Иногда я даже где-то ее понимал — моя мать всегда была слабой женщиной, тенью за спиной сильного мужчины — моего отца. Его не стало, и она не выдержала потери. Женский алкоголизм только заглушается, но, к сожалению, не лечится. Люблю ли я свою мать? Да, люблю. Только я люблю ту красивую, милую, добрую женщину и ненавижу алкоголичку, сидящую передо мной.
Она ведь считает меня взрослым мужичком, думая, что мне больше не нужна ее забота, тепло и любовь. А мне иногда нужно просто побыть в стенах любимого дома и поговорить с ней по душам. Но мой дом провонял алкоголем, а мать теряет человеческий облик. Иногда нахожу ее на полу, понимая, что напилась до такой степени, что не дошла до кровати, и меня тошнит от нее. Хочется волком выть и биться головой о стену.
— Прими душ, переоденься, от тебя неприятно пахнет! — открываю окно, впуская в кухню холодный воздух.
— Я не могу, мне плохо. Купи мне пива, а лучше вина, нужно прийти в себя.
— Или опять напиться… Выпей таблетки! Выведи из себя токсины!
Подхожу к окну, смотрю на старый двор, прикуриваю сигарету и дышу холодным осенним воздухом. Мать наливает себе воды и показательно охает, хватаясь за сердце. Похоже, алкоголь разъел ей мозги, она думает, я куплюсь на ее дешевые спектакли.
— Слушай, завязывай или я запру тебя в центре для зависимых, — пытаюсь говорить спокойно, потому что какая бы она ни была, она — моя мать, и я не хочу сорваться. — Это не клиника, там не будут прокапывать витаминами и кормить кашей с компотом, там жесткие методы лечения.
— Кто тебе дал право распоряжаться моей жизнью! — кричит она.
Затягиваюсь сигаретой, пытаясь отстраниться от ее возмущений и похмельной истерики. Она что-то ещё говорит, требует, просит, но я ее не слышу — ухожу в себя, изучая двор, и глубоко дышу. На мой телефон приходит сообщение, я вышвыриваю сигарету в окно и направляюсь к выходу.
— Оставь мне денег! — кричит вслед мать.
— Зачем? Продукты я привез, лекарства у тебя тоже есть, — отвечаю, накидываю куртку, обуваюсь и выхожу из квартиры.
* * *
— Долго ждать? — спрашиваю Тима, нервно барабаня по рулю.
— Я не знаю, Гор, — не отрываясь от телефона, отвечает Тимоха. — Север сказал ждать, мы ждем.
— Ясно, еще бы знать, чего ждать, — говорю, осматривая тротуар и прохожих.
— Смотри, какая, — усмехается Тим, показывая мне фото брюнетки с голой грудью.
— Кто такая? — спрашиваю, рассматривая девку. Красивая, но внешность блядская.
— Не знаю ещё, лично не знаком, но уже раскрутил на интимные фото. Сегодня пригласил ее в «Дикую вишню», хочешь, распечатаем ее на двоих?
— Не хочу, зае*али шлюхи, — морщусь, наблюдая за двумя монтажниками, которые пытаются повесить вывеску над магазином.
— Ну да, а трахать Диану тебе не наскучило?
— Вот про это и говорю, она тоже достала, не стоит уже на тех, кто себя откровенно продает.
Сексуальная Диана работает с нами — отвлекает внимание и помогает по мелочи, там, где может пригодиться девушка.
— Найди себе тогда целку для разнообразия, — ржет Тим.
Ничего не отвечаю, потому что все мои мысли о матери. Переехать, что ли, к ней, чтобы контролировать? Но я давно привык жить один и ценю личное пространство. Откидываюсь на спинку сиденья, смотрю в окно, стараясь разгрузить мозг и ни о чем не думать.
Из магазина выходит девушка, и первое, что привлекает внимание — это сапоги на шпильке, плавно переходящие в гетры, обтягивающие стройные, красивые ноги. Между сапогами и пальто несколько сантиметров ножек в черном капроне. Длинные роскошные волосы цвета горячего шоколада развеваются на ветру. Девушка пытается командовать рабочими, кутаясь в пальто, а я стараюсь рассмотреть ее лицо.
— Я хочу выйти, — сообщаю Тиму.
— Да брось ты, осень пройдет, а вместе с ней и депрессняк, — подкалывает меня друг.
— Нет, я серьезно. Надоело это все, драйв прошел. Это в девятнадцать казалось круто: деньги, приключения, я — плохой мальчик, вокруг которого вьются девочки. В общем, мозгов совсем не было, а сейчас…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Девушка, наконец, поворачивается ко мне, и я вижу красивые аккуратные губы, выразительные глаза и необычную внешность. Она явно метиска, похожа на француженку или итальянку, такая жгучая, манящая женщина. Красивая, неземная, будто из другого мира. Такая утонченная, женственная, жесты плавные, спина ровная и вздернутый подбородок, будто ее обучали в школе для благородных девиц.
— А сейчас ума прибавилось. Решил стать законопослушным? — приводит меня в себя Тимоха.
— А сейчас я просто хочу выйти… Надоело.
— Ты же знаешь, что просто так Север только на кладбище отпускает.
— Знаю. Я выйду не просто так…
Одета девушка со вкусом, явно владелица магазина. «Анита» — читаю название на вывеске и улыбаюсь, когда она топает ногой, потому что монтажники ее не понимают. На вид ей лет двадцать. И я очень надеюсь, что она золотая девочка, а не любовница какого-нибудь состоятельного мужика. В ее возрасте просто так магазин на этой улице не откроешь.
— Ммм, вот на кого тебя потянуло, — толкает меня в плечо Тим. — На принцесс. Ты прям залип на ней. Спорим, она даже не посмотрит в твою сторону. Такие «девочки» ищут себе дяденек в костюмах и с нефтяной вышкой, ну или их сыновей.
— Дело не в кошельке, а в природном обаянии, — усмехаюсь я, смотря, как девушка надувает красивые губы.
Ловлю себя на мысли, что хочу попробовать эту зайку. Узнать, какая она на вкус и чем пахнет. У меня такой маленький пунктик или фетиш — с ума схожу по вкусным девочкам. Какая бы женщина ни была красавица, если мне не понравился ее запах и вкус, я забуду про эту девушку в ту же секунду.
— Спорим на пятихатку, что я ее сейчас поцелую?
— Спорим, — усмехается Тим.
Я выхожу из машины, иду к ней, а у самого пульс зашкаливает и адреналин в кровь выбрасывается. Давно меня так девочка с первого взгляда не цепляла, и это так будоражит… Подхожу сзади, хватаю ее за плечи, разворачиваю и заглядываю в удивленные карие глаза.
— Привет, зайка.
Глубоко вдыхаю ее запах, и внутри что-то взрывается от восторга: пахнет ванилью и спелыми фруктами — персиками, грушами. Умопомрачительный запах! Она что-то произносит не по-русски, но мне некогда разбираться, я внаглую зарываюсь пятерней в шелковистые волосы и целую ее, пока не опомнилась. Я в раю — девочка очень вкусная, сладкая. Губы теплые, мягкие, нежные. Она не отвечает, выдыхает мне в рот, но не сопротивляется. Тело реагирует мгновенно: мышцы напрягаются, кидает в жар от возбуждения. Мне кажется, я вечность искал именно эти губы и этот запах.
— Так и знал, что ты вкусная, зайка, — шепчу ей, одурманенный.
Девушка приходит в себя и толкает меня в грудь, а меня током прошибает от ее прикосновения. Хочется еще и еще, но я отступаю, встречая ее злой от возмущения взгляд.
— Что вы себе позволяете! — выкрикивает она.
Бл*дь! Меня возбуждает ее акцент! Никогда не слышал ничего сексуальнее. Хочу, чтобы кричала мое имя этим голосом с особенным акцентом, пока я буду ласкать ее, воруя оргазмы, присваивая их себе. Я хочу эту девушку, кем бы она ни была!
ГЛАВА 3
Анита
— Откуда ты зайка? — парень не обращает внимания на мои возмущения и смотрит горящими голубыми глазами. Смотрит так, словно я перед ним голая — такой наглый, дерзкий взгляд.
— Отойдите от меня! — выставляю руку вперёд, потому что он опять нарушает мое личное пространство. Оглядываюсь по сторонам, ища защиты, но рабочие только усмехаются, как будто это в порядке вещей. Может, здесь так принято, но я к этому не привыкла.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Не бойся, сладкая, дай номер телефона, — просит он, ловит мой локон и накручивает его себе на палец.
— Я подам на вас в суд за домогательство! — заявляю, вызывая смех парня.
— Разве это домогательство, зайка? — спрашивает, поправляя непослушную длинную челку.
