Как видно, парни с пленницей на руках ломились сквозь заросли неслучайно. Здесь, в стороне от просеки, они меньше всего ожидали встретить кого-нибудь.
Я сразу обратил внимание, что девушка очень привлекательна, она напоминала красавицу из какого-то известного индийского фильма, хотя была одета, как наша любая обыкновенная девушка – в светлую свободно ниспадающую блузу и синие потёртые джинсы, которые так великолепно подчёркивали привлекательность её крутых бедер и слегка полноватых, но идеально стройных ног.
Я схватил возникшую передо мной картинку за какие-то доли секунды. В следующий миг я понял, что парни явно перестарались, – девушка, кажется, потеряла сознание.
Если бы не ладонь, которой был грубо зажат её рот, можно было подумать, что незнакомцы спешат, чтобы донести её до машины и увезти быстрее, чтобы успеть оказать медицинскую помощь.
Все сомнения исчезли, когда из можжевельника послышался треснутый стариковский густой бас:
– Оставьте мою внучку, ублюдки! Вы зря связались с цыганом, говорю вам.
Вслед за парнями из зарослей можжевельника вывалился чернобородый темноглазый сухой, поджарый и крепкий на вид старик. Он, в самом деле, был в цыганском наряде, – чёрной широкополой шляпе, алой рубахе, чёрных широких штанах. Его не по годам стройная талия была перетянута широким узорчатым бордовым поясом, а поверх рубахи была наброшена бордовая жилетка с таким же узором, что и на поясе.
Старик попытался ухватить за рукав парня, который был ближе. Тот бросил ноги девушки, в его руке мелькнула металлическая бита. Старик, охнув от боли, присел на одно колено.
– Вы пожалеете, сосунки, да поздно будет.
Парень сунул биту за пояс, снова подхватил ноги девушки, и негодяи двинулись в мою сторону. Я одним привычным движением выхватил из футляра рапиру.
Тот Демон, у которого была бита, заметил меня, небрежно бросил ноги девушки, снова выхватил свою убийственную биту из-за пояса, стремительно ринулся на меня и довольно умело махнул ею так, что загудел воздух. В следующий миг я понял, что удар был двойным и от того весьма коварным. Бита шла мимо, но лишь за тем, чтобы противник невольно отклонился назад и подставил голову под второй возвратный удар, между прочим, практически неуловимый.
Если бы бита всё-таки попала мне в висок, как того очень желал, судя по всему, уважаемый Демон, вряд ли я тогда бы устоял на ногах, более того, я, наверное, больше никогда бы не поднялся.
Я привычно разгадал замысел противника, подался не назад, а вперёд, затем сделал молниеносный выпад. Кончик рапиры попал Демону точно в солнечное сплетение. Боевая рапира, наверняка, убила бы его, но острие моего спортивного оружия было затуплено, поэтому противник лишь потерял сознание. Он рухнул, как подкошенный.
Второй Демон небрежно бросил девушку на ковёр из сухих сосновых иголок, который здесь, под соснами, был, кажется, повсюду, и кинулся ко мне с короткой свинцовой дубинкой в руке, которую он выхватил из-за пазухи своей примечательной зелёной робы.
Когда он приблизился, яростно дыша, что было слышно сквозь его тонкую матерчатую маску, я сделал ложный выпад. Демон махнул своим грозным оружием, намереваясь жёстким ломающим ударом дубины переломить клинок, но острие моей рапиры, описав в воздухе крутую восьмёрку, выскользнуло из-под дубины.
В следующий миг клинок плашмя опустился на шею противника сбоку. Он упал ничком, не издав ни звука.
Убедившись, что мои противники без сознания, но опасность их жизни не угрожает, я подбежал к девушке. Она лежала на земле навзничь и, в самом деле, была без сознания.
Я сел рядом и попытался положить её голову себе на колени, чтобы нормализовать кровообращение, но она вдруг открыла глаза и отстранилась.
– О, кто ты?
– Друг.
– Правда?
Девушка, приподнявшись на локте, увидела, что её враги распластались на земле без чувств, и благодарно качнула своей прекрасной, как она сама, головой.
– Ты – мой Ангел, ты явился с Неба.
Я не сумел что-либо ответить вразумительное, потому что меня вдруг поразили её правильные черты. Казалось, что природного художника в момент её зачатия охватило особое вдохновение.
Впечатляющие чёрные глаза смотрели немного искоса, и в то же время прямо, но не с вызовом, а очень внимательно, заинтересованно, словно девушка одним своим взглядом без лишних слов желала предложить бескорыстную помощь. Великолепные слегка вьющиеся густые чёрные волосы обрамляли её лицо, подчёркивая его идеальный овал и белизну.
Её черты были настолько колоритными, что я, кажется, долго бы смотрел на неё, не произнеся ни звука, если бы в следующий миг к нам не подошёл, жалко ковыляя, спутник девушки, как я понял из его крика, её дед.
Его пытливые и поблёскивающие, как два уголька, глаза благодарно посмотрели на меня. Окладистая курчавая чёрная борода вдруг затряслась от пережитого волнения, а сморщенное коричневое лицо сморщилось ещё больше.
– Парень, запомни, дядя Миша никогда не забывает добро. Ляля, пошли!
Девушка поднялась и бросила на меня долгий прощальный взгляд. В следующую минуту дед и внучка, как два удивительных призрака, один хромой и корявый, а второй изящный и привлекательный, растворились в изумрудных кустах можжевельника.
Глава вторая. Елена
Взгляд, как прозрачнейший хрусталь,
Но словно на лице вуаль,
Её, как будто, душит грусть,
Что я к ней больше не вернусь.
Владилен Елеонский, Айвенго
Я вышел на просеку, чтобы найти кого-нибудь. Следовало задержать Демонов и оказать им медицинскую помощь. Я знал, как бить, и был уверен, что мои удары не причинили существенного вреда их здоровью, но кто в таких делах может знать наверняка?
Выйдя на просеку, я обомлел. В мою бытность просека была захудалой лесной дорогой. Теперь же я увидел добротное широкое бетонное шоссе с высоченными шпалами фонарей, они возвышались над обочиной через каждые полсотни шагов. Приятный, как говорится сюрприз, причём совершенно непонятно, с какой целью какой-то умник проложил автобан посреди леса.
Мимо промчалась парочка крутых чёрных джипов. Водители даже не посмотрели в мою сторону, хотя я усиленно голосовал.
Так повторилось несколько раз. Шикарные иномарки пролетали мимо, не снижая скорость. Похоже, что на простых автомашинах по этой дороге не ездят.
Затем надолго воцарилась тишина и благодать. Ни одной машины!
Я побрёл вдоль обочины, не зная, что делать. Сзади раздался шум мотора. Будучи уверенным, что всё снова повторится, я даже не обернулся.
Сзади, совсем рядом, шаркнули шины.
– Добрый день, турист!
Я удивлённо обернулся и увидел за рулём солидного серебристого японского джипа батюшку в чёрной рясе. Его я знал давно, ещё с тех времён, когда он был не батюшкой, а охранником нашей краевой плотины на берегу водохранилища.
Лет восемьдесят назад нашу довольно бурную реку Петровку перегородили плотиной, она разлилась и затопила село Петровское, от которого остался лишь заброшенный и разрушенный храм. Река не смогла затопить храм, поскольку он стоял на крутой возвышенности, в толще которой, как говорили наши краеведы, недавно обнаружили следы первобытной цивилизации. Крутой слон теперь стал лесистым и обрывистым берегом Нового озера, так стали называть водохранилище.
Батюшка был чем-то похож на известного всем Григория Распутина, такой же плечистый, угловатый, с правильными чертами лица и пронзительным взглядом чёрных глаз. По совпадению его также звали Григорием.
Кроме внешности, отец Григорий, кажется, ничем больше не напоминал Распутина. Однако злые языки поговаривали, как мне писал в письмах Сафонов, что привлекательные румяные молодые прихожанки толпой валят к нему на исповедь. Вино, поставляемое с краевого винзавода, щедро льётся по праздникам и в будние дни под довольный бас отца Григория и восторженные женские вопли из окон великолепного современного трёхэтажного сруба, поставленного не так давно при храме.
Рядом с отцом Григорием сидел какой-то парень, но лобовое стекло отсвечивало, и я не разглядел его внешность. Отец Григорий приветливо улыбался мне, как видно, он так всегда встречал новых людей. Конечно, он отлично помнил период нашего знакомства, когда мы подростками посещали местную фехтовальную секцию, однако мой грим, как видно, сработал, батюшка меня не узнал, да он особо не присматривался, судя по всему, куда-то торопился.
Я севшим голосом поздоровался и просипел суть дела, показывая своим футляром в ту сторону, где я оставил Демонов лежать на земле.
Отец Григорий заглушил двигатель и вышел из машины.
– Подожди, не суетись. Куда идти? Показывай.
Его спутник также вышел из автомобиля, и я вдруг узнал его. Ещё один знакомый! Передо мной возвышался мой соперник по европейским соревнованиям, тот самый, который едва не затеял со мной драку, когда узнал, что первое место на чемпионате выиграл всё-таки я.
