинно вздохнул - и словно на что-то решился:
- Знаешь, что?… Давай сейчас ты всё-таки подержишь своего Геббельса, а то я и лопнуть могу… Потом, если ты это не сочтёшь за наглость, мы что-нибудь поедим. А потом я тебе всё расскажу. Ну а уж ты сам решишь.
- Что… решу? - осторожно спросил я. Энтони снова вздохнул и сказал:
- Сможешь ли ты мне помочь. И захочешь ли…
…Не очень приятно развивать "туалетную" тему, но куда денешься? Пока я привязывал Геббельса, Энтони нашёл "совмещённый санузел" - там располагались и душ, про который я говорил вчера вечером, и хранилищем зерна для кур (которых сейчас всё равно не было). И вернулся он оттуда какой-то растерянный:
- Послушай, разве нельзя провести канализацию? - спросил он, заглянув в кухоньку, где я пытался приготовить подобие завтрака. Вопрос меня разозлил не меньше, чем злит реклама разных средств для чистки этих самых туалетов. Я резко поставил на плиту сковородку и повернулся к англичанину:
- Слушай, ты… - тщательно выговаривая слова, сказал я. Глаза Энтони стали недоумённо-тревожными. - Моя мать - учитель. Просто учитель в школе. Ты знаешь, сколько она получает в пересчёте на ваши деньги? Чуть больше ста фунтов в месяц, понял?! У вас даже чернорабочие, всякие там пакистанцы, больше получают, да? А мы на эти деньги вдвоём живём!
- У тебя нет отца? - тихо и сочувственно спросил Энтони. Я мотнул головой, помедлил и объяснил:
- Он есть, конечно. И даже алименты платит… знаешь, что такое алименты? Но с нами не живёт уже пять лет. Мать развелась.
